Наперегонки с судьбой

— Павел, пожалуйста… Ой, только не умирайте!.. Вы живы? Живы?!

— К-кажется… Б-больно только очень… О, черт!

— Павел, миленький, — Настя почти что плакала, — обопритесь на меня, идти можете?.. Осторожно! Счастье, что дождь кончился, сейчас, сейчас… Павел, не молчите, говорите, ну, пожалуйста!

И хотя до дома, на который он ей показал, перед тем как все произошло, было рукой подать, Насте показалось, что шли они целую вечность. В лифте ей с трудом удалось у теряющего сознание Павла узнать нужный этаж.

Про номер квартиры едва державшаяся на ногах Настя спрашивать не стала. Просто взяла да и позвонила во все по очереди. И когда на пороге одной из них возникла миловидная пожилая женщина с прической, напомнившей Насте старые фотоснимки ее бабушки, она почувствовала: именно сюда им с Павлом и надо!

2

В глазах женщины, открывшей дверь, отразился ужас, должно быть, она вскрикнула, потому что откуда-то вдруг возникло сразу много людей, кто-то из них освободил ее от окончательно обмякшего Павла, кто-то взял из Настиных рук подмокшую гитару… Но девушка среди всех почему-то видела исключительно то самое лицо со старой фотографии, удивительно милое и доброе… Именно ей она и сказала: «Не волнуйтесь, все в порядке! Я ему жизнь спасла!..» И, поскольку все почему-то замолчали, добавила:

— Я — Настя… А вы — его мама?

— Настя?! — Мария Петровна даже отвлеклась от происходящего и с новым интересом уставилась на девушку. «Не с этой ли Настей в последнее время Паша постоянно разговаривает по телефону? Если да, то вкус у мальчика отличный. Да она просто прехорошенькая! Длинноногая, словно кузнечик, вполне складненькая. Личико такое еще детское, нежное, огромные черные глазищи сияют… Молодец, Павлик!» — мысленно одобрила она Павла.

— Почти… — Женщина, незаметно коснувшись ее локтя, мягко подтолкнула Настю в маленькую, неярко освещенную прихожую. — Проходи, девочка… Господи, да что случилось-то?.. Кедыч, что там?

— Живой, Мария Петровна! — Перед Настей возник, как ей показалось, пожилой мужчина с круглым добрым лицом. — На вас что, напали?.. Меня, кстати, Володей зовут… Да не бледнейте вы так, Марусенька Петровна! Сейчас Капитан его перевяжет не хуже, чем своих кошек и собак! И Снежана поможет…

— Я — Настя… — Продолжить она не успела, потому что как раз в этот момент они, все трое, достигли следующих дверей. Яркий свет заставил Настю на секундочку зажмуриться. А когда она перестала жмуриться, то увидела себя посреди удивительно уютной и довольно просторной комнаты, уставленной диванами, креслами и вообще чем-то старомодным, но страшно приятным.

Прямо напротив Насти в кресле сидел Павел, между прочим, совершенно живой, хотя и с повязкой на голове. Только тут, при нормальном освещении, Настя наконец окончательно рассмотрела Павла и едва сдержалась, чтобы не фыркнуть, — настолько ее ночной знакомец оказался похож на портреты разночинцев из школьного учебника по истории. Тот же аристократический овал лица, та же мировая скорбь в задумчивых и умных глазах и редко встречающиеся с расческой длинные темно-русые волосы… Честное слово, только кругленького пенсне в золотом ободочке и не хватает для полного сходства! Чтобы не выдать своей неуместной веселости, Настя поспешно прикусила губу и опустила глаза. Со всех сторон на девушку смотрели какие-то люди. Пусть и не в таком количестве, как ей показалось вначале, но все же… Помимо Володи, которого Мария Петровна назвала Кедычем, возле Павла суетились еще двое: довольно щуплый и тоже не молодой человек с озабоченным лицом, как видно тот самый Капитан, который и наложил повязку. И женщина, показавшаяся ослепительно красивой и как будто знакомой… Несомненно, она уже видела это бледное правильное лицо с прямо-таки бездонными черными глазами и волосами цвета воронова крыла. Главное, эту манеру двигаться. Ну прямо как царица какая-нибудь…

…Мария Петровна Долина-Заднепровская перевела дыхание и покачала головой: ну почему Павел вечно попадает в какие-то непредсказуемые ситуации? Счастье, что девчушка эта по дороге попалась. Или они вместе во что-то вляпались?

