Долгая игра (ЛП)

Один гудок.

Два.

— Стой, — произнёс Бэнкрофт.

Я сбросила звонок в тот самый момент, когда кто-то поднял трубку. Я достала документы, которые по просьбе Генри подготовил адвокат его семьи.

– В идеальном мире, — произнесла я, — вы бы внесли поправки в соглашение о разводе, которое вы заключили со своей бывшей женой.

На челюсти Бэнкрофта дернулся мускул. Лучше уж рискнуть провокационными слухами, чем пойти на встречу его бывшей.

— Но, — продолжила я, — я подумала, что, возможно, вы предпочтете сделать анонимное пожертвование на обучение ваших детей.

Я снова протянула ему бумаги. Бэнкрофт взял их и, нахмурившись, принялся их читать.

— Стипендиальный фонд?

— Спонсоры могут указывать любые условия для пожертвований. Ваши условия очень точны.

Джереми и его младшая сестра получат стипендию, которой будет достаточно, чтобы оплачивать их учебу в Хардвике до её окончания.

— У меня только двое детей, — Бэнкрофт поднял взгляд от бумаг и сердито взглянул на меня. — Почему я спонсирую три стипендии?

Я одарила его сдержанной улыбкой.

— Цена моей работы.

На лбу Бэнкрофта пульсировала вена.

— Что, если я порву эти бумаги, позвоню в полицию, и тебя арестуют за угон машины?

Я пожала плечами.

— Формально, — произнесла я, — я не угоняла вашу машину.

Обогнув квартал, машина снова остановилась у тротуара «Рузвельта». Сидящий в водительском сидении Генри обернулся к Бэнкрофту.

— Формально, — сказал он, — это был я.

— Генри Маркетт, — уточнила я для мужчины на заднем сидении. — Его мать — Памела Эбеллард, — я просияла, словно кошка, съевшая канарейку. — Поправьте, если я ошибаюсь, но разве Эбелларды — не самый важный клиент вашей фирмы?

Бэнкрофт крепче сжал свой телефон. Костяшки его пальцев побелели.

— Мы оба знаем, что вы не станете никому звонить, — сказала я и кивнула на бумаги в его руках.

Мужчина снова взглянул на Генри.

— Обычно, — непринужденно произнёс Генри, — когда кто-то просит меня совершить угон, я сразу же отказываю. Но у меня есть сестра, — выражение лица Генри было абсолютно вежливым, но его мятно-зеленые глаза ярко сверкали на его шоколадной коже. — Моей младшей сестре, — продолжил Генри, — столько же лет, сколько и вашей дочери. Девять.

Бэнкрофт подписал документы. Он сделал звонок, подтверждая денежный перевод.

Выбравшись из машины, я взглянула на Генри.

— Позвонить Ашеру и сказать, что нам не понадобиться отвлекающий маневр для побега?

Прежде чем Генри успел ответить, заиграла поп-музыка. Ашер подбежал к толпе людей и замер в драматической позе.

— Ты говоришь «отвлекающий манёвр», — невозмутимо произнёс Генри, — а Ашер слышит «флэшмоб».

Пять секунд спустя рядом с нами оказалась безумно танцующая Вивви. Она одарила меня вопросительным взглядом. Я кивнула.

— Опоссум упал на монахиню! — крикнула Вивви Ашеру.

Ашер не пропустил ни единого движения танца. Он потряс плечами и выбросил в воздух кулак.

— Да здравствует опоссум!

ГЛАВА 2

У меня было ровно три часа на то, чтобы прийти в себя после стычки с отцом Джереми Бэнкрофта. Затем мне предстояло столкнуться с другим противником.

— Что ты знаешь о Войне Роз? — мой дед по отцовской линии сжал пальцы на черном коне, с его помощью забирая с шахматной доски мою ладью.

Без жалости. Без промедления.

— Войны Роз, — произнесла я, делая ответный ход. — Во множественном числе.

Уголки губ старика изогнулись в улыбке. Он слегка склонил голову — одновременно признавая мою правоту и приказывая мне продолжать.

— Кучка ребят из пятнадцатого века сражались за трон Англии.

