Последние штрихи (ЛП)

MTV

. — Это что, шутка? Или как? Две другие девушки — миниатюрная блондинка в меховой жилетке и совершенно кукольная девица с атласной кожей кофейного оттенка — синхронно закивали в поддержку этого выступления. Чего нельзя было сказать о мисс Торн, которая недовольно поджала губы. — Ведь так? — На этот раз синий ноготь указал прямо на меня. — Я что, фрукты к ним пришла есть? Я понимающе улыбнулась, чувствуя, как мисс Торн у меня за спиной бросает на девушку гневные взгляды. — Согласна, это на самом деле выглядит старомодно, — примирительно сказала я. — Бананы давно перестали быть для нас экзотикой. По-моему, если вы приехали на обед, а вам в качестве десерта подают обычный банан, это может означать, что с запланированным десертом что-то приключилось. И в такой ситуации хозяйке будет совершенно все равно, чем и как вы будете есть банан. Для нее гораздо важнее, чтобы у вас был довольный вид. Собственно, это и есть хорошие манеры, а вовсе не нож для фруктов. Блондинка в жилетке скосила миндалевидные глаза на девицу, которая отвечала первой, и сказала с явным русским акцентом: — Венеция! У тебя наверняка был бы довольный вид, если бы ты ела банан. Венеция наконец-то отлепилась от мобильного телефона и одарила присутствующих ядовитым взглядом, способным расплавить пластмассу. Надо признать, он не очень-то шел к ее ангельской внешности. — В смысле? — В смысле, ну… Ты же у нас любишь все сладенькое, — с невинным видом подхватила Подведенная. Венеция отбросила с лица густую прядь. — Очень остроумно… Хламми. Тоже мне, сестричка Дракулы! А с этой бомжихой мне вообще не о чем разговаривать, — бросила она презрительный взгляд на русскую. — Не Хламми, а Клемми, — мрачно поправила Подведенная. — А я как сказала? — Венеция приняла обескураженный вид. — Я что, опять сказала «Хламми»? Ну извини. Оговорилась. — Ax, какие мы умные! — тоном базарной торговки подключилась русская. — Куда уж нам, убогим… Мисс Макгрегор звонко хлопнула в ладоши: — Анастасия! Венеция! Немедленно прекратите! — Боюсь, такое остроумие не красит леди из Академии Филлимора. Не ожидала, — театрально произнесла мисс Торн, дернув подбородком и поморщившись, как будто ей в спину впился сценический корсет. Это выглядело бы достаточно убедительно, если бы в ту же секунду мисс Торн не посмотрела в мою сторону — как-то я реагирую? Чтобы окончательно добить ее, я открыла ежедневник и принялась писать. Я записывала имена девушек и все, что удалось о них узнать — например, что у Анастасии есть штрафы за неправильную парковку и что Поллетт ее побаивается. Тут темнокожая девушка, лицо которой кого-то мне напоминало, принялась крутить головой: кажется, пыталась спросить что-то у одноклассниц. — Ну что еще, Дивинити? — вздохнула мисс Торн. — Может быть, кто-нибудь скажет, что записывать? — протянула она. — Про ножи для бананов или что? — Лучше ешьте виноград, не ошибетесь, — сказала я. — Безопаснее всего. Только не берите по одной ягоде, а отрывайте сразу веточку. И не выплевывайте косточки. — Продолжай, Бетси, — одобрила мисс Макгрегор. — Теперь устрицы. — Ой! — прямо-таки подпрыгнула от радости Дивинити. — А вот про это я в курсе! Потому что если устрицы, значит, он хочет затащить тебя в койку! Это знак — так же, как ключи от машины… — Дивинити! — Теперь даже мисс Макгрегор была в шоке. — Я о другом спрашиваю. — Нет, кроме шуток! — принялась уверять Дивинити. — Венеция, у тебя же так было? Когда ты поехала с этим кинопродюсером? Помнишь, такой, со странными волосами? Сначала он заказал тебе устриц, а потом ты нашла под салфеткой ключ от номера… — Боюсь, это сомнительный аргумент, — сухо оборвала ее мисс Торн. — А чего тут спорить? — Венеция рассеянно потрогала тарелку с перепелиными яйцами, после чего, не поднимая глаз, шепотом уточнила: — Отель Беркли. Апартаменты Челси. — Вау! — Дивинити посмотрела на детальных девиц, которых, в отличие от нее, это нисколько не впечатлило. — Это же там, где эта… ну, как ее, ну, в общем, одна актриса отмечала свой развод! Ва-а-аще круто! — Ну да, делов-то: проглотить пару устриц — и добро пожаловать в джакузи вместе с Венецией, — сказала Клемми. — Венеция, а у тебя остались его контакты? Можно мы свяжемся с ним через Facebook? — Э-э… Так случается далеко не каждый раз, когда вы заказываете устрицы, — поспешно сказала я, заметив, что Дивинити что-то пишет в тетрадку. — Ведь вам может попасться и сомнительный экземпляр. И тогда, уж поверьте, ваше свидание закончится очень быстро. — А как узнать, что это