Миллиардер и уборщица (ЛП)

Солнце садилось за горизонт, и снег всё сильнее сыпал на землю. Лана включила радио, чтобы отвлечь себя от болезненных мыслей. Она расслабилась и посмотрела в окно. На улице было многолюдно, потому что в самую последнюю минуту люди бежали в магазин, чтобы купить Рождественский подарок. Если бы не Кент, она сидела бы сейчас дома или работала в кафе, как и все эти годы до встречи с Кентом.

– Почему ты притихла? – спросил он.

– Я немного встревожена.

Она не чувствовала, что принадлежала семье Андерсон. Их семья была очень большой и дружной. Лана чувствовал себя чужой и недостойной быть в их кругу. Но в то же время ей хотелось получить хоть немного семейного тепла.

– Ты справишься.

Он легонько сжал её ногу, предлагая поддержку. В свою очередь Лана надеялась, что переживёт это время года без эмоционального срыва.

Она не разговаривала с матерью с тех пор, как покинула трейлер после окончания школы. Покачав головой, она позволила, мыслям погрузиться в воспоминания.

Наконец, Кент припарковался у дома своих родителей. Было уже семь и все были в состоянии веселья, мило общаясь между собой. Его братья помогли достать подарки, а Пенни обняла её, как это сделал его отец две минуты назад.

Дети же смотрели широко раскрытыми глазами, как они укладывают подарки под ёлку.

– Завтра с утра будет ещё больше подарков для всех, – объяснил племянникам Кент.

– Пойдём, дорогая. Согреемся каким-нибудь напитком. – Пенни взяла Лану за руку и проводила на кухню, где на отдельном столе стоял огромный выбор различных бутылок с алкоголем и не только. Индейки готовились в духовке, распространяя вокруг аромат, и у Ланы заурчал желудок. Пенни протянула ей слабоалкогольный коктейль и тарелку, наполненную едой. – Тебе нужно поесть. Я не могу вынести того, чтобы в моём доме «пели» желудки. И я не приму отказа.

Лана рассмеялась и взяла напиток вместе с тарелкой.

Кент прошёл на кухню и остановился в дверях, наблюдая за ней. Его мать продолжала говорить о своих планах приготовить овощи на следующий день.

– Как ты это делаешь? – Спросил он.

– Что именно? Коктейль просто немного расслабил её.

– Держу пари, что так оно и есть. – Кент налил себе выпить и сделал щедрый глоток.

Они ещё долго стояли, беседуя с Пенни, пока не пришло время петь колядки в гостиной. Лана слушала, как играет Софи на пианино, а дети пели под музыку. Закрыв глаза, она положила голову на плечо Кента. Это было Рождество, о котором она всегда мечтала.

Наконец, дети были уложены спать, и Кент проводил её к гостевой спальне. Она как раз была рядом с его комнатой.

Ее чемоданы лежали на кровати.

– Моя семья обожает тебя, Лана. Ты сейчас Андерсон.

– Нет. Я не могу.

Он обхватил ее щеки и заставил посмотреть на него.

– Ты можешь, – Кент опустился вниз и поцеловал ее в губы. – Я увижу тебя, когда ты закончишь. Сейчас ещё не время спать. Ещё есть время для вечернего напитка.

Он провёл пальцем по её губам, а затем закрыл за собою дверь.

Лана окинула взглядом комнату. Её губы покалывало от его небольшого касания.

Что происходит? Кент продолжал смущать её. Она знала, что он перестал спать и встречаться с женщинами и проводил с ней больше времени, чем делал это с любой другой.

«Перестань думать об этом и наслаждайся Рождеством,» – одёрнула себя она.

***

Кент прошёл в свою комнату и с удивлением обнаружил у дверей Тоню. Ее руки были сложены на груди, пока она ждала его.

– Что-то ты долго, – сказала она.

– Чего ты хочешь? – Спросил он, обходя её. Тоня последовала за ним в его комнату без приглашения. – Я спрашиваю, чего ты хочешь. Я не давал тебе разрешения входить в мою комнату.

Она пожала плечами.

– Это место ничуть не изменилось.

Тоня взяла с полочки на стене одну из своих старых мягких игрушек, которую она принесла сюда, когда они были ещё детьми, и прижала к груди.

– Ты любишь ее, не так ли? – Спросила Тоня.

– Это не твоё дело. – Прорычал Кент, не глядя на неё.

