Мой лейтенант

— Простите меня, мадам, мне придется вас покинуть, — он зашагал сквозь толпу, отвечая на приветствия и поздравления, но не задерживаясь. У самой двери плечом отодвинул в сторону охранников, объяснявших Чейси, что она должна отойти за ограничительную линию, так как у нее нет приглашения.

— Но я здесь по заданию Госдепартамента, настаивала Чейси. Вид у нее был усталый. Дорожная сумка врезалась ей в плечо, в руке она держала знакомый портфель, костюм измялся, волосы выбились из пучка. В целом Чейси выглядела совсем не так, как, по мнению Дерека, полагалось выглядеть леди из семьи Бэнкс Бейли, особенно когда она появляется на публике.

— Ваше служебное удостоверение ничего не значит, — говорил ей один из охранников. Оно годится лишь для того, чтобы обедать за полцены в столовой департамента.

— Скорее всего, морочит нам голову, — поддержал его коллега. — Многие девушки мечтали бы познакомиться с лейтенантом. Он же теперь секс-символ.

— Я не отношу себя к подобным особам, — возмутилась Чейси. Тут она заметила Дерека и поглядела на него с таким выражением, словно считала его виноватым во всех своих проблемах. Полное отсутствие благодарности. — Лейтенант, не могли бы вы объяснить этим людям, кто я такая?

— Парни, парни, — вмешался Дерек, — вы слышали, что сказала вам леди?

Он взял ее под руку.

— Может, один из вас посторожит ее дорожную сумку? — спросил он