сомнительный экземпляр? — Клемми потеряла интерес к Венеции и уставилась на круглую серебряную крышку, под которой, вероятно, таились устрицы, предназначенные для практики. — Как их различить, если они все пахнут, как… — Как блевотина, — злобно подхватила Анастасия и набычилась. — Надо просто выблевывать их сразу на урода, который привел тебя в ресторан, где не проверяют поставщиков. У меня один раз так было. От ее слов всех едва не вывернуло. Довольная произведенным эффектом, Анастасия развязно рассмеялась, после чего опять приняла агрессивный вид. — Прикольно, да? А потом мой отец вообще закрыл этот ресторан. — Твой отец работает в органах защиты окружающей среды? — с надеждой спросила я. — Нет, — поспешила ответить мисс Макгрегор. — Отец Анастасии… В общем, он занимается нефтью. — Официально — да, — с обворожительной улыбкой сказала Анастасия. — Итак, девочки, — в срочном порядке сменила тему мисс Макгрегор, — где вы должны искать булочку на торжественном приеме? Я, конечно, знала ответ, но решила помолчать и понаблюдать, как бравая четверка отодвигает тарелки и бокалы. В ходе поисков девушки не прекращали спорить о том, как именно действуют устрицы на организм: возбуждают желание или вызывают тошноту. Мисс Макгрегор повернулась ко мне и вопросительно подняла бровь. — В салфетке, — не смогла удержаться я. — Очень хорошо, Элизабет, — натянуто сказала мисс Торн. — Тебе самой надо вести уроки. Самое удивительное, что я никогда не учила, где должен лежать хлеб, где должны сидеть принцессы, а где их кавалеры, и все такое. Для меня это было как в сказке о Золушке или в Стране чудес у Алисы. Расставленные по росту хрустальные бокалы, смешные ложечки для соли, булочки, спрятанные в салфетках… Я верила в сказку, хотя посуду при мне драили содой и лишь потом она начинала сверкать на волшебном столе. Я понимаю, говорить об этом сейчас несколько нелепо (сейчас, то есть во времена, когда главная проблема столового этикета — угадать, сколько сэндвичей тебе разрешено съесть или что на самом деле спрятано в роллах). И все-таки иногда хочется романтики… Мои полные светлой грусти размышления прервала мисс Торн. — Ну, ты уже достаточно посмотрела, Элизабет? — сквозь зубы процедила она. — Как видишь, мы придерживаемся традиционного женского воспитания. Собственно, этим мы и знамениты, на том стоим. И мне кажется, совершенно нет необходимости… — А вы что, новая учительница? — с некоторым сомнением спросила Дивинити, как будто не представляла, чему бы я могла их научить. — Или новая ученица? — Мне просто… — начала я, но мисс Торн перебила меня, примирительно накрыв мою руку своей. — Элизабет выступает здесь от лица лорда Филлимора. Она так называемый профессиональный консультант и должна нас проверить, а потом дать нам оценку. Поэтому советую всем вести себя хорошо. — Мисс Торн помолчала. — И прошу тебя, Клементина, не воспринимай это как вызов. Теперь все четверо уставились на меня во все глаза. Венеция со скорбным видом разглядывала мой наряд. Дивинити так широко улыбалась, что было видно жвачку у нее во рту. Анастасия изучала меня специальным остановившимся взглядом — такой встречается у вышибал в лондонских клубах. И только Клемми с откровенно скучающим видом вертела кольцо у себя в носу. — На самом деле все не так официально! — попыталась возразить я, однако мисс Торн, кажется, еще не закончила. — Кстати, тебя, Дивинити, тоже касается. Это не дает никому из вас права опаздывать на занятия, — прошипела она, после чего повернулась ко мне: — Клементина — одна из немногих за последние годы, кто пришел к нам на три семестра. — Да? — переспросила я. — А сколько сейчас длятся семестры? — Полтора месяца, — сказала мисс Макгрегор. — Хотя иногда кажется, что намного дольше. — Ой, я вас умоляю… — простонала Клемми. — Да за угон машины дают срок меньше, чем я уже здесь отмотала. Тот же казенный дом, только с перепелиными яйцами. — Она закатила густо подведенные глаза, отчего ее сходство с ходячим мертвецом стало еще более явным. Да, трудно изображать из себя политического обозревателя, если твой кумир — Нигелла Лаусон.[19] Но честь ей и хвала — она хотя бы попыталась. Впрочем, мисс Торн не разделяла моего восторга. — Поверь мне, Клементина, мы все очень хотим, чтобы ты побыстрее превратилась в юную очаровательную леди, которая прячется у тебя… внутри. Но твой отец настаивает, чтобы ты оставалась здесь до тех пор, пока есть опасность повторения того случая на выпускном балу твоего брата… И в Сандхерсте![20] — невольно повысила она голос. — И… перед герцогом Йоркским![21] — Такого он еще не видел, — высказалась Дивинити. — Он ведь, кажется, больше по военно-морской части… — Все в твоих руках: соберись, возьмись за дело как следует, — предложила мисс Макгрегор. — Выкинь свои пентаграммы — и тогда скатертью дорога. Клемми, как флюгер, повернула к ним острый подбородок. — У кого-то — пентаграммы. А у меня символы викки.