Заплати другому

— Так что, — выговорила она. — Вам угодно пойти на свидание или как?

— И да, и нет.

— Это что еще, черти веселые, за ответ?

— Честный. Что вам угодно, чтобы я сказал?

— Мне угодно, чтоб вы сказали: «Арлин, в воскресенье вечером я ничем не занят. Может, сходим с вами в кино?» — или еще что.

Рубен вздохнул. Поставил «фольксваген» на скорость, снова заглушил двигатель.

— Арлин, не хотели бы вы пойти в кино в воскресенье?

Он этого не хотел, но получилось так, что слова прозвучали раздраженно, как у малого ребенка, которого заставили попросить прощения, когда он ничуть не чувствовал себя виноватым.

— Да, хотела бы. Только об заклад бьюсь, я еще пожалею, что эту кашу заварила.

— Я тоже на это пару долларов поставлю, — пробурчал Рубен, только он уже полквартала проехал, прежде чем произнес эти слова.

Глава десятая. Арлин

Лоретта сидела у Арлин на кухне, пила кофе и смахивала со лба уйму густых белокурых волос. Арлин прикинула: будь у нее такая же копна, она бы тоже дурачилась с волосами почем зря, только у нее таких никогда не будет, к тому же, пусть и легко стать такой блондинкой, как Лоретта, но она предпочитала то, что ей природой отпущено.

— Я говорила тебе, что он черный? — спросила Арлин.

— Нет, — отозвалась Лоретта.

— А-а. Так он черный.

— И что?

— Не знаю. Просто к слову пришлось.

— Тебя это трогает?

— Не знаю. К слову пришлось, вот и все. Ну, про лицо-то его я тебе говорила.

— Я уж со счету сбилась, сколько раз. Тебя это напрягает.

— Да нет. Не очень-то. Поначалу, может.

— За дурочку меня держишь?

— Время прошло, я вроде бы как к нему привыкла. Больше как-то и не думаю об этом.

— Ну, а как, когда вы, так сказать, сближаетесь? Тебя тогда это напрягает?

Арлин вскочила со стула, метнулась к раковине и принялась мыть чашку, которая все еще была наполовину полна кофе, дожидавшегося, когда его выпьют. Выговорила через плечо:

— Знаешь. Скажу тебе по-честному, по правде. До такой близости у нас еще не доходило.

— А как, когда он тебя целует? — Лоретта терпеливо ожидала ответа, Арлин даже удивилась, как долго пришлось ждать, пока подруге надоест. — Ты ж не будешь говорить, что ни разу его не целовала?

— Не буду говорить?

— Ты с ним гуляла четыре раза. Не думаешь, что рано или поздно это начнет угрызать его чувства?

— Ну, я знаю, Лоретта, что ты этому не поверишь. — Арлин выплеснула кофе и вновь уселась, придвинулась к подруге и по-девичьи заговорщицки произнесла: — Тут не за мной остановка-то.

— Ты права. Я тебе не верю. Скажи… Только не пойми мой вопрос неправильно. Я задавать его тебе пока не решалась. Ты вообще-то накой с этим парнем встречаешься? Даешь Рики отлуп?

— Нет, конечно!

— Тогда зачем?

— А по-твоему, зачем? Ты-то как можешь меня даже спрашивать об этом?! Лоретта, уже больше года прошло. У меня что, по-твоему, потребностей нет? А потом, будет и Рики добрый урок, когда он вернется, а я с другим. Вот что он получит.

Лоретта откинулась на спинку стула, куда более театрально, чем надо было.

— О-хо-хо.

— Что «о-хо-хо»?

— Да то, подруга, что гаже причины встречаться с парнем я не слыхивала.

— Как это? Я ни про какую причину ничего не говорила.

— Потому как «будет Рики добрый урок».

— Это теоретически говоря.

— Стало-ть, этот парень всего лишь для секса на пересменок?

— Ага, я понимаю, какое для парней это тошнилово.

— Для некоторых парней, может, и тошнилово.

— Ни для единого, с кем я встречалась.

Арлин подняла взгляд и вдруг увидела стоявшего в двери кухни Тревора.

— Тревор, и давно ты стоишь там?

— Я только проснулся.

— Не смей ни за кем так подглядывать.

— Я просто завтракать пришел.

— Поди отсюда и поиграй, ладно?

