Предательство (ЛП)

Я пожала плечами.

- Уверена, если бы ты спросила моего адвоката, он бы обязательно ответил на твой вопрос... я редко трачу деньги на то, что мне действительно хочется.

- Ну и черт с ними.

Вот за что я любила Челси. Независимо от ситуации, она всегда говорила то, что думала. Даже, несмотря на огромное количество информации, с которой приходилось иметь дело.

- Кроме того, - продолжила подруга, - через два года эти деньги будут полностью принадлежать тебе. И тебе не придется спрашивать разрешения у зануды адвоката.

- Эй!

- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. И через три года тебе не потребуется адвокат, ты сама им станешь. Тогда ты сможешь сказать, кому что можно, а что нельзя делать с их собственными деньгами.

Я сморщила нос.

- Не уверена, что гражданское право - это для меня. Мне оно кажется скучным. Хочется чего-то более интригующего.

Моя лучшая подруга театрально взмахнула рукой к горизонту.

- Я вижу это как сейчас, какое-то громкое дело, и ты здесь, на ступенях большого здания суда, - она повернулась ко мне, - я уверена, то телешоу «Закон и Порядок», что в Нью-Йорке, - она легонько подтолкнула меня плечом, - идеальное место для выпускницы Колумбийского университета.

Мне не хотелось думать о школе юристов... пока нет. Я только что окончила Стэнфорд; четыре года, проведенные в Калифорнии, несомненно, были лучшими в моей жизни. В западном побережье я полюбила все - от красивого кампуса, расположенного в лощине Пало-Альто, до потрясающе-извилистой прибрежной автомагистрали. При мысли, что придется отправиться обратно на восток, мне стало плохо.

- Прекрати, - сказала Челси, накрывая своей ладонью мою руку. - Перестань думать об этом. Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что перевестись в одну из школ восточного побережья будет наиболее целесообразно.

- Понимаю. Но я бы с удовольствием осталась здесь.

- Помнишь слова профессора Вилкерсона? Ты оставила здесь свой след. Диплом с отличием. Калифорния знает тебя. Теперь пришло время внести свой вклад и на востоке. Через три года ты станешь самым востребованным адвокатом на всем побережье. Да каждая крупная фирма захочет заиметь у себя в штате такого специалиста.

- Челс, я действительно не хочу думать ни о чем. Не на этой неделе. Эта неделя для нас. - Я схватила ее руку и сжала. - Я не хочу думать о том, как буду жить без тебя в следующем году. Я хочу насладиться тем, что имею на данный момент.

- Знаешь, я бы с удовольствием поехала с тобой, мы бы переехали вместе... но ладно. И раз уж разговор зашел о сегодняшнем дне - я не могу не согласиться с тобой. За эту неделю давай забудем обо всем и побудем полной противоположностью себя.

Будем только друг с другом?

Остановив себя от произнесения этой мысли вслух, я продолжила всматриваться в открывающийся передо мной великолепный вид. Заходящее солнце бросало тень на скалы в отдалении, а белые гребни волн разбивались о скалистый берег. Это была одна из панорам, которых мне будет не хватать на восточном побережье. Да, может, в Джорджии и был океан, но на его пляжах я вряд ли когда-либо увижу такие волны и почувствую столь освежающий ветерок, как здесь.

- Я в деле. Кстати говоря, - прошептала я с усмешкой, - нет больше Алекс и Александрии. Всю следующую неделю я Чарли́.

Челси прищурилась.

- Это сокращение от Чарльза, одного из моих средних имен, - понизила я голос, и спустя минуту из-за шума волн, чуть громче добавила, - Думаю, Алекс нуждается в отдыхе.

Придвинувшись ближе, касаясь своим локтем моего, Челси вздохнула.

- Девочка, это лучшее, что я слышала с тех пор, как мы впервые встретились. И если тебе интересно мое мнение, Алекс нужен перерыв надолго!

Пока мы шли к нашему номеру, я обдумывала возможность замены Алекс на Чарли́ всего на неделю.

Смогу ли я это сделать?

Смогу. Я делала это прежде.

Как и четыре года назад, когда я сошла с трапа самолета в аэропорту Калифорнии, и перестала быть претенциозным снобом Александрией Чарльз Монтегю Коллинз, которой была воспитана. Входя в аудиторию университета для первокурсников, я поклялась себе, что Александрия осталась позади, и стала Алекс.