Коротко и по существу. Как и в шахматах, в разговоре с Уильямом Кейсом каждый ход нёс за собой последствия, иногда сразу же, а иногда — со временем. Он растил из меня свою наследницу, пытался изменить меня по собственному подобию. Если я протяну ему палец, он откусит всю мою руку. А я вовсе не хотела, чтобы меня меняли или растили.

Особенно человек, который может быть замешан в убийстве судьи Верховного Суда США.

— Войны Роз были серией кровавых стычек и политических манёвров между домом Ланкастеров и домом Йорков, — поправил меня Кейс, двигая по доске своего слона. — Политические беспорядки часто бывают жестоки к слабым и слабохарактерным королям.

Его взгляд застыл на шахматной доске — на моём короле — но я знала, что он думает о другом правителе и другом троне.

Каждое воскресенье я ужинала в особняке Кейсов, всё больше убеждаясь в том, что у моего деда было множество союзников и множество врагов. Чаще всего он относил президента Нолана к последним. Каждую неудачу в правлении президента он считал неоспоримым доказательством того, что Питер Нолан никогда не был подходящим кандидатом на эту должность.

Я подняла своего слона и снова опустила его на доску.

— Шах.

— Кровожадная девочка, — прокомментировал Кейс. — Это у тебя от матери. Терпение, — оглядывая доску, продолжил он, — вот черта Кейсов.

Так было всегда — он постоянно проводил черту между кровью Кендриков и кровью Кейсов в моих венах.

— Ты знала, что «создателем королей» впервые назвали графа Уорика во времена борьбы между Ланкастерами и Йорками? — мой дед продолжил свою лекцию, но я знала, что его глаза не упускают ни единой детали — ни того, как я реагировала, когда кто-то называл Айви моей матерью, ни положения фигур на шахматной доске. — Во время Воин Роз, Уорик сверг двух королей.

Именно «создателем королей» называли Уильяма Кейса. Он обладал колоссальной властью и влиянием на закулисье политической арены Америки.

— Уорик был не просто богат и влиятелен, — продолжил Кейс. — Он был стратегом.

Власть. Политика. Теория. Такими были повседневные разговоры в этом доме. У Уильяма Кейса было двое сыновей. Один из них был мёртв, другой стал для него чужим. Я была его единственной внучкой. А значит, я была его единственной наследницей.

— Я бы хотел, чтобы ты проявила чуть больше стремления стать частью сообщества в Хардвике, Тэсс.

За две секунды мы перешли от Войн Роз к внеклассным занятиям в старшей школе.

— Я не слишком компанейский человек, — сказала я. Преуменьшение.

— Дискуссионный клуб, парочка спортивных кружков, — проигнорировав меня, продолжил Уильям Кейс. — Тебе пора чем-то выделиться.

Престижная Академия Хардвика была Вашингтоном в миниатюре. Там я была известна благодаря определенным умениям — включая то, что я сделала для Джереми Бэнкрофта несколько часов назад — которые нельзя было внести в резюме. И мой новообретенный дед явно их не одобрил бы.

— Королева, — возвращая меня к нашей игре, произнёс Кейс, — самая опасная фигура на доске, — на несколько секунд его указательный палец замер на черной королеве, а затем он двинул её вперед. — Шах.

Он зажимал меня в угол.

Я уже знала, чем закончится эта игра.

— Вы объявите шах и мат через три хода.

Губы старика раскрылись в опасной улыбке.

— Да?

Начиная игру, он был полностью уверен в своей победе. Точь-в-точь как он был уверен в том, что я поддамся его указам насчёт Хардвика.

— К счастью для меня, — сказала я, сжимая собственную королеву, — мне понадобится всего лишь два.

ГЛАВА 3

Удивительно, но к началу последнего урока в понедельник у меня всё ещё не появилось и малейшего желания записаться в дискуссионный клуб.

— Чисто гипотетически, — произнёс Ашер, занимая соседнее со мной место на последнем уроке, — если бы я сказал Кармен Севилл, что ты можешь позаботиться о небольшой проблеме, в которой замешана мстительная бывшая подруга, работающая над ежегодником, и несколько нелестных ракурсов… это было бы плохо или хорошо?

Произнося слово «хорошо», Ашер улыбнулся. Видимо, эта улыбка должна была меня подкупить.