«Голубые Орхидеи»

Пять недель спустя Эбби сделала первую видеозапись. Довольно напевая, она показала ее девушкам.

— М-м-м! Теперь, дорогие, вы можете петь в стиле свинг, как настоящие негритянки. Вам остается только подождать, пока Элайджа найдет для вас хорошие мелодии.

— Девочки за все лето не видели ни одного молодого человека, — в конце августа сказал Эдгар. — Давай пригласим на званый обед каких-нибудь симпатичных студентов колледжа или Мичиганского университета. Нужно переключить их внимание с музыки на что-нибудь другое для разнообразия.

Пичис поморщилась. Эдгара не слишком радовало, что настойчивость девочек увенчалась заключением контракта. Он обеспечил их юридической помощью, так как не мог допустить, чтобы его дочерей перехитрили. Но он очень критиковал Элайджу Кармоди и несколько раз делал выговоры Орхидее за то, что она носила одежду, которую считал «слишком взрослой».

Возможно, хороший вечер — это как раз то, что им нужно, чтобы все уладить.

Неделю спустя большой, в колониальном стиле, дом Ледереров на Уиллоунгрин-Корт, напротив загородного клуба «Франклин-Хилл», был ярко освещен. Прожектора, направленные на огромные голубые ели, украшавшие сад, свежесрезанные цветы в старинном медном чане, поставленные у входа, приветствовали гостей.

Пичис ощутила приступ необычной нервозности в ожидании приезда первого из гостей. Она бесшумно скользила по дому, заглянула на кухню проверить, как дела у повара. На закуску она планировала подать маринованные красные и желтые перцы, а также большие сочные, привезенные из штата Мэн устрицы во льду, украшенные крапинками икринок. Основным блюдом будут зажаренные на рашпере омары со спагетти «волосы агнела» под сладким чесночным соусом. В дополнение — салат из зелени с лимоном, приготовленный так, чтобы нейтрализовать изысканность других блюд.

Слава Богу, ее повар, Энцио, работавший у нее уже шесть лет, держал все под контролем.

Удовлетворенная, она вернулась в большую столовую и еще раз проверила карточки с указанием мест. Как полагается, гость самого высокого ранга — губернатор Милликен сядет справа от нее, его жена Хелен — справа от Эдгара. Берт Бакара будет слева от Эдгара. У Ледереров появилось множество друзей с тех пор, как Эдгар прикупил несколько театров на Бродвее, добавив их к уже имеющимся.

Пичис вздохнула, вернувшись к мысли о причине ее беспокойства. С тех пор как девочками был подписан контракт на запись пластинки, Орхидея, казалось, впала в состояние исступления и говорила только о том, что станет «звездой». Она стала скрытной, ей кто-то ежедневно звонил, но она не объясняла — кто, разве что говорила: «это из Мотауна». У Пичис возникло тревожное чувство, что это какой-то молодой человек, которого Орхидея не хочет с ними знакомить. Может, Валентина знает, кто он. Но, как всегда, девочки выступали единым фронтом.

Зазвенел дверной колокольчик, и экономка Ледереров Энни впустила первых гостей — семью Джо Дреснера, которого Ледереры знали уже тридцать лет. Несколько минут спустя прибыли Джоу и Эдна Славик. Разразился шквал поцелуев.

Пичис пригласила Стюарта Коллмана, молодого поверенного из юридической фирмы Эдгара, занимающегося шоу-бизнесом, — для Валентины и Рандолфа Хармона третьего, известного как Ранди, звезду футбольной команды Мичигинского университета, — для Орхидеи.

Обед проходил так, как было запланировано. Берт и Карол представляли собой красивую, умеющую хорошо выражать свои мысли пару. Разговор перешел на театральных обозревателей, столь частые уколы и критические выпады которых все ненавидели и боялись.

— Критикам приходится со многим сталкиваться во время премьеры, — заявил Берт. — Им нужно рецензировать шоу, игру актеров, костюмы, пение и партитуру, которую они слышат в первый раз. Я полагаю, что музыка должна появляться месяца за два на пластинке или кассете, чтобы можно было ознакомиться с ней заранее. В действительности же…

Его прервал дверной колокольчик. Внезапно Орхидея вспыхнула пунцовым цветом. Она выскочила из-за стола и выбежала из столовой.

