Опасная рапсодия

Деймон Торн вышел из-за стола и пододвинул ей кресло, жестом предлагая присесть. Эмма села, боясь, что если она не сделает этого, ноги не удержат ее.

– Могу я предложить что-нибудь выпить? – спросил он и, когда она отрицательно покачала головой, добавил: – Может быть, кофе?

– Нет, спасибо. Я... вы, должно быть, удивлены моим визитом, – не поднимая на него глаз, она внимательно изучала ровные овалы ногтей на своих руках.

Деймон вернулся на свое место за столом, но вместо того, чтобы сесть, потянулся к коробке сигар, стоящей на столе, взял одну из них и поднес к ней зажигалку, задумчиво разглядывая Эмму.

– Да, – сказал он наконец, когда сигара задымилась, издавая приятный аромат гаванского табака. – Должен признать, мне это действительно любопытно.

Эмма заставила себя взглянуть на него.

– Это Джонни, – сказала она ровным бесцветным голосом. – Он, похоже, попал в нехорошую историю.

Деймон Торн уселся в свое кресло, лениво откинувшись на спинку, и саркастически посмотрел на нее.

– Да? Вы имеете в виду, конечно, вашего брата Джонни?

– Конечно, – Эмма кивнула.

– Продолжайте.

Эмма попыталась подобрать нужные слова. Рассказать все, как было, называя вещи своими именами, означало бы полностью признать вину Джонни, в то время как на самом деле он был жертвой владевшей им страсти, которую он не в силах был побороть. Но как она могла объяснить все этому магнату, у которого не было абсолютно никаких причин симпатизировать ее брату? Ведь это был тот самый Деймон Торн, чьи компании были рассеяны по всему свету и который был известен в деловых кругах как человек исключительно жесткий и безжалостный в отстаивании своих деловых интересов и достижении цели. Он никогда бы не понял и не простил слабости любого из своих служащих, в том числе и ее брата, который работал в этом самом здании в отделе расчетов и, к сожалению, нашел свою зарплату недостаточной для оплаты своих карточных долгов.

Но это было не все. Джонни нашел способ изымать деньги, принадлежащие компании, и в течение последних шести месяцев осуществлял таким образом прибавку к своей зарплате, всегда надеясь на счастливый крупный выигрыш, упорно избегавший его до сих пор, который поправил бы его дела. Однажды воспользовавшись этим способом, он не осмелился рассказать об этом сестре, и если бы не неожиданная ревизия отдела расчетов, Эмма не знала бы об этом и сейчас. Впрочем, даже если бы у Джонни сейчас и была бы нужная сумма денег, чтобы возместить свои заимствования со счетов компании – что, конечно, было чисто риторической предпосылкой – у него не оставалось времени, чтобы изменить записи на счетах, которые бы скрыли его криминальные деяния.

Поэтому он и обратился к Эмме, и она, зная, что, если ничего не будет сделано, ее брата могло ожидать тюремное заключение или очень большой штраф, а возможно, и то, и другое и, к тому же, увольнение, была вынуждена согласиться поговорить о нем с Деймоном Торном.

Ее нерешительность не прошла незамеченной, и Деймон Торн, наклонившись вперед, сказал:

– Я полагаю, что трудности вашего брата не связаны с проверкой бухгалтерии, которая должна начаться на следующей неделе?

Эмма вскинула голову и посмотрела на него. На его загорелом лице было насмешливое выражение. Что-то в его словах заставило Эмму внимательно вглядеться в его лицо, но как она ни пыталась, не могла заметить ни удивления, ни озабоченности, как будто ему было известно об этом больше, чем ей.

Она нервно пригладила рукой тяжелую прядь черных волос, падавших на ее плечи, и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой на один из бежевых телефонов на столе. Полуприкрыв глаза длинными ресницами, она раздумывала о его необычной проницательности... Или это была осведомленность?

Она видела, как он встал из-за стола, подошел к столику около стены, на котором стоял дымящийся кофейник, налил в чашку кофе, добавил сливки и сахар и, вернувшись к столу, поставил чашку на край стола перед ней.

– Вот, – сказал он просто. – Выпей. По твоему виду видно, что тебе это необходимо.

– Спасибо, – произнесла она вежливым голосом, почти автоматически поднесла ко рту чашку и отпила глоток.

Деймон Торн присел на край стола и посмотрел на нее внимательно. Потом пожал плечами и сказал:

– Хорошо, Эмма. Я облегчу твою задачу. Мне все известно о подделке Джонни записей в бухгалтерских книгах.

