Мистер Грей младший (СИ)

Она страстно смотрит на меня сверху вниз. С рыком хватает мои руки, укладывает на свои бёдра, тянет кожу на фалангах моих пальцев.

— Заткнись и трахай меня, Теодор Грей, — прерывисто хрипит она, пот стекает по её вискам.

— Так быстро возвращаешь контроль мне? — шумно дышу, ухмыляясь.

Айрин вздрагивает, гневно сверкая глазами. Одна секунда и она капризно отрывает бёдра от моих бёдер, заставляя меня гортанно простонать. Сама же Уизли дёргается так, что, кажется, через мгновение — она разломается напополам.

— Хватит мучить меня, — хрипло дышит она, — Ты и так томил меня ожиданием пять лет. Я больше не выдержу, — она вскрикивает, легонько ударяя меня кулаками по груди. Улыбка жаждет загореться на моём лице, но отжарить эту желающую трахаться, желающую меня — меня одного — мученицу намного сильнее. Намного больше. Оно огромно, как несокрушимая скала.

Я хватаю Айрин за талию, чтобы повалить её под себя. Кровать протяжно скрипит, а Айрин вскрикивает от непроизвольного трения внутри её горячей, влажной крошки. Моя любимая послушно выгибает шею, ластясь, как кошка, чтобы я мог приникнуть с поцелуями к её бархатной коже. Как же сладко. Как же вкусно… Мой язык очерчивает след до самой возвышенности ключиц.

— Двигайся! — горячий выдох опаляет моё ухо. — Почему ты не понимаешь с первого раза?! — хрипит она.

— Не знаю, по чему я больше скучал: по твоему острому язычку, или по горячей киске? — выдохнул я ей в рот.

— Реши сейчас! — вспыхивает она, кусая мочку моего уха.

— Решил! — протяжно стону, — По тебе…

Руки Айрин спутываются вокруг моей шеи, а напряжённые ноги оплетают талию, давят на меня сверху, заставляя проникнуть в неё ещё глубже. Она, как лоза, от которой нельзя оторваться. Её аромат проникает сквозь каждую клетку в теле, сквозь все пазухи, сквозь каждую часть моего сознания, что сейчас расплывчато… Всё в моей голове смешалось, пульс участился, дыхание осело в лёгких.

Боже мой. Губы невольно шевелятся, шепча её имя. Она просит начать то, что мы никогда не могли прервать по собственной воле, а я всё ещё не могу примириться с тем счастьем, что обрушилось на меня, накрыло с головой, лишило возможности дышать а-бы как и а-бы чем. Она вскрикивает — это, как приказ заставляет меня начать двигаться в ней. По-настоящему двигаться.

— Шоколадка, — рыкнул я ей на ухо. Она громко взвизгнула, впиваясь ногтями в мой затылок.

— Боже, какой ты горячий, — хрипит Айрин, — Пожалуйста, Тео, пожалуйста… Быстрее. Прошу тебя, — она с отчаянием глядит мне в глаза.

Протяжно прохрипев, я хватаю губами её сладкий рот и безудержно целую. И выполняю её просьбу — быстро двигаюсь в ней. Быстро, быстро, быстро. Не хочу медлить сейчас. Не могу. В теле такой огонь, что его нельзя погасить.

— Это лучшее фуэте в твоей жизни? — рычу я в её рот. Губы Айрин дрожат от страсти, но она находит силы, чтобы улыбнуться.

— Это лучше, чем какое бы то ни было фуэте… Тед! — хрипит она, прикрыв веки… затем, громко вскрикивает, когда я заглядываю в её глаза.

Её ноги расцепляют кольцо вокруг моей талии: она широко разводит их, точно совершает абсолютный шпагат. Вся напрягается. Дрожит подо мной от толчков, от того тока, что кипит под моей кожей. Она всегда превращает в прекрасное всё, что делает. Она чувствует не лишая себя ни единой эмоции, всё — на полную катушку и без кожи. Каждое моё новое движение в ней — это взрыв. Ни с кем я не могу почувствовать это. Ни с кем.