[22] Вы не чувствуете разницы? — Ой, извините, — помахала мне Дивинити и показала пальцем на мои туфли. — А где вы покупали эти туфли? Такие классные! Это от Фионы Флемминге? Я видела их в «Еllе». Просто суперские! — А мисс Торн говорит, что лакированную обувь носят только шлюхи, потому что в ней могут отражаться трусы! — поддержала беседу Анастасия. — А что, их действительно видно? — Хм… — Я не знала, что и сказать. К счастью для всех присутствующих, в этот момент раздался стук в дверь и показалась голова Поллетт. Правда, в следующую секунду голова исчезла: видимо, ее хозяйка вспомнила, что после стука надо немного подождать. — Да заходи уж, Поллетт, — раздраженно произнесла мисс Торн. Поллетт просунула голову снова, радостно улыбнулась мне и несколько нервно — мисс Торн. — Мисс Торн, вас срочно зовет казначей. — Она заглянула в записную книжку. — Типа того, что банки встали на уши из-за каких-то неоплаченных счетов… И еще спрашивает, почему мы не оплатили электроэнергию. Говорит, студенткам надо поставить в подвале беговую дорожку, чтобы они сами вырабатывали электричество. — Она запнулась. — Или это шутка такая? А еще из винного магазина просили подтвердить заказ на херес. И вообще, Марк сказал, чтобы вы всем напоминали гасить свет, когда выходят из комнаты. И если им холодно, то надевать второй свитер… — Спасибо, спасибо, Поллетт. — Мисс Торн рукой остановила этот поток красноречия и бросила на меня измученный взгляд: — Да уж, пансион — не только чаепития и походы в Королевскую Академию. Надо же, не одно, так другое. Почти как у тебя в большом бизнесе, — добавила мисс Торн, и я, грешным делом, подумала, не видит ли она насквозь, как на рентгене, мою истинную сущность. Так, надо собраться. — Действительно, очень похоже, — с безмятежной улыбкой сказала я, — Пожалуй, я останусь ненадолго и проведу некоторые наблюдения. — Замечательная идея! — тут же отозвалась мисс Макгрегор. — Оставайся, Бетси. Мисс Торн, напротив, была от этой идеи явно не в восторге, но не успела высказаться, потому что опять заглянула Поллетт. — А еще звонила мама Дивинити. Узнать, нельзя ли им поехать с нами в этом году на закрытые королевские скачки в Эскот… Мисс Торн сделала страдальческое лицо и, извинившись, вышла. Было еще долго слышно, как она костерит Поллетт — всю дорогу по коридору. Вдобавок мне удалось уловить выражения типа «вопиющая невоспитанность» и «наглый выскочка», которые, как я поняла, относились к Марку. Когда голос мисс Торн растаял вдали и в комнате леди Гамильтон воцарилась тишина, я внезапно осознала, что четыре пары глаз по-прежнему сверлят меня. Каждая из девушек пыталась выставить свою оценку моему внешнему виду, моему акценту, а главное — моей красной сумке. Я постаралась изобразить приветливое выражение лица, хотя, если честно, это далось мне с трудом: под пронзающими все мое тело лучами их драгоценностей я чувствовала себя почти в неглиже! Да, наверное, я, что называется, выпала из темы. Конечно, среди покупателей Фионы встречались весьма обеспеченные люди, да и сама я жила не за чертой бедности… Но наверное, надо отдавать себе отчет в том, насколько богатыми должны быть девушки (а вернее, их родители), чтобы им пришла в голову мысль отдать дочь в пансион благородных девиц. На каждой болталось бриллиантовых цацек на сумму в две мои квартиры. И хотя Клемми отколупывала с ногтей синий лак, а Дивинити жевала жвачку пополам со своими волосами, от всех пансионерок исходил неподдельный, пьянящий блеск настоящего богатства. Итак, что я могу им противопоставить? Я мысленно положила на свою чашу весов опыт реальной жизни, плюс честный заработок собственным умом, плюс красный диплом университета. На худой конец, я прекрасно разбираюсь в тонкостях столового этикета… — Ну хорошо, — радостно сказала я. — А как насчет суши? Мисс Макгрегор озадаченно посмотрела на меня: — Суши? — Ну да, суши — вместе с палочками для еды, пиалами и сложными правилами, что куда макать. Я очень люблю суши, но в свое время мне самой пришлось научиться их есть, поскольку неумение обошлось в пару солидных счетов из химчистки. Теперь я пыталась с помощью этой темы