Конвейер неправильных желаний (СИ)

Третий куплет закончился, и пришлось снова вступать мне:

- Саш, мы преподали урок,

И вот на батле кончается твой Time.

Ты всех врагами считал, но заблуждался,

Парнишка, goodbye!

Кто-то корону надел тебе поспешно,

Скорее снимай.

Учиться нужно у всех, а лучше у нас.

Саня, это конец, ты сам это понял, это конец,

Ты сгинул в этом бою,

Тебя больше нет, — с чувством протянула я. Усмешка не стиралась с лица этого самодовольного хама, будто я ему тут любовную руладу посвятила! Бесит! И, каюсь, последнюю часть припева придумывала на ходу. Ну просто выбесил меня этот урод со своей самодовольной рожей. Не поверил он, видите ли, в мои вокальные способности!

Радостный припеву Колчанский подскочил с места и, оторвав меня от земли, от души прокрутил под аплодисменты класса.

— Бяту-усик, ты просто космос! — Меня поставили на пол, отобрали листок с текстом и, поцеловав на прощание в лоб, ускакали к себе за парту радоваться обновке.

— Замечательно, Громова, выбираешь песню сама. Репетировать можешь начать за две недели до праздника. Или когда тебе будет удобно, — протараторила завуч и развернулась на толстенных каблуках, чтобы тут же столкнуться со стоящим в проходе Антоном.

— Эм, кхм, можно мне Беатрису на пару минут? — спросил он у учителя и, не дожидаясь кивка, поманил меня пальцем и вышел под томные охи-ахи девушек.

Ну да, такой шикарный персонаж, как Антон, не мог вызвать иной реакции. Нежно-голубой ирокез, заплетенный в косички, красная рубашка в клеточку с завернутыми по локоть рукавами, и темные джинсы. Да и сам парень был хорош собой, а про накачанное тело я вообще молчу.

Виновато посмотрев на Александра Андреевича, который просверлил в моей голове лишнюю дырку, я выскочила из кабинета прямо в объятья Грачеева.

— Антон, ты чего тут? И как ты кабинет нашел? — удивленно спросила я, а удивляться было чему, потому что наша школа — настоящий лабиринт.

- Очень просто, Бяточка, я посмотрел номер твоей школы в документах на работу в баре, а потом — расписание, которое на первом этаже висит.

— Да, но как кабинет нашел?

— Бята, ты меня обижаешь! — Он положил руку мне на макушку, и этот жест почему-то показался мне очень покровительственным. — Я раньше учился тут. Между прочим, с золотой медалью закончил, а сейчас на юриста на заочке учусь, потому что сестра мелкая дома!

— Вау, а я и не догадывалась о таких аспектах твоей биографии, — удивленно выдохнула я, а потом спохватилась: — Ты чего, кстати, пришел?

— Так ты вчера из клуба улетела и расчет не забрала у Палыча, вот он и попросил меня тебе занести. Хотели запрячь Ким, но у нее своя какая-то трагедия дома. — Он почесал затылок и достал из заднего кармана простенький белый конверт. — Первые полгода зарплату будешь получать в конвертах.

— Четырнадцать тысяч? — удивленно ахнула я, когда пересчитала сумму.

— Что, мало? — лукаво усмехнулся парень, переступая с ноги на ногу.

— За четыре отработанные ночи это офигеть как много! — замахала я руками. — Тем более для меня! А ты сколько получаешь?

— Ну, у нас у всех расчет каждые четыре отработанные смены, — зачем-то сказал он, а потом ответил на поставленный вопрос. — Ну, двадцать штук, плюс чаевые… Ну, штук сорок за смену выходит…

— Чаевые? — удивленно спросила я.

— Ну да, клиенты иногда оставляют. — Снова этот неловкий жест с почесыванием затылка. — Так, Бятка, не выводи меня из равновесия своими вопросами, — строго сказал он, а потом развернулся и потопал по коридору. — До послезавтра. Сегодня ты отсыпаешься! — И скрылся за поворотом.

Ну вот что за странный человек?

Ещё раз пересчитав деньги и сложив их обратно в конверт, вернулась в класс, где меня уже ждал злющий учитель и какие-то мутные одноклассники.

На негнущихся ногах прошла к своей парте, старясь игнорировать откровенно недобрый взгляд, направленный в мою многострадальную голову, где, по идее, должна была уже просверлиться дырка.