– А чьё, Кент? Ты собираешься провести остаток своей жизни, чтобы судить меня, потому что я полюбила твоего брата?

Они никогда не говорили о прошлом. Тоня вышла замуж за его брата, и они были счастливы. Кент обходил все эти годы Тоню стороной и почти не общался с братом.

– Меня это не заботит, Тоня. Я двигаюсь дальше.

– Ерунда. Ты застрял в своей обиде на нас с Сетом. Ты избегал годами семейные торжества и праздники. Я знаю тебя, обиженный придурок. Мы были просто друзьями, и ты обвинил меня в том, что я не ответила на твои чувства. Ладно, допустим это всё моя вина. Но я полюбила Сета. И я не должна была морочить тебе голову. Я не смогла себя заставить любить тебя так, как ты хотел. Я просто любила тебя как друга. И я всё ещё люблю тебя как друга.

– Я не в настроении выслушивать твою исповедь. – Рыкнул Кент. Он снял пиджак и пошёл в ванную.

– Ты влюблён в Лану.

Кент остановился и повернулся к Тоне. Наверное, пришло время расставить все точки над «i» и отпустить всё.

– Да, между нами проблема. Я думал, что ты мой друг. Но ты оказалась не более чем алчной шлюхой.

Он смотрел, как она вздрогнула. Тоня резко осунулась от его слов и выглядела разбитой.

– Я возненавидел тебя и Сета. Когда ты ушла с ним, я потерял девушку и друга. А заодно и брата. Я любил тебя. Но сегодня, приехав в родительский дом, понял, что существует любовь гораздо сильнее. Я люблю Лану и рад, что не связал себя узами брака с тобой, как когда-то хотел. Наши отношения никогда не будут прежними, но я обещаю, что буду вести себя корректно с тобой и Сетом. На данный момент, это всё что я могу тебе предложить.

– Это уже большой шаг вперёд, Кент.

– А сейчас не могла бы ты уйти? Я хочу подготовиться.

Тоня выглядела так, будто хотела сказать что-то ещё. Когда он не дал ей возможности ответить, она повернулась и вышла.

Кент выдохнул и пошёл в ванную комнату. Он принял быстрый душ и попытался разобраться в словах Тони. Его чувства к Лане действительно были совершенно иными. Он любил её такой, какой она была. Она была сильной, доброй и сбивающей с толку.

Закончив с душем, он вернулся в спальню, быстро оделся и спустился вниз. Ланы ещё не было. В гостиной царил покой и слышались тихие разговоры. Он прошёл на кухню и нашёл там мать, помешивающей горячий шоколад.

– Ты видела, Лану? – Спросил он.

– Она будет здесь через мгновение. Она забыла свою зубную щётку и приходила попросить другую. Не волнуйся, сынок. Я знаю, что ты беспокоишься о ней, – сказала Пенни.

Он выдохнул и сел.

– У неё никогда не было Рождества, как это. Большая часть её души сломлена. Я вижу, как она наблюдает за нами. Иногда в её глазах стоят слёзы, и я ненавижу видеть их там. Я всегда думал, что все семьи, такие как наша.

Единственный человек, которому он мог довериться, была его мать.

– Она говорила о своей семье? – Спросила Пенни.

– Она говорила о своей матери, но у меня нет её имени, ничего о ней. Прошлое Ланы – загадка. Она работает на двух работах, чтобы свести концы с концами, а ещё она ненавидит беспорядок. Ее квартира всегда сверкает чистой. Когда мы упаковывали подарки, она сразу бросала даже самые маленькие кусочки от бумаги в корзину для мусора.

– Многие женщины не любят беспорядок.

– Я понимаю. Но маниакальная одержимость чистотой Ланы точно связана с её прошлым. Я видел, как она отреагировала на пятно от соуса на своём ботинке. Она готова была расплакаться. Я никогда не видел ничего подобного.

Пенни отошла от плиты и встала за его спиной. Она положила руку на плечо Кента.

– Мы с отцом баловали своих детей с самого рождения. Твой отец и я имели поддержку наших родителей, когда я пришла домой беременная в столь юном возрасте. Иметь и растить детей совсем нелегко. Есть семьи, в которых не всё в порядке и в них не уделяют должного внимания к детям. Все, что ты можешь сделать, это дать Лане любовь и поддержку, в которой она нуждается. Ты любишь ее, Кент. Я видела это.