Изгнание из Эдема. Книга 2

— Из-за чего не расстраиваться?

— Да вообще… Не расстраивайся. Жизнь, в принципе, не такая уж скверная штука.

— Я понимаю тебя, Роберт. У тебя все-таки, есть какое-то занятие. А у меня?

— Ничего, я думаю, что мы можем заниматься моим делом вдвоем. Мне кажется, что мне повезет. Есть у меня такая надежда.

— Послушай, неужели ты веришь в то, что у нас может еще все сложиться?!

— Знаешь, если не верить, то зачем тогда жить?

Деннис прихлебывал виски и смотрел на Роберта. Ему нравилась уверенность друга. Ему с Робертом было спокойно.

— Деннис, ведь у меня есть новая конструкция. И, если мне удастся запатентовать новое изобретение, многие фирмы сразу начнут производить новый автомобиль. И нам с тобой уже никогда…

— Послушай, Роберт, не говори ерунды. Ты хочешь сказать, что мы никогда не будем думать о деньгах?

— Конечно! Неужели ты не веришь мне?

— Тебе, Роберт, я еще верю. Но как-то от всего этого мне совершенно не легче.

— Нет, нет! — Роберт встал с кресла и со стаканом заходил по комнате. — Понимаешь, если бы хотя бы две или три фирмы купят патент на изобретение, купят мое открытие и начнут производить автомобили, мы будем сказочно богаты, мы никогда не будем думать о деньгах и сможем заниматься тем, что нам нравится.

— Да. Но все равно я уже не смогу летать. У меня обрезали крылья. Ты понимаешь? Эти мерзавцы, эти полицейские обрезали у меня крылья. Как я ненавижу полицию!

— Успокойся, Деннис, лучше выпей!

— Знаешь, Роберт, у меня вообще вся жизнь какая-то неудачная, все идет наперекосяк. Хотя по большому счету мне как будто и везет…

— Конечно, тебе везет. У нас сейчас есть очень хорошая девушка, она к нам очень хорошо относится.

— Ты это о ком?

— Я? — Роберт мечтательно посмотрел на виски в своем стакане. — Я — о Сильвии… По-моему, она хорошая девушка.

— Да, Роберт, девушка она — что надо! Тут уж ничего не скажешь… Так вот, — продолжил Деннис, — у меня в жизни могло быть все — машины, яхты — все, что хочешь. Я мог бы путешествовать по всему миру. Но сам, сам отказался от всего этого.

— И что? Теперь очень жалеешь?

— Да нет. Я не жалею о том, что все так сложилось. Но иногда бывают такие моменты, вот как сейчас, когда обрезают крылья, когда земля уплывает из-под ног… Делается как-то не по себе…

— Знаешь, Деннис, мне кажется, что у тебя всегда есть возможность вернуться в Эдем, вернуться к маме, попросить у нее прощения, и у тебя все будет прекрасно… А вот мне, мне надеяться не на что, кроме… — Роберт посмотрел на свои крепкие мозолистые ладони, — я могу рассчитывать только на себя.

— Нет, Роберт, ты можешь рассчитывать и на меня.

— Спасибо, Деннис!

Роберт вновь наполнил стаканы, мужчины чокнулись и выпили.

— Знаешь, все-таки хочется верить, что все сложится, что нам с тобой повезет.

— Конечно повезет.

— Послушай, Роберт, а куда ушла Сильвия, она как-то странно убежала.

— Ты говоришь — странно? Да ты бы видел себя, как ты швырял чемоданы, эти свои кубки, — Роберт кивнул головой на подоконник, где стояли сверкающие кубки, — я бы на ее месте тоже испугался и тихо ушел.

— Послушай, а ведь мы даже не знаем, где она живет, у нас даже нет ее адреса!

— Адреса? А ведь действительно адреса у нас нет.

— Послушай, а может быть она обиделась на меня, может я сказал что-то плохое?

— Да нет, Деннис, ничего плохого ты не сказал. Просто она решила уйти, чтобы не мешать нашему мужскому разговору. Чтобы не смотреть на твое перекошенное от злости лицо и не портить хорошее впечатление о тебе.

— Странно, мы даже не знаем, где она живет. И, если бы захотел, не смог бы ее найти. Сидней ведь большой город.

— Сидней — большой город. Но ведь мы даже не знаем и фамилию Сильвии. Погоди, она, кажется, оставляла карточку со своим телефоном. Куда же это я ее положил?

Роберт принялся осматривать карманы.