привлечь внимание девушек. — Если хотите чувствовать себя комфортно в современном общепите, вы должны уметь пользоваться палочками, — авторитетно заявила я. — Сегодня все лучшие рестораны в Лондоне — японские. Венеция согласно кивнула. — Мы не готовим суши, — произнесла мисс Макгрегор, и мне показалось, что глаза ее за очками дерзко сверкнули. — Мисс Торн считает, что мы должны придерживаться кушаний, которые обычно заказывает королева в Букингемском дворце. Вот, например, дальше у нас идут… — она заглянула под серебряную крышку, — артишоки. — А что делать с канапе и бокалом вина? — спросила я. — А как есть острый рис? Или кебабы? И как быть с косточками от маслин? Мисс Макгрегор со значением посмотрела на меня: — Таково распоряжение мисс Торн. Она считает, что королева не ест маслины. — Но ведь принц Филипп — грек! — не задумываясь сказала я. — Значит, королеве приходится сталкиваться как с маслинами, так и с косточками. — Ой! — заломив руки, вскричала Дивинити. — А давайте съездим на экскурсию на какую-нибудь вип-вечеринку и посмотрим, куда звезды девают косточки от маслин! Ну давайте! Это же в тысячу раз интереснее, чем ездить во всякие там картинные галереи! При этих словах подружки со стоном закатили глаза. Клемми особенно усердствовала: я даже побоялась за контактные линзы, которые она носила — судя по чрезмерно голубому цвету радужных оболочек. — Дивинити готова объездить с экскурсиями все лондонские клубы, — объяснила Клемми. — Обожает фотографироваться, когда фейсконтроль выводит ее оттуда под белы ручки. Или выносит. Типа, мы их всех сделали. — Между прочим, я дочь знаменитости, — напомнила Дивинити. — Мне нужна практика! Я собираюсь стать звездой, и мне необходимо пройти через все заранее, чтобы потом я могла делать вид, будто меня шикарная ночная жизнь уже достала! — Поэтому ты одеваешься так, чтобы выгоняли прямо сразу, — сказала Венеция, сама облаченная в кашемировый топ а-ля Виктория Бекхэм, и вытянула худенькие, открытые до плеч загорелые руки. — Полиция нравов по тебе плачет. А уж нашей Невестой вампира и настоящая полиция интересуется… Клемми так и подскочила. — В таком случае тебе нужна карета «скорой помощи», — выкрикнула она. — А то вдруг у какого-нибудь твоего папика откажет кардиостимулятор, когда он увидит, как ты распотрошила его бумажник! — А мне? — с достоинством произнесла Анастасия. — По мне Интерпол плачет, что ли? Ее вопрос остался без ответа. Слишком уж он, ответ, был очевиден. — Девочки! — На почтенном лице мисс Макгрегор читалась усталость. — У Бетси может сложиться не очень хорошее впечатление о нашем классе. — Она попыталась сложить губы в вежливую улыбку. Оставшаяся часть урока прошла в том же духе: обсуждались мидии, улитки и прочая еда, которая «похожа на слизь», однако никаких полезных советов, как есть эту живность, не прозвучало. Когда я подняла вопрос о том, чем можно привлечь внимание официанта, Венеция, к ужасу мисс Макгрегор, демонстративно скрестила ноги, а Дивинити так стукнула бокалом об стол, что он разлетелся вдребезги. Впрочем, урок явно не прошел впустую, по крайней мере с точки зрения моей ревизии. Я выяснила, что парковочные штрафы Анастасии исчисляются уже тысячными суммами, а все местные дорожные инспекторы ее прекрасно знают. Также я выяснила, что Венеция часто принимает приглашения покататься на яхте (Клемми вообще обозвала ее «яхт-проституткой»). Девушкам явно не требовались уроки разговорной речи: я получила исчерпывающую информацию о том, у кого из них наращенные волосы, у кого — ногти, а также (несмотря на просьбы мисс Макгрегор сменить тему) услугами каких салонов они пользуются. В самом разгаре дискуссии по поводу того, что делать, если вы случайно набили полный рот чем-то невкусным, в ходе которой мисс Макгрегор мужественно боролась с приступами смеха, раздался звонок, возвещающий о конце урока. Девушки сразу схватили сумки, начали болтать по телефону — в общем, вели себя так, словно нас с мисс Макгрегор уже не было в комнате. Пораженная их наглостью, я повернулась к мисс Макгрегор в надежде, что она загипнотизирует их своим фирменным ледяным взглядом, который способен превратить шампанское в крем-брюле. Однако мисс Макгрегор, даже не пытаясь перекричать экзальтированные «вау!» и «приветик!», с тяжким вздохом прикрыла глаза. — Они не сказали спасибо? — нахмурилась я. — И не подождали, пока вы отпустите их с урока? Мисс Макгрегор пробормотала что-то вроде: «Пустяки», однако потом честно сказала: — Времена изменились, Бетси. Это совсем не та