Грехи и грешницы

— Я их брила, — оправдываясь, сказала Мэнди.

— М-м-м… — Девушка еще раз провела рукой по ее ноге и улыбнулась. Непослушная девчонка!

— Вы считаете, они слишком длинные?

— Да уж конечно. — Похлопав Мэнди по колену, девушка отвернулась, чтобы помешать воск, который растапливали здесь же, в металлическом контейнере. В воздухе витал запах отвара ромашки. — Подождем еще пару минут, ладно? бросила девушка и исчезла за занавеской.

Мэнди критически окинула взглядом свое тело. Платье было задрано до пояса, и теперь только узкие черные трусики прикрывали ее наготу. Она провела рукой по животу. Оставшиеся на нем следы неопровержимо свидетельствовали о тех жизнях, что она выносила, о детях, которых родила. Ей не хотелось думать о том, что Джонатан видит эти полоски; они относились к другой жизни, принадлежали другой Мэнди, той женщине, чья сексуальность еще не проснулась. Она улыбнулась, вспомнив о том, как они встретились.

Тогда мысль о продаже дома еще только зарождалась, и Мэнди даже не пыталась поведать ее Питу. Разглядывать витрины агентств по продаже недвижимости на Аппер-стрит ее толкало не только праздное любопытство.

Мэнди представляла себе, как покупает дом, о котором мечтала. Их нынешний дом они когда-то приобрели с большой скидкой в соответствии с программой муниципалитета «Право на покупку». Впоследствии этот район заселили состоятельные представители среднего класса, и теперь он считался престижным, а ее дом называли «виллой». Таким образом, если бы они продали нынешнее свое жилище и перебрались в дом поменьше, то получили бы приличную прибыль. Когда придет время, именно это должно убедить Пита в выгоде затеи с переселением.

Мэнди робко толкнула тяжелую стеклянную дверь конторы одного из агентств. Молодой человек без пиджака и какие-то женщины мельком взглянули на нее и вернулись к своей работе.

— Чем могу быть полезен?

Обернувшись, она увидела мужчину — где-то около сорока, который, улыбаясь, смотрел на нее.

— Я… я хотела бы посмотреть список домовладений.

— Пожалуйста. — Он подошел к стоявшему возле двери столу, накрытому дымчатым стеклом, взял с него пачку листков и подал ей. — Вы ищете дом или квартиру?

— Дом.

— Большой или маленький? — спросил он, вернувшись на место и жестом предлагая ей сесть напротив. Открыв ящик, он достал оттуда белую учетную карточку, а из кармана пиджака вытащил ручку.

— Небольшой. Пожалуй, с двумя спальнями.

— А какой район? — спросил он, сделав пометку.

— Точно не знаю. Я только начала поиски. Просто хотелось бы разобраться что почем — ну, цены и все такое. — Понимая, что впустую тратит его время, она робко сдвинулась на край стула.

— А какая максимальная цена вас устроила бы? — ничуть не смутившись, спросил он.

— Ой, не знаю.

— Ваше собственное домовладение еще не выставлено на продажу?

Она помотала головой.

— Ну, тогда, может быть, хотите, чтобы мы его оценили? Если пожелаете, я могу заскочить к вам завтра утром. — И он принялся листать лежавший перед ним ежедневник. — Скажем, около одиннадцати?

Мэнди кивнула:

— В одиннадцать подойдет.

— Я только опишу некоторые детали, — улыбаясь, сказал он. Наслаждаясь проявленным к ней вниманием, Мэнди уселась поудобнее. — Да, и вот вам моя визитка.

— Джонатан Болл, — прочла она вслух и сунула карточку в свою сумочку. А меня зовут Мэнди Эванс.

Так вот все и началось. Он пришел, как и обещал, измерил комнаты, уточнил некоторые детали, они поболтали за кофе и через час расстались, называя друг друга по имени. А когда на следующий день он позвонил с предложением посмотреть дом, который может ее заинтересовать, она вдруг заволновалась.

Соблюдая правила игры, они обошли весь дом, стоявший на Матильда-стрит, осмотрели каждую комнату и посетовали, что сад выходит на северную сторону. В кухне, протискиваясь вместе с ней в дверь, он прижал ее к косяку и не стал извиняться. А в коридоре, когда Мэнди зацепилась за ковер, он, подхватив ее, задержал ее руку в своей дольше, чем было необходимо.