— Нет, где-то запропастилась. Но она вернется, Деннис, у нас же полный гараж ее железных скульптур. Ведь она изрезала половину свалки этим своим автогеном.

— Да. За скульптурами она, пожалуй, вернется. Значит, у нас есть еще шанс ее увидеть.

— Ну вот, видишь, все и не так уж плохо. Давай выпьем еще.

— Давай.

В бутылке оставалось уже немного на дне. Роберт изрядно захмелев, посмотрел на остатки виски и разлил его по стаканам. Деннис взял стакан и опрокинул в рот.

— Ну вот, все выпито. Что будем делать дальше?

— Сейчас? Сейчас, я думаю, нам лучше лечь спать. А завтра начнем работать. Я буду доводить свой двигатель, потом займусь корпусом, там много работы, придется попотеть.

— Слушай, Роберт, ты не стесняйся, если тебе что нужно, то я могу помочь. Послушай, Роберт, — Деннис поднялся с тахты. — Если тебе будет не хватать денег на твою машину, я могу продать самолет. Хотя мне и очень жалко.

— Ты? Продашь свой самолет?

— Конечно! А зачем он мне? Просто красивая игрушка, которая стоит в ангаре? Все равно я не буду на нем летать.

— Ладно, Деннис, успокойся, я думаю, что самолет продавать не придется и у меня хватит сбережений на то, чтобы доделать автомобиль.

— Нет-нет, Роберт, я говорю серьезно. Я продам самолет и дам тебе денег.

— Я не возьму у тебя деньги, если только в долг.

— Ну, хорошо, Роберт, как хочешь, но я тебя выручу, так что, можешь рассчитывать. И вообще, можешь теперь располагать мною, ведь у меня теперь масса свободного времени. Я теперь никому ничего не обязан делать.

— Хорошо, в случае чего я попрошу тебя мне помочь.

— Ну вот все и хорошо, вот мы и договорились, — Деннис уронил голову на руки, но потом, как будто что-то вспомнив, встрепенулся и посмотрел на Роберта.

— А ты знаешь, может и действительно что-нибудь получится из этого твоего автомобиля. И, может быть, если не в воздухе, то на земле нам повезет.

— Конечно повезет, конечно!

Роберт, уже изрядно пьяный, расхаживал по комнате. Ему сделалось весело. Он посматривал на Денниса и громко говорил:

— Знаешь, этот автомобиль установит рекорд скорости, я в этом уверен. Он промчится по дну соляного озера, вздымая клубы пыли. И нас вновь будут снимать услужливые фоторепортеры и телевизионщики и о нас с тобой напишут в газетах и самых престижных журналах. Мы будем очень известными, я в это верю, Деннис!

— Хорошо бы! Тогда бы я смог что-то доказать своей матери. А то она не верит в то, что можно жить не по ее законам.

— Слушай, Деннис, мы обязательно выиграем в этой гонке и о нас будут говорить все.

— Послушай, Роберт, может быть выпьем еще? У меня ведь есть в чемодане еще виски.

— Выпьем еще? А почему бы и нет? Ведь у нас такой хороший вечер, мы так хорошо с тобой говорим. Давай!

Деннис потянулся к своему чемодану, открыл его и вытащил граненую бутылку виски.

— Смотри, это хороший напиток. Я берег его для очень торжественного случая, я думал, что мы разопьем ее после того, как я пролечу под мостом. Но чертовы туристы! Понимаешь, Роберт, я бы конечно, мог пролететь! Мог! Но тогда кто-то из этих туристов мог погибнуть. Понимаешь? Я вписывался в пролет, я это видел. Я шел абсолютно точно, шел, как стрела идет к центру мишени… Но когда я увидел этих людей, их яркие панамки, мне даже стало дурно. Я своей жизнью рисковать не боюсь. Но вот чужие жизни… Понимаешь, для меня это очень страшно, когда от меня зависят другие люди.

— Я понимаю, понимаю тебя, Деннис, успокойся. На, возьми, я налил тебе почти полный стакан.

— Спасибо, Роберт!

Деннис поднес стакан к губам и выпил его почти до половины.

— Ух, чертовски крепкий напиток! Но и мы с тобой, Роберт, не слабаки!

— Конечно, Деннис. Смотри, я сейчас выпью целый стакан.

— Ну-ну, попробуй!

— Смотри!

Роберт поднял стакан, запрокинул голову и буквально влил себе в рот стакан виски.

— Да, я бы так не смог. Это потруднее, чем пролететь под пролетом моста…

— Дай-ка мне бутылку, — сказал Деннис, потянувшись рукой.