школа, которую ты помнишь. — Изменились? Я понимаю, что содержание уроков может немного меняться со временем, но ведь не элементарные правила вежливости? Фрэнни всегда говорила, что манеры важнее, чем любой этикет — Я помолчала. — Вокруг нее люди всегда чувствовали себя по-другому. Я лично именно так представляю себе хорошие манеры. При упоминании Фрэнни чопорное лицо мисс Макгрегор осветилось нежностью. — Я тоже, — сказала она, облокотившись на стол. — В том-то и проблема. Никто здесь и не собирается изучать хорошие манеры. Я вообще не понимаю, зачем они сюда пришли. Мои уроки их абсолютно не интересуют. Во мне проснулся менеджер магазина, который сразу прикинул, что можно решить половину проблем в Академии, если узнать у студенток, что бы они на самом деле хотели изучать, и по этому принципу выстроить занятия. — А вы не думали как-нибудь модернизировать уроки столового этикета? — Я бы с радостью, детка, но Джеральдина Торн очень консервативна в вопросах программы. По ней, так девчонки должны целыми днями вышивать или учиться носить перчатки, — улыбнулась она. — Бетси, как же я рада тебя видеть! Наверное, мы для тебя вроде мелкой рыбешки? Ты, я слышала, консультируешь международные компании? Я покраснела. — Не совсем. Хм… Мне пора идти на следующий урок, — сказала я, сделав вид, что не продолжаю эту тему исключительно от большой скромности, а на самом-то деле я — ого-го! — министр торговли и промышленности всей Шотландии. — Значит, тебе наверх, в кабинет Кларендона.[23] Там будет литературная дискуссия с миссис Ангелль. — Мисс Макгрегор принялась приводить в порядок стол и складывать вилки для рыбы. — Заскочишь потом к Кэтлин попить чайку, хорошо? Хочу узнать, как ты там вообще… — Обязательно, — улыбнулась я, потому что действительно была очень рада ее видеть. Она напоминала о лучших временах, еще при Фрэнни. И потом, кто уж точно мог помнить о выпускницах 1980 года, так это мисс Макгрегор. — У нас ведь есть о чем поболтать. — Это точно, — сказала она, — И есть что вспомнить. Вилки для рыбы… Надо же. Вилки для рыбы у них есть, а китайских палочек нет. Можно подумать, время остановилось. Расправив плечи, я зашагала в кабинет Кларендона на следующий урок. Надеюсь, там мне повезет больше. Глава 7 Чтобы тюльпаны не клонились в вазе, воткните под каждую головку по обыкновенной булавке. Обычно мое личное «литературное обозрение» проходит пассивно — когда я удобно устраиваюсь где-нибудь у окна самолета. Не могу сказать, что мои познания в литературе обширны: почин положили куртуазные исторические романы, позаимствованные у Нэнси, а небольшие дополнения были почерпнуты из ненавязчивых уроков литературы в Академии. Как журнал «Сhар» рекомендует после обеда сигару и портвейн, так и эти уроки пробуждали у девушек интерес к книгам. Правда, хотя начиналось все с рекомендаций почитать годную на все случаи жизни Джейн Остин или что-нибудь попроще из Диккенса, заканчивался урок дискуссией по какой-нибудь Джилли Купер[24] и обсуждением актуальнейшего вопроса, чей отец на самом деле был прототипом Руперта Кэмпбелл-Блэка[25] Ну и конечно, не обходилось без потрепанного томика Джудит Кранц,[26] ходившего по рукам до конца занятия, а потом еще весь перерыв до урока биологии. Tихонько проскользнув в класс через заднюю дверь, я подумала: слава богу, что уроки литературного обозрения вообще остались в программе — ведь только собравшись вместе, девчонки способны читать что-то, кроме журналов о знаменитостях. Никто не услышал ни скрипа двери, ни моих шагов — и вовсе не по причине оживленного обсуждения шорт-листа литературной премии «Оранж».[27] Просто все до одной девицы болтали, да так громко, что войди вместо меня слон, и то никто не обратил бы внимания. Средних лет дама с буйной седой шевелюрой в стиле Камиллы Паркер, для убедительности сидевшая прямо на столе, безуспешно пыталась уговорить студенток открыть книгу «Жена путешественника во времени». Клемми вроде слушала, но не проявляла интереса. Дивинити старательно изучала анонс вечеринок в журнале «ОК!». А Венеция подпиливала ногти и попутно выдавала пикантные подробности про то, как прошлым вечером ее пригласил в новый клуб один «сверток» по имени Мило. Впрочем, «свертком» его назвала про себя я, поскольку Венеция говорила лишь «упакованный» и «навороченный». — Разумеется, куда именно, я тебе не скажу, — встряхнув белокурой гривой, резюмировала она. — А что так? — спросила Клемми. — Может, у твоего клуба просто нет адреса? Венеция горделиво посмотрела на свой нос. — Нет, Клемми, просто туда пускают только своих. Мило там свой. — Подумаешь, проблема… — обиженно надулась Клемми, но тут же вспомнила, что от этого на лбу могут появиться морщины. — Прошу вас, давайте поговорим о книге, — воспользовавшись затишьем, предложила миссис Ангелль. — А можно? — спросила Дивинити (в который раз я заметила, что она единственная из всех, кто чувствует себя обязанной хоть как-то работать на уроке). — Так вот, мне эта книга вообще не понравилась. Потому что в ней нет доктора Кто.