Выполненное обещание

Его голос звучал подозрительно тихо, и уже одно это должно было насторожить девушку. Бен вообще редко повышал голос — при его внушительной внешности и росте ему этого не требовалось. Тонкие брови Сьюзен в ответ слегка приподнялись.

— Может, найдутся женщины, которым подобное упорство покажется лестным, — заявила она. — Но я не из их числа.

— Стало быть, просто «нет», и все?

Сьюзен презрительно расхохоталась, и этот смех прозвучал резким контрастом по сравнению с тревогой, читавшейся в ее глазах.

— Я понимаю, вы американец, но не можете же вы быть законченным идиотом.

Такое откровенное оскорбление могло отпугнуть любого мужчину, менее уверенного в себе, но Бижан Асади не был любым мужчиной, так же, как и Сьюзен Нариман не была любой женщиной. Она нужна Бену, и он твердо решил, что без нее отсюда не уедет.

— Странно, что вы так отзываетесь об американцах. Вы же сами наполовину американка, — заметил он. — Впрочем, это и к лучшему: вам будет легче адаптироваться, когда мы приедем в Калифорнию.

Глаза Сьюзен потемнели, приобретя почти серый оттенок.

— Я никуда не собираюсь ехать. И ни за что не соглашусь на брак с незнакомым человеком, который устроили, даже не спросив моего согласия.

Однако Бен отмел ее возражения.

— Я вовсе не такой варвар, каким вы меня считаете. Можно даже сказать, что я вполне цивилизованный человек. Не знаю, подойдете ли вы моим родителям в качестве невестки, но со временем они привыкнут.

— Ваша мать наверняка вас обожает, — фыркнула Сьюзен, но от Бена не укрылось, как вспыхнули ее щеки при намеке на то, что для настоящего мусульманина она — товар второго сорта.

— Не то слово, — отозвался он, скрывая улыбку. — Впрочем, все иранские матери обожают своих сыновей.

— А дочерей — нет? — насмешливо спросила Сьюзен.

— Дочерей любят не меньше. — Бен усмехнулся. — Во всяком случае, я своих дочерей буду холить и лелеять. Я единственный сын, Сьюзен, — заметив, как на мгновение смягчилось выражение лица девушки, мягко пояснил он, стремясь закрепить успех. — Мне уже тридцать восемь, и я дал слово отцу, что к сорока годам у него будет внук. И я его непременно рожу.

— Вы хотите сказать, что его рожу я?

— Прошу прощения, я неточно выразился. — Бен закусил губу, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

Руки Сьюзен сами собой сжались в кулаки. Ей отчаянно захотелось стереть с лица этого типа самоуверенное выражение. В жизни еще не встречала такого непробиваемого мужика! Она судорожно сглотнула и невольно в отчаянии обернулась к тетке, но та отвела глаза. Бедная тетя, она ничем не может ей помочь! На глаза Сьюзен навернулись слезы. Черт бы побрал дядю Джамала! Папа и мама ни за что бы такого не допустили. Ее родители нежно любили свое единственное дитя и многое прощали своенравной дочери.

Выросшая в Европе, Сьюзен училась в Сорбонне и всерьез намеревалась стать фотографом. Все в один голос твердили, что у нее настоящий талант. Она свободно говорила по-французски, а английский и фарси были ее родными языками. Казалось, счастливое будущее распростерло над ней светлые крылья, но внезапно, всего за один день, весь ее мир рухнул. С величайшим трудом Сьюзен выкарабкалась из пропасти, но едва успела немного прийти в себя, как на нее обрушился новый удар. Оказавшись после лечебницы в доме дяди, она теперь мечтала лишь о том, чтобы ее оставили в покое. И вот, пожалуйста, ей навязывают в спутники жизни… неизвестно кого!

— Бывают женихи и похуже, Сьюзен, — ворвался в ее мысли голос Бена.

— Муж остается мужем, а муж мне не нужен, — отрезала она.

— Но ведь большинство женщин мечтают о том, чтобы выйти замуж. Это нормальное явление.

— Значит, я не такая, как другие женщины.

Бен рассмеялся — почти зло.

— Это вы так говорите, но я уже узнал на своем опыте, что по сути все женщины одинаковы. У вас у всех есть тайная цель…

— Можно подумать, у вас ее нет!

— Есть, но не тайная. Я хочу жениться и иметь детей. — Он окинул Сьюзен взглядом, словно она была племенной кобылой. — Вы молоды. Из вас получится отличная мать.