Она внимательно осмотрела свою неожиданную гостью: тоненькую, длинноногую и очень молоденькую девчонку с короткой стрижкой каштановых волос, абсолютно наивными огромными глазищами, почти такими же темными, как у Ромашки. Между прочим, мокрую насквозь… Недаром Ромашка при виде Насти поморщилась: даже Капитан — и тот издал какой-то невразумительный звук, глядя на длиннющие ноги гостьи, облепленные мокрым подолом платьица.

Но саму девчонку ее вид не занимал нисколько. Стоя посреди гостиной, она с щенячьим любопытством оглядывалась по сторонам. Марии Петровне стало смешно:

— Ну, Настя, проходи и знакомься с теми, кого не знаешь!

— Спасибо… Как у вас тут здорово!. Я только вас запомнила, вы Мария Петровна. Ну и Павла… А вас почему так смешно назвали? — обратилась она к Кедычу, продемонстрировав присутствующим ровные белоснежные зубы.

— Вообще-то, если вы расслышали, меня Володей зовут, — Кедыч с готовностью ответил на Настину улыбку и оставил наконец в покое гитару, которую старательно протирал все это время. — А Кедычем называют с той поры, когда я все время кеды носил!

— Вот увидите, сейчас он вам сообщит, что кеды — лучшее изобретение человечества со времен Потопа, — вмешалась Мария Петровна.

— Для ног, Мария Петровна, для ног…

— Да, ноги — это важно… — весьма задумчивым голосом проговорил тот, кого называли здесь Капитаном. — Что касается меня, — добавил он, одновременно поправляя повязку на голове Павла, — то я — Сергей…

— А я — Снежана Кимовна! — Черноокая красавица пристально посмотрела на Настю, и, как ей показалось, не слишком доброжелательно. И голос у нее тоже оказался строгий…

— Очень приятно, Настя… А я вас, кажется, уже где-то видела!

Ответить Снежана не успела, потому что за нее это сделал Капитан-Сергей… Похоже, у всех в этом доме были прозвища!

— Знаете, Настенька, так очень многим кажется, кто видит Ромашку в первый раз… Снежаночка — актриса. Всю жизнь играла снегурочек и принцесс!

— Вспомнила! — Настя вновь ощутила прилив какой-то совершенно непонятной радости. — Ой, вспомнила! Вас под Новый год показывали в сказке, вы там еще с Абдуловым играете… Как здорово! Как раз принцессу… А сейчас? Ой, вы там такая молодая…

— Сейчас, деточка, играть принцесс мне уже немного поздновато, а других ролей пока не предлагают… Послушайте, по-моему, вы дымитесь!

— Дымлюсь?!

— Да это пар! — Мария Петровна бесшумно возникла рядом. — Боже мой, Паша, да она же совершенно мокрая! Ну-ка, быстренько за мной, срочно переодеваться в сухое! И не думай возражать, милая, здесь парадом командую я… Ромашка, ты…

— Я, разумеется, на кухню…

Именно в этот момент Настя впервые за весь этот страшный вечер ощутила странное чувство, которое и описать бы не смогла. Пожалуй, именно такое состояние должен испытывать экипаж корабля, возвращающегося в родную гавань после долгого плавания…

«При чем тут корабль? Тем более гавань?»

Но подумать на эту тему времени не оказалось. Следуя за Марией Петровной, Настя очутилась в маленькой, но тоже на редкость уютной комнатке с узким, до самого пола окном. В старинном зеркале, которое тоже достигало пола, отражалась сама Настя и Мария Петровна с каким-то платьем в руках. Хозяйка скорее годилась Насте в бабушки, но назвать ее старушкой язык не поворачивался. «Она такая… — подумала девушка, — такая… Ну просто как со старинного портрета!» И Настя совершенно не удивилась, когда в следующую минуту увидела платье: старомодное и необыкновенно красивое.

— Быстро одевайся, ты же вся посинела от холода! И мурашки по коже.

Минутой позже, увидев Настю в зеркальном отражении, Мария Петровна удовлетворенно улыбнулась: «Отлично!»

— И правда, очень элегантно, — Настя тоже улыбнулась и посмотрела на эту необыкновенную женщину. — Отлично скроено!