Когда он позвонил в конце дня и спросил, не хочет ли она завтра утром посмотреть еще одно домовладение, Мэнди интуитивно почувствовала, что за этим кроется нечто большее. Конечно, она согласилась, хотя лишь позднее поняла в точности, что к чему. Но к тому времени желание снова увидеть его уже стало непреодолимым; мысль об этом одновременно и страшила, и волновала.

Как только Пит и мальчики ушли из дома, она начала готовиться к свиданию, кончив тем, что продела в уши фальшивые серьги от Шанель и щедро облилась туалетной водой «Коко». Посмотрев на себя в зеркало, она пришла к выводу, что выглядит весьма элегантно.

Когда Мэнди подъехала к дому на машине, он уже ждал ее в дверях. Пройдя мимо него в прихожую, она сразу же почувствовала повисшее в воздухе напряжение.

Молча они обошли комнаты первого этажа, молча поднялись в спальни. Шторы в хозяйской спальне были опущены, тяжелая ткань роскошными складками спадала на деревянные доски пола. Джонатан включил стоявшую возле кровати лампу, и ее теплый свет озарил стены и потолок. Медленно обойдя покрытую белым покрывалом большую медную кровать, Мэнди погладила рукой холодную металлическую поверхность. Она посмотрела на стоящего напротив Джонатана, и их глаза в первый раз за этот день встретились. В них отражалась неизбежность того, что должно было сейчас произойти.

Встав коленями на кровать, он протянул руку к Мэнди. Она позволила себя увлечь, чувствуя себя посторонним наблюдателем или актрисой, играющей роль, которая ждет, когда кто-нибудь крикнет «Снято!».

Но здесь никого больше не было. Только они одни.

Она знала, что он ее хочет, и была не прочь доставить ему удовольствие. Но в то время как ее тело отвечало на его прикосновения, душу снедало чувство вины и страха, перед глазами проносились Пит, мальчики, мать. Даже когда они целовались, ее не оставляло беспокойство — что же будет дальше? Расстегнув платье, он провел пальцем по груди Мэнди, и соски ее тут же отвердели. Засунув руку под лифчик, он нежно обхватил ее грудь, и Мэнди застонала от удовольствия. С каждым его прикосновением ее нерешительность таяла. Медленно раздевая Мэнди, Джонатан не переставал ее ласкать и все время призывно смотрел на нее.

По его просьбе она помогла ему снять галстук, рубашку, а затем и брюки. При виде его мускулистого тела, его длинного и твердого члена она ахнула. Сделав шаг вперед, Джонатан положил руки на обнаженные плечи Мэнди и медленно повалил ее на спину. Он улыбался, явно наслаждаясь своей властью. Ощутив его наготу, она затрепетала. Некоторое время он просто лежал на ней, лаская ее руками и целуя лицо и грудь, затем коленями резко раздвинул ей ноги. Она вскрикнула, ожидая, что сейчас он овладеет ею, но он сначала покрыл поцелуями ее шею, грудь, живот и только потом осторожно вошел.

Она едва не кончила в ту же секунду, внезапно почувствовав ужасное, нестерпимое желание.

Его вид, его запах — все так странно и непривычно.

Вырывавшиеся у них крики наслаждения она слышала как бы со стороны. Обхватив его ногами, она вцепилась ему в ягодицы, понуждая проникать в нее как можно глубже. И тут — на ее взгляд, слишком быстро — он кончил, толчками выбросив в нее свое семя.

— Не останавливайся, — умоляюще прошептала она ему на ухо, когда он стал расслабляться, и принялась ласкать его ягодицы. — Ну пожалуйста… пожалуйста…

Медленно, очень медленно, он начал снова двигаться так, будто ощущал каждое движение ее мышц. Руки Джонатана гладили ее груди и бедра, трогали соски, легко касались живота, и каждое прикосновение заставляло ее стонать от удовольствия. И все это время он смотрел на Мэнди, с улыбкой одобряя ее усилия…

Сама мысль о том, чтобы заняться сексом с Питером теперь, после того что она испытала с Джонатаном, доставляла Мэнди мучение. Странно, что она позволяла ему заниматься с собой любовью, ведь любовью тут и не пахло. Если бы она решилась на разговор с ним, то, возможно, даже предложила бы ему ходить к проституткам, но тогда пришлось бы опасаться какой-нибудь заразы.