Эдгар удивленно поднял брови.

— Что с ней произошло?

— Ничего, дорогой, — неуверенно сказала Пичис, вспомнив все тайные телефонные звонки.

Пять минут спустя Орхидея снова появилась в столовой под руку с красивым чернокожим мужчиной.

— Всем привет, — бодро прощебетала она. — Это Элайджа Кармоди. Я пригласила Элайджу на десерт и кофе… Он не смог прийти раньше, так как был занят на записи.

— Что ж, Элайджа, мы очень рады познакомиться с вами, — сердечно сказала Пичис.

Эдгар пришел в ярость, но Пичис сумела искусно сгладить происшествие, попросив горничную убрать тарелки.

— Почему бы нам не перейти в гостиную на кофе и десерт? Элайджа, нам бы хотелось узнать, чем занимается в эти дни Мотаун.

— Дерьмо, — прошептал Элайджа Орхидее, когда они проходили через большую гостиную с дорогим тебризским ковром в ярких, как драгоценные камни, тонах и картинами, достойными находиться в музее. — Я думал, что это всего лишь маленький семейный ужин, а не званый прием. Боже правый, что за толпа! Девочка, зачем ты это сделала, не предупредив их заранее?

— Я просто хотела, чтобы вы познакомились, — шепотом ответила Орхидея.

— О, все прошло в лучшем виде. Твоя мама очень мила, но отец был готов задушить меня.

Орхидея приникла к Элайдже, нервничая из-за того неудобства, которое она всем причинила. Свой десерт из белого шоколадного мусса с малиновым сиропом она ела маленькими кусочками. Подали кофе «экспрессо», горячий и со льдом, а также двойной голландский шоколадный, любимый кофе Орхидеи. Но сегодня она едва прикоснулась к нему.

Она пригласила Элайджу, чтобы, как ей казалось, шокировать родителей, но, пожалуй, изрядно переборщила.

— Мне кажется, нам нужно поговорить, юная леди.

Эдгар взял Орхидею за руку в минуту затишья и отвел в свой кабинет, где заставил сесть, и начал разговор.

— Ты нарушила все правила хорошего тона, приведя этого человека в наш дом. Ты поступила одинаково грубо по отношению к Элайдже, используя его для того, чтобы шокировать нас, и по отношению к матери, испортив ей званый обед!

— Я не испортила ей обед. Все разговаривают и развлекаются. Элайджа такой же интересный человек, как любой из них.

— Но для тебя это не имеет значения, не так ли, Орхидея? — спросил Эдгар. — Ты спишь с ним, не правда ли? С мужчиной, который на пятнадцать лет тебя старше и работает в шоу-бизнесе, не говоря уже о том, что принадлежит к другой расе.

Орхидея опустила глаза и покраснела, но затем вздернула голову.

— Он не настолько стар, чтобы годиться мне в отцы! — воскликнула она. — Ему только тридцать один год. Он закончил колледж, был тамбурмажором и играл на чемпионатах Америки по футболу! Ты просто ревнуешь, потому что он молод и красив и принадлежит миру, о котором ты ничего не знаешь и не можешь войти в него, потому что ты… ты такой правильный, как геометрическая фигура, вся твоя жизнь состоит из прямых углов!

— Что ж, я могу сказать только одно, — с раздражением бросил Эдгар, — твой новый друг совершенно неприемлем для нас, и я хочу, чтобы он покинул наш дом прямо сейчас. Ты возьмешь его за руку, проводишь до дверей и скажешь, что никогда больше не увидишься с ним.

Орхидея задохнулась:

— Но я… я не могу сделать этого!

— Почему? Я ваш отец, юная леди. Я растил тебя девять лет, обеспечивая всем, что ты хотела, о чем большинство девочек твоего возраста могло только мечтать. И я рассчитываю на какое-то уважение и благодарность за…

Орхидея заплакала.

— Благодарность? — рыдала она. — Я благодарна… за то, что ты показал мне, какой ты на самом деле. Хорошо, я пойду к двери, но только я выйду за нее вместе с Элайджей. Я собираюсь… переехать к нему!

— Что?

— Я сказала, мы будем жить вместе! — закричала Орхидея. — Мне уже почти восемнадцать! Я взрослая и могу делать все, что пожелаю!