Чашка Эммы со стуком опустилась на блюдце.

– Ты знаешь! – выдохнула она. – И ты заставил меня сидеть здесь, мучаясь и не зная, как все это сказать тебе!

Охвативший ее гнев заставил ее забыть нервозность.

Он насмешливо улыбнулся.

– Ну, ну, Эмма, – сказал он бесстрастно. – Ты не можешь винить меня за это. В конце концов неважно, знал я об этом или нет. Это не меняет дела.

Конечно, он был прав, подумала она устало. Ей следовало бы догадаться, что опытные старшие бухгалтеры компании вряд ли могли бы попасться на неуклюжие уловки такого молодого служащего как Джонни. И, хотя сам Джонни об этом не знал, мельчайшие детали, касающиеся его работы у Торна, докладывался выше и выше, пока не достиг ушей самого Торна. Его, возможно, даже очень позабавило то, что она пришла просить за Джонни, хотя она еще и не успела этого сделать.

– Что же теперь? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы он не заметил дрожи в ее голосе. Его близость смущала ее. Когда он сидел напротив нее по другую сторону стола, она могла убедить себя, что он был просто человеком, у которого служил Джонни, и к кому она пришла с просьбой о помощи. Но теперь, когда он был рядом, всего в нескольких дюймах от нее, память о прошлом захлестнула ее.

Неужели когда-то она имела влияние на этого сильного могущественного человека? Неужели было время, когда она лежала в его объятьях, а эти презрительно сжатые сейчас губы жадно целовали ее?

Жаркий румянец залил ее щеки, и она наклонила голову, надеясь, что он не заметит ее горящего лица. Заметил или нет, но он воздержался от комментариев.

– Я полагаю, что твое присутствие здесь говорит о твоем желании спасти брата от публичного разоблачения, – он затушил недокуренную сигару о край пепельницы. – Ради чего же, ты полагаешь, я взялся бы помочь тебе?

– Я вовсе этого не полагаю, – с трепетом произнесла Эмма. – Джонни попросил меня прийти сюда и поговорить о нем. Я... я не могла отказать ему. Тем более, когда я знала, что поставлено на карту.

– Конечно, нет, – он поднялся и обогнул стол. Одетый в темный деловой костюм-тройку с белой рубашкой, он казался ей совсем чужим. Ну что ж, и отлично, подумала она.

– Я должен сказать, что, когда меня информировали о растрате, – Эмма поморщилась от его слов, – я знал, что рано или поздно ты придешь ко мне. Зная твой характер, не трудно было догадаться, что ты позволишь уговорить себя на что-нибудь подобное. Я довольно хорошо знаю твоего брата, и его слабость к карточным играм не осталась для меня незамеченной. Все указывало на то, что ты не останешься в стороне, и я оказался прав.

Эммы пожала плечами.

– Мне следовало бы знать, что не стоит обращаться к тебе, – сказала она тихо. – В конце концов, тебе не за что быть мне благодарным, и я думаю, что тебе даже может доставить удовольствие то, что у Джонни будут неприятности.

Торн стукнул кулаком по столу.

– Черт подери, – раздраженно произнес он. – У тебя нет еще оснований делать такие заключения обо мне!

Эмма поднялась.

– Почему? Ты все-таки поможешь нам? – она была уверена, что он ответит отрицательно, и ей было почти все равно, что он ей скажет. Она только хотела как можно скорее выбраться из его кабинета – до того как самообладание покинет ее и она расплачется. Она сделала попытку поговорить с Деймоном. – Джонни не мог отрицать этого. Увы, ее попытка окончилась плачевно.

Деймон Торн вернулся на свое место за столом и испытывающе посмотрел на нее.

– Да, – сказал он, – я собираюсь помочь тебе, но не бесплатно.

У Эммы подкосились ноги, и она почти упала в кресло. Она испытала такое огромное облегчение, что даже сначала не обратила внимания на вторую часть его фразы. Она нащупала замочек сумочки, открыла ее и поискала сигареты, чувствуя, что ей необходимо закурить. Но до того, как она успела вынуть пачку сигарет из сумочки, Торн взял со стола сигаретную коробку из оникса и предложил ей. Она с благодарностью взяла сигарету, и он, щелкнув золотой зажигалкой, поднес огонек к ее сигарете. Когда она глубоко затянулась и позволила себе немного расслабиться, до нее вдруг дошел в полной мере смысл его слов. Она взглянула на него изумленно и покачала головой.