[28] Все, как по команде, повернули к ней головы. — А что? — удивилась она, оглядывая присутствующих. — Книга ведь называется «Жена путешественника во времени»? Так вот, мне говорили, это про доктора Кто. И потом, она вообще дебильная. Разве можно путешествовать во времени то вперед, то назад? Как понять, что у них там носят? Что надо надевать? Вот клёши, например, вы их понарошку, что ли, наденете или на самом деле? А если вы попадете туда, где брюк вообще еще не было? — Это все не по-настоящему, — миролюбиво заметила Анастасия. — Это придумано. И вот тут я решила, что с меня хватит. Не буду им мешать. Конечно, стоило бы немного порыскать, но после увиденного и услышанного, я чувствовала себя как выжатый лимон. Если бы моя мать была такой же, как они, унаследованных мозгов мне хватило бы только на то, чтобы без посторонней помощи одеваться. Оставив за закрытой дверью бурное обсуждение доктора Кто, я подошла к окну на лестничной площадке и выглянула в сад. Увы, вид из окна тоже не вдохновлял. В центре самого большого куста роз белел смятый пластиковый стаканчик, а на голову каменного ангела кто-то надел пакетик из-под чипсов. Я закрыла глаза, и из памяти тут же всплыли нарядные летние платья и солнечные блики на стаканах с коктейлем пиммс…[29] Увы, когда я их открыла, пакетик из-под чипсов по-прежнему был на месте. Словно в поддержку ему, из кабинета донесся голос Венеции: дескать, только тупые коровы сами покупают себе шампанское в клубе, а вслед за этим веселое мычание — в исполнении Клементины. На красной стене напротив я заметила несколько фотографий в рамках. Рискуя быть пойманной на месте, я все же принялась рассматривать их. К сожалению, здесь не было снимков по годам — только фотографии военного времени, на которых решительные девушки в форме и при жемчужных серьгах рядами стояли на ступеньках. Думаю, если у них и случались незапланированные беременности, они оперативно улаживали дело и со спокойной душой ехали в «Cuckoo Club»[30] пить джин с тоником. Во всяком случае, судя по виду. Да нет, бесполезно. Надо просто откопать в документах телефон Нелл Говард и все у нее узнать, а не заниматься изучением истории хороших манер в картинках. — Вам помочь? — прозвучал вдруг мужской голос у меня над ухом, так что я едва не подпрыгнула. Я обернулась и увидела казначея Марка Монтгомери. Если честно, я узнала его только по проволочным очкам и недовольному выражению лица. Вместо парадного костюма, в котором он разгуливал на поминальном вечере, на нем были темно-зеленые вельветовые брюки, серый пуловер и теплый твидовый пиджак. В таком виде он, ей-богу, выглядел гораздо более органично — и теперь уже точно подходил для рекламы геркулесовых хлопьев. Не хватало только верного спаниеля у ног — тогда образ деревенского ветеринара был бы полностью завершен. Впрочем, кажется, я увлеклась неконструктивной критикой. Заметив пачку бумаг у Марка в руке, я с неприятным холодком в районе желудка осознала, что часть из них — те самые неоплаченные счета. Мне показалось, что Марк тоже чем-то взволнован: темная густая шевелюра стояла торчком, словно он только что полчаса лично лохматил ее руками. Однако, приглядевшись, я поняла, что у него просто сильно вьются волосы: вероятно, в прошлый раз ему пришлось прилагать титанические усилия, чтобы хоть как-то их пригладить. — Простите, мы с вами раньше не встречались? — спросил он, напряженно в меня вглядываясь. — Такое ощущение, что я вас где-то видел. Из уст Джейми подобная фраза прозвучала бы как удачно найденный повод для знакомства и уж точно сопровождалась бы голливудской улыбкой. В исполнении же Марка этот невинный вопрос был окрашен тревогой и волнением. От натуги бедняга даже скривил рот. Кстати, очень даже красивый рот для мужчины… Губы широкие, но не слишком полные, уголки саркастически смотрят вниз… Гм, о чем это я? — Да! Я Бетси Филлимор, мы с вами виделись на приеме. — Ну конечно, — кивнул он и натянуто улыбнулся. — Мисс Филлимор — знаменитый консультант по бизнесу, а по совместительству