Отчаянно стону и резко двигаюсь, когда она присасывается к моей шее. Одна моя рука сжимает грудь, а пальцы второй я прижимаю к её горящему клитору, включив их в процесс, я срываю с неё крики. Рука, что на груди, больно царапает ногтями кожу. Я хватаю подбородок Айрин, отцепляя от своей шеи, чтобы смотреть в глаза. Возбуждённые, горящие. Такие бушующие, океанские впадины, в которых плещется наслаждение. Она стонет мне в рот. Я проталкиваю язык в горячие, пухлые губки. Её нежные руки царапают мою спину, оставляя такие нужные моему телу подтверждения этой ночи. Дарящие эту сладкую боль. Эту муку, которую хочется испытывать вновь и снова.

— Айрин, — судорожно выдыхаю, чувствуя, как она близка, — Кто я? Кто я тебе?

Толчок. В её глазах — безумие, в моих — нежность и бешенство. Я отражаюсь в её чистейших зеркалах, скользя и скользя на её теле. Трясусь всеми жилами.

— Кто?! Ответь! — кусаю её нижнюю губу, а она кричит. Кричит так, что мне становится плевать на все прочие звуки этого мира.

Я уже готов ничего не слышать, кроме её безудержно сочных звуков. Звуков, что таким сладчайшим мёдом льются по сердцу… Толчки, толчки. Их уже нельзя сосчитать.

— Ты любишь так? — с вызовом рычу, глядя в её переполненное жизнью лицо, — Любишь жёстко?!

Айрин кусает губу, сдерживая шипящее рычание. Её глаза блестят тем самым светом, что разжигает самые дикие порывы человеческой души. Освобождает на волю то, что было сокровенным. Зубы с жёстким хрустом оставляют кровавый след на её нижней губе. Она не отвечает мне словами, она отвечает мне криками и стонами. Она отвечает глазами, телом, сердцем, что так громко стучит и норовит греметь сильнее, чем наши соприкасающиеся тела.

— Я ведь хочу порвать тебя, — рычу, хватая её волосы, её густую копну блестящих золотых кудрей, то сминая, то пропуская сквозь пальцы, жёстко потягивая. Айрин больно, но так хорошо, что лишь стоны вырываются из её груди, — Знаешь, как я скучал?! Знаешь, как я желал этой ночи? Я жил ради этой ночи. Жил ради неё… Так долго! — я уткнулся лбом в её лоб. Айрин издала гортанный рык.

— Я люблю тебя! — она еле дышит, крича в мой рот. Её глаза закатываются от удовольствия. Лицо полностью расслабленно, губы перебирают стоны, всхлипы и вдохи. Я смотрю в её глаза и начинаю сходить с ума. — Ты мой. Ты только мой мужчина, Теодор Грей. А я твоя. Навечно твоя. Кто угодно! — её ногти царапают кожу моей головы. Она потягивает мои волосы. По позвоночнику бежит страшный ток. Моя. Моя двести двадцать.

— И да, я люблю, когда ты так! — её голос срывается, — Так… зверски. Порви меня к дьяволу, Тео! Сделай это! Сделай, пожалуйста. Пожалуйста, Теодор! — она жмурится, крича эти слова в потолок, как молитву. Её ноги на моих рёбрах, ногти режут кожу ягодиц. — Ты… Боже… Да! — она смачно целует меня в шею, оставляя глубокий засос.

— Мой! Мой горячий Тео, — кричит она в забытье, вжимается острыми зубками мне в плечо, со всей силы шлёпая меня по ягодицам.

Мои руки, что сжимали её лицо, переносятся на шею и стискивают её так плотно, что она вскрикивает, то и дело, ударяясь головой о подушку. Я прижимаюсь лбом к её лбу, полностью теряя рассудок. Двигаюсь в ней так, точно заведённый. Я люблю её каждой клеточкой в своём теле. Я люблю её так, что не хватит жизни, чтобы доказать ей это. Я хочу забрать её. Решать все её проблемы. Защищать. Хочу… Хочу на ней жениться, чёрт возьми! Хочу пронести эту любовь и это счастье, это счастье с ней. Идти по жизни рука об руку, ни о чём не жалея. Не оборачиваясь на прошлое. Она — это всё, что я хочу и всё, что я хотел на протяжении всей жизни. Моя Айрин. Вся моя.