— Я еще не завтракал.

— А-а. Хорошо. Садись, сейчас я тебе что-нибудь соображу.

Явно недоумевающий Тревор сел за стол, упершись подбородком в сведенные руки.

— Ну, как бы то ни было, — продолжила Лоретта. — Нельзя держать парня для того, чего от него не получишь.

Тревор навострил уши.

— Вы о ком говорите?

— Тревор, тебя это не касается. Лоретта, у детишек длинные ушки, если ты улавливаешь, о чем я.

Лоретта пожала плечами и подставила под кофеварку свою чашку, вновь наполнив ее.

— Как бы то ни было. По мне, тут, похоже, проблема личная. Я б на твоем месте поговорила с Бонни.

— Лоретта, говорить не о чем. Брось это.

Арлин положила перед сыном два поджаренных в вафельнице хлебца, потом выбежала в коридор и по телефону из спальни позвонила Бонни. Подсоединился автоответчик, и она оставила сообщение, что у нее личная проблема, которую хотелось бы обсудить.

В передвижном двойной ширины домике Бонни она знала путь покороче через все безделушки и рукоделия, острые иголки и перья, выдувное стекло и фарфоровых клоунов. Бонни любила вещи и во множестве держала их по всему дому, так, чтобы никогда ни в чем не было недостатка. Арлин удобно устроилась на мягком диване в гнездышке из покрытых вышивками подушек.

— Итак, — сказала Бонни. — Ты наконец-то бросила эту паршивую «Лэйзер Лаундж».

— Ага. Тут пришел один и купил у меня двигатель за восемьсот долларов, так что мне на два месяца вперед хватит расплатиться со всем.

— А через два месяца? Тогда что?

— Я по мосту пойду, когда до него дойду. По крайности, отосплюсь вволю, а уж потом волноваться стану. Я не об этом пришла поговорить.

— Откуда у тебя могут взяться проблемы в отношениях? Помнится, мы говорили: никаких новых отношений в первый год.

Арлин вздохнула и принялась разглядывать потолок.

— Ну-у, извини, Бонни, но то один-единственный раз, когда я не сделала того, что ты мне велела.

— Один раз?! — резкий голос Бонни сиреной разрезал воздух. Будь во дворе собаки, они бы, представила Арлин, тот еще вой подняли, но на стоянке передвижного дома Бонни никаким собакам появляться не позволялось. — Деточка моя, ты где считать училась? Ты ни разочка не сделала так, как я тебе говорила. Что о Рики слышно?

— Ты видела его где-то поблизости?

— Нет, но что, как мы его увидим?

— Опять-таки: и через этот мост пойдем, когда до него дойдем.

— Другими словами, просто продолжаем транжирить, веселясь, и, волнуясь, дожидаться, пока счета придут.

— Этого я не говорила.

— Это то, что услышала. Так в чем проблема-то?

— Ну-у. Я к этому парню на свидание ходила. Четыре раза. Он даже дотронуться до меня не пытался. Он просто как… полный… джентльмен.

— Ах ты бедняжка! Мужики такие скоты.

— Но ведь четыре раза, Бонни! Тебе не кажется это ненормальным?

— Тебе никогда не приходилось узнавать парня, прежде чем с ним в постель прыгать?

«В общем-то, — подумала Арлин, — нет», — но произнести этого не решилась.

— У него только на то смелости и хватало, чтоб меня за руку взять. Как тебе такое?

— Такое впечатление, что у парня голова лучше твоей варит, пусть это и не самая трудная на свете возможность отличиться. Никаких обид. Послушай. Ты и шестидесяти дней нет, как трезвой ходишь. Совсем не время ко всем насущным неприятностям еще и секс навешивать, но уж, коли ты все равно собираешься это сделать, а я знаю, что собираешься, так, Бога ради, не спеши торопиться.

— Наверное.

— Девочка моя, ты хоть слово слышала из того, что сказала?

— Бонни, я попросту сыта по горло и, черти веселые, устала спать одна. До чертиков устала. И знаю, что он — тоже. Так что ж тут такого ужасного? Я хочу сказать, что с ним?

— Ты меня спрашиваешь?

— Ну да. Затем и тащилась сюда в такую даль. Я тебя спрашиваю.

— Тебе не приходит в голову, что это странно как-то? Спрашивать меня.

— Ты моя крестная.