изготовитель сэндвичей! Заявление вызвало у меня легкую панику. Ведь это только несведущей мисс Торн так легко запудрить мозги по поводу моего могучего профессионализма, но никак не бухгалтеру Марку Монтгомери. — Надеюсь, сегодня мы обойдемся без сэндвичей! Я приглашена сюда, чтобы провести осмотр и дать кое-какие советы. — Я почувствовала, как под его пытливым взглядом у меня начинается паралич мозга, и в голову опять полезли дурацкие аналогии с магазином. — Необходимо грамотно подогнать учебный план под клиентуру. Усовершенствовать все модели. Учесть нюансы климата… Марк удивленно и даже с некоторой опаской вскинул брови. — Климата? — осторожно переспросил он. — Я имею в виду производственный климат. Тут со стороны кабинета литературного обозрения послышался гогот, совершенно не подобающий настоящим леди. — Блин, я его убью, этого чертова татуировщика! Я же ему ясно сказала: «Омар!» Омар, а не комар! — Дивинити издала вопль, который было слышно, наверное, в моем далеком Сент-Эндрюсе. — Может, поднимемся ко мне в кабинет? — со вздохом предложил Марк. — Обычно туда доносятся только отдельные выкрики. И я направилась за ним на третий этаж, где располагались кабинеты: комнатка Нэнси, еще одна — секретарская. Судя по всему, они тоже были обитаемы, однако, пока мы шли, у меня сложилось впечатление, что в этих местах уже много лет не ступала нога человека. Золоченые ажурные решетки перил были серыми от пыли, а паутина, лохмотьями свисающая с портретов, наводила на мысли о товарах для Хеллоуина. Честно говоря, я не удивилась бы, если бы из-под лестницы с карканьем вылетела стая ворон. — Интересно, когда последний раз проводили генеральную уборку? — не удержалась я от ехидного вопроса. — Или у вас тут ферма по разведению пауков? — Ха-ха, — сказал Марк, распахивая передо мной дверь, на которой красовалась оставшаяся еще со времен его отца табличка «Полковник Дж. Монтгомери, казначей». — Будь у меня деньги на уборщицу, я бы не сидел целый час с мисс Торн, обсуждая, что лучше оплатить: счета за электричество или услуги адвокатов. — И что же вы выбрали в итоге, если не секрет? — спросила я, стараясь не вкладывать в интонацию слишком много иронии. Он посмотрел поверх очков и криво улыбнулся: — Да ничего. Она все равно уже потратила эти деньги: заплатила за услуги такси. Зато составила список вещей, которые можно продать. Теперь как-нибудь выкрутимся. — Да неужели? И все благодаря ей! — Разумеется! — Марк закрыл дверь. В одну секунду мне стало понятно, почему он ходит в помещении практически в уличной одежде: если в классах было еще сравнительно тепло, то здесь температура едва ли поднималась выше нуля. — Вы, наверное, хотите просмотреть учетные книги? — Пожалуйста, — сказала я как можно более позитивно. — Я считаю, лучше сразу отделаться от самого неприятного, тогда все остальное покажется легкой прогулкой. Марк принялся рыться в шкафу с выдвижными ящиками. — Извините, если что не так… — произнес он, и я не поняла, что он имеет в виду: счета или беспорядок в кабинете. Бумаги — в папках и без — валялись на всех свободных поверхностях, кроме предназначенного для этой цели большого дубового стола: тот, напротив, был девственно чист, если не считать лэптопа, калькулятора и вазы с красными тюльпанами. Складывалось впечатление, что кто-то в порыве злости одним широким движением смахнул все к чертовой матери. — Тюльпаны не мои, — заметил Марк, перехватив мой взгляд. — Каждое утро их кто-то сюда притаскивает. Своеобразный подход к экономии в этой школе… Вот интересно, кто бы это мог быть. Еще интереснее, почему это совсем не интересно Марку? Или мужчины все такие? — Пожалуй, я с вами не соглашусь. Небольшой букетик всегда оживляет обстановку. Да и держатся они долго. В общем, вполне стоят заплаченных денег, — Я вспомнила про чудовищные искусственные лилии и освежитель воздуха, которые видела сегодня в фойе. — Хотя можно купить и красивую подделку… Чтоб уж точно не завяли. — Скажите это мисс Торн, — проворчал Марк. — Если цветочный бюджет больше, чем страховой, и при этом никому не интересно, что говорит по этому поводу квалифицированный бухгалтер… — Он перестал копаться в бумагах и посмотрел на меня таким пристальным взглядом, что мне стало жарко даже в этом склепе. — Извините… Думаю, вам стоит сесть, прежде чем мы начнем обсуждать наши финансовые дела. Он жестом указал на стул. Прежде чем присесть на краешек, я на всякий случай протерла рукой сиденье, после чего начала рыться в сумке в поисках ежедневника. Таким образом я выиграла