Сьюзен вздрогнула.

— Я не желаю быть матерью.

Бен лишь пожал плечами.

— Мы можем пожениться сегодня же, прямо сейчас. Ваш дядя, боюсь, не сможет присутствовать на церемонии.

— Какая жалость.

— Не надо иронизировать, Сьюзен. Все уже решено. Сделка совершилась, брачный контракт заключен, ваше приданое я уже получил.

Ах, вот как! Стало быть, это сделка. Что он женится на ней ради приданого, было и так понятно. Ее подмывало спросить, что подвигло дядю согласиться на эту сделку, но по лицу Бена Асади было видно, что ответа она не дождется, — он явно из того же теста, что и Джамал Нариман. Сьюзен выпрямилась, сверкая глазами.

— Что бы вы с моим дядей обо мне ни думали, я не безмозглая кукла и вовсе не покорная, бесхребетная рабыня. Поскольку у вас, очевидно, проблемы со слухом, то повторю еще раз: я не выйду за вас замуж. Ни за что и никогда. Уж лучше состарюсь и поседею в доме моего дяди, чем возьму вашу фамилию, господин Асади.

Бен отвернулся, скрывая улыбку. Джамал говорил, что со Сьюзен будет трудно сладить, однако забыл сказать, что его племянница умна и отважна. Тупое упрямство и сила духа — совсем разные вещи. Тупое упрямство всегда противно, а сила духа и крутой нрав — такое уже интересно. Это как объезжать норовистую лошадь, самозабвенно охотиться или отчаянно резаться в теннис. Женщина, обладающая силой духа, всегда желанна для мужчины.

— А знаете, вы мне очень даже нравитесь, — заметил Бен.

— Боюсь, что не могу ответить вам взаимностью.

Бен снова едва не расхохотался. Он с восхищением смотрел на Сьюзен, стоящую перед ним с гордо поднятой головой и вызывающе сверкающую глазами.

— Кстати, мои друзья в Штатах зовут меня Беном, — сказал он. — Надеюсь, что, каковы бы ни были сейчас ваши чувства, со временем вы научитесь меня терпеть. Это сделает наш брак по расчету более… приемлемым.

— Зря надеетесь. Я скорее соглашусь, чтобы мне в рот сунули удила и оседлали, как лошадь.

— Весьма соблазнительная идея.

Сьюзен залилась краской до самой шеи. Она даже не подозревала, насколько сейчас хороша. Бен ощутил прилив желания, стремление владеть этой женщиной безраздельно.

Между тем Сьюзен в смятении отошла в дальний конец беседки и присела на мраморную скамью, скрестив руки на груди. Грудь ее бурно вздымалась. Бен неторопливо последовал за ней. Ему не хотелось слишком сильно давить на нее — пока. Осторожно коснувшись внутреннего кармана пиджака, он нащупал сложенную вырезку из утренней газеты. Сьюзен, естественно, не понравится то, что там напечатано, и Бен был готов первым признать, что ведет нечестную игру. Однако сдаваться он не собирался.

Когда-то Бижан Асади дал слово родителям, что вернет утраченное семьей состояние, и с тех пор любой его шаг был подчинен этой цели. Благосостояние его семьи неуклонно росло и теперь достигло значительных размеров. Даже более чем значительных.

Почувствовав его приближение, Сьюзен подняла глаза.

— Неужели у вас совсем нет совести? — дрожащим от негодования голосом спросила она. — Как вы можете жениться на женщине против ее воли?

— Ну почему же против воли? У вас есть выбор.

— Вы мне просто омерзительны!

— В таком случае можете позвать вашу тетю и сообщить, что сделка отменяется.

Сьюзен обернулась через плечо на сидевшую в отдалении тетку.

— Я вижу, вам нравится играть в эту игру, — сказала она, поджимая губы.

— Сегодня день моей свадьбы, так почему бы мне не веселиться?

Сьюзен отвела глаза.

— Нет, я не выйду за вас замуж. Тетя с дядей очень хорошо ко мне относятся. Я здесь уже полтора года и уже стала считать этот дом своим.

Она кривила душой. Как бы ни относился к ней дядя, хотя бы в память о ее отце, он не потерпит, чтобы женщина срывала планы мужчин. Сьюзен понимала, что на самом деле выбора у нее нет. Раз уж Джамал решил выдать ее замуж, то он не отступит — как и этот мужчина, стоящий сейчас перед ней.