И с чего эта необоснованная агрессия, м? Сначала на Колчанского, потом на Антона. Мне это очень уж не нравится. Это, по меньшей мере, раздражает. И заставляет задуматься об адекватности нашего учителя.

В общем и целом, день прошел неплохо. Страница моего дневника за сегодняшнее число пестрила хорошими, я бы даже сказала, отличными оценками: две пятерки по русскому — одна за тот номер, вторая за домашнее задание. Не зря спать сегодня не ложилась. Пять по контрольной по английскому, единственная из всего класса. Пять по математике, и идеально сданный зачет по обществознанию.

Все двигалось в своем русле, но только маленький червячок, отвечающий за сомнения, постоянно грыз меня изнутри. Я назвала учителя проблядью, а мне за это совершенно ничего не было. Вообще. Даже объяснительной беседы с директором, что было крайне странно. Поэтому, дабы развеять все сомнения, я поспешила узнать обо всём у Одинцовской.

— О Боже, Бятк, он так орал! Мы думали, что у него вена на лбу лопнет от перенапряжения, — тихо смеясь, поведала она. — А после, когда смог связывать слова в правильно построенные предложения, предупредил, что если кто-нибудь что-то скажет или попытается простебать тебя, получит неуд в году. Кириллов пошутил, что ты отсасываешь ему, учителю, за защиту и хорошие оценки, так он на него так зыркнул, что бедный парень подавился воздухом и весь урок сидел аки забальзамированная мартышка.

Что ж, вопрос был исчерпан, только зачем защищать меня? Тем более, так яро.

Сгрызаемая уже другим червячком, я вышла из душного здания школы и попросила водителя отвезти меня в мой любимый магазинчик канцтоваров. Нужно прикупить всяких разных ручек-карандашей, пару тетрадок и подготовительные книжечки. Мне в этом году ЕГЭ сдавать, как-никак. Но я совершенно не чувствую того напряжения, что должен испытывать ученик в такие моменты. Я просто жду, когда проблема подойдет достаточно близко и ударит сзади по голове. Только тогда я начну её решать и, возможно, волноваться. А пока незачем поднимать пыль. Пусть всё течёт своим чередом…

Так как магазинчик находился в большом торговом центре, то я не смогла удержаться от соблазна забежать ещё и в книжный магазин, где пропала на пару часов, выбирая себе идеальное чтиво на вечер. Так что домой я явилась только ближе к шести часам.

Домой, где меня ждал самый ужаснейший сюрприз.

Голубые, льдисто-голубые, почти безразличные глаза скользнули по ногам в плотных черных колготках и по пакетам в моих руках. Вот уж действительно — проблема подобралась слишком близко и ударила по голове.

— Ох, Бяточка, — приторно-сладко защебетала Инесса, подливая нашему нежданному гостю чай, — ты вернулась? А вот это, познакомься, Александр Андреевич, новый репетитор Любочки! Ты же знаешь, ей в этом году важный экзамен сдавать, а она немного отстает по русскому, и великодушный и прекрасный Александр Андреевич согласился ей помочь! — Сама эта “несчастная Любочка” сидела слева от учителя и чуть ли не облизывала его руку, завернутую в рубашку, через которую все равно проступали проработанные мышцы и черные татуировки.

И вот мне бы промолчать, кивнуть и подняться к себе в комнату, но нет, я же не могу держать язык за зубами, поэтому я ляпнула самую ужасную вещь, которую могла только ляпнуть в пределах этого террариума:

— А они Вас шантажировали, или угрожали? — Красноречивый взгляд этих двоих подсказал, что угрожать в скором времени будут мне.

========== 8. “Во все тяжкие. Жаль, что не сериальные.” ==========

Да-а, всё-таки Пустота очень плохо на меня влияет. Просто я не могу найти иного объяснения тому, что я сейчас очень ехидно улыбаюсь и злорадствую над учителем, который вот уже полчаса пытается убедить Любу, что это Шекспир написал «Гамлета», и никак иначе. И что «Гамлет» — это не супер-крутой вид яичницы. Кажется, ещё чуть-чуть, и Александр Андреевич психанёт.

А всё это я слышу потому, что комната инфузориии находится через стену с игровой, в которой я провожу большую часть своего времени, потому что тут освещение хорошее.