себе еще немного времени, чтобы собраться с духом. В очередной раз. — Итак, какова нынешняя ситуация? Только честно. Марк снял очки и потер переносицу. — Говоря непрофессиональным языком? А вот это уже меня реально взбесило. Я, кажется, вполне доходчиво продемонстрировала ему свой уровень. И вообще, у меня нет комплексов по поводу собственного мозга. — Ну, если вам так проще… Мне-то все равно: я, если вы не в курсе, по специальности математик. Умею решать задачки и посложнее. Марк вскинул на меня взгляд: пожалуй, удивления в нем было больше, чем раскаяния. — Извините, — сказал он с виноватой улыбкой, которая молодила его еще больше, чем твидовый пиджак. — Прежде я имел обыкновение беседовать с мисс Торн. Она считает, что воспитанные девушки не опускаются до разговоров о деньгах. — Кое-какие опускаются, — заметила я. — Впрочем, девушки этажом ниже тоже не считают это зазорным. — Ну хорошо. Скажу все как есть: Академия находится на последнем издыхании. — Марк принялся ворошить стопку бумаг. — У нас нет денег на следующий год, потому что по непонятной причине некому вести усадебные дела, а срок доверительной собственности вот-вот закончится. Я сказал лорду Филлимору, что разумнее всего будет продать дом и, если уж им хочется возиться с этим пансионом, подыскать что-нибудь поскромнее. Где-нибудь на окраине, подальше от центра… — Он наконец нашел нужный документ и протянул мне. В момент передачи мы случайно соприкоснулись пальцами, и Марк поспешно отдернул руку. — А если хотите знать мое профессиональное мнение, которое, как ни странно, здесь никого не интересует, так вот, я думаю, надо продать все к чертовой бабушке, и точка. Эти нелепые пансионы устарели еще до войны. Продать дом? И вот так просто закрыть Академию? Я даже фыркнула от возмущения. — А вы считаете, лорду Филлимору не надо ее продавать? — Марк посмотрел на меня в упор. — И продолжать учить профурсеток складывать букетики? Я попыталась овладеть своим лицом. Незачем Марку думать, что мое эмоциональное восприятие Академии может возобладать над профессиональным подходом. — По-моему, прежде чем продавать или закрывать что бы то ни было, надо предпринять какие-никакие усилия. Именно удачное расположение помогло этому заведению обрести известность. Центр старого Лондона. Уверена, отец Анастасии не стал бы определять ее сюда, если бы Академия Филлимора располагалась… ну, скажем, в Стритхэме. Марк качнулся на стуле и отвел взгляд. — Конечно, я понимаю, тяжело, когда из семьи уходит такая собственность. Но я же не говорю, что продавать надо дешево. Вы как наследница можете насчет этого не волноваться. Господи, неужели он думает, что я претендую на этот дом? Нет, держать лицо и дальше я не могла. — Дело вовсе не в наследстве! — с жаром сказала я и так всплеснула руками, что Марк снова поднял глаза. Должна признаться, взгляд у него был не слишком дружелюбный. Тем не менее сдаваться я не собиралась. — Я приехала сюда не из-за денег. Для меня важно сохранить дело семьи Филлимор. Моя… моя мать столько сделала для Академии! Да, проблем много, но если навалиться всем миром… Марк рукой остановил меня. Вид у него был скорее усталый, чем злобный. — Бетси, я понимаю и ценю все, что вы говорите, но если вы пытаетесь убедить меня, что в наше время можно всерьез говорить о существовании рынка пансионов благородных девиц, то вы обратились не по адресу. — Он скрестил руки на груди и склонил голову набок. — Давайте играть в открытую. По-моему, это просто ужасно. Даже оскорбительно! Внушать девчонкам, будто самое главное в жизни — уметь складывать салфетки и прихорашиваться. Или что там еще — играть на клавикордах? — Я не утверждаю, что все должно оставаться так, как сейчас… — начала я, однако он опять не дал мне договорить. — Я предлагал мисс Торн ввести новые предметы. Например, приобретение недвижимости. Или управление собственным — как правило, весьма солидным — денежным пособием. Но мисс Торн считает, что девушки приходят сюда не для этого. — А для чего? — спросила я. — Кто-нибудь скажет мне? — Не знаю… Наверное, чтобы стать фирменными кошечками. А впрочем, сдаюсь. — Он поднял обе руки. — Я ведь мужчина, что я могу в этом понимать? Похоже, что я ломилась в открытую дверь: на самом деле нам с ним было не о чем спорить. — И все же на первом месте здесь салфетки, а вовсе не умение вести семейный бюджет или поддерживать беседу. — Марк замолчал, будто опасался наговорить лишнего. — Грош цена такому образованию. Да ни одна из этих девиц не имеет ни малейшего представления о то