Жизнь в ее роли была начата с чистого листа, без внутренних демонов и скелетов в шкафу. Мне представилась редкая возможность переделать себя в ту, кем я хотела быть, и я это сделала.

Когда Алекс росла, у нее было все, что она хотела. Она была трудолюбивой ученицей, и у нее был пример того, кто отказался жить в ловушке, созданной именем Монтегю. Прямо перед моим отъездом в Саванну, после того, как мама поделилась со мной секретом, я нашла смелость сделать то, что никогда не была в состоянии сделать она сама.

Однажды ее муж Алтон отправился из города по каким-то делам, и в тот вечер она стала мне реальной мамой. Эту ночь я не забуду никогда. Она даже выглядела по-другому. Вместо ее привычной дизайнерской одежды, она вошла ко мне в комнату в шортах и футболке. Я даже не знала, что у нее в гардеробе может быть нормальная одежда. Она стянула волосы в конский хвост и была практически без макияжа, когда постучала в дверь моей спальни. Стук был такой слабый, что за музыкой я практически не услышала его.

Этот звук меня не потревожил, ведь я знала, что Алтон уехал, и знала, что уйду прежде, чем он вернется. Когда я выглянула из-за двери, то чуть не ахнула. Аделаида Монтегю Коллинз Фицджеральд выглядела как моя сестра, а не мать. Она смотрела на меня своими большими голубыми глазами со смесью любви и сожалений. В свои восемнадцать единственное, что я хотела, чтобы она ушла, но я не смогла сказать ей это.

Было что-то завершающее той ночью. Хотя ни один из нас не решился это сказать, мне кажется, она поняла, что я не планирую возвращаться. Иногда я задаюсь вопросом, как много она знала?

Вместо того, чтобы сказать что-то, я открыла дверь и пригласила ее в свой хаос. На моей кровати лежали чемоданы, ящики комодов были открыты на разных уровнях, в то время как двери гардеробной широко распахнуты. Она не повысила голос, не начала меня вразумлять, чего я совсем не ожидала. Вместо этого она грациозно села на край кровати и спросила, может ли она помочь.

Однако годы секретов и сожалений моментально захлестнули нас, но все исчезло, когда я выслушала ее откровения. За один вечер мы стали больше, чем просто мамой и дочерью. Мы стали друзьями. Время пролетело, пока мы упаковывали чемоданы, смеялись и плакали. Она рассказывала, как гордится, что я еду в Стэнфорд. Не тем, что меня туда приняли, что было, само собой, достижением, а тем, что я уезжаю. Она призналась, что ее родители не хотели, чтобы она уезжала. Ведь она была последней из Монтегю. И хотя она и не мужчина, на нее свалилась ответственность продолжения рода. Путь, который видели мои дедушка с бабушкой, сделал ее главной целью - не получение образования, а поиск человека, достойного роли ее мужа. Естественно, это должен быть тот, кто понимал ценность их наследия.

В ту ночь в моей комнате, она не делала ничего особенного, просто вспоминала хорошее о моем отце. Она говорила, что он был добрым, уважаемым бизнесменом и человеком, которого одобрял мой дед. Я была в старшей школе, когда поняла, что мама никогда не упоминала слово "любовь". Не говорила о чувствах к моему отцу или к Алтону. Один раз она упомянула о любви, когда напомнила мне, что Рассел Коллинз - мой папа, любил меня.

Я помню, как впервые она признала, что хочет другой жизни. Она призналась, что, когда была в моем возрасте, то хотела покинуть Джорджию и найти жизнь вдали от поместья Монтегю. Крепко держа мои руки, со слезами на ее голубых глазах, она сказала мне, чтобы я не совершала ее ошибок. Уезжала и открывала для себя мир за пределами Саванны.

Всю мою жизнь, мне говорили, что активами Монтегю не управляли от имени моего отчима, Алтона Фитцджеральда, и так как я Коллинз, в один прекрасный день я смогу занять свое законное место. Это было то, что моя бабушка, дедушка и мама сказали мне, когда я была достаточно взрослой, чтобы запомнить, что я наследница престижного имени. Так как во время поездки за город мой отец погиб в автокатастрофе, когда мне было всего три года, я не могу вспомнить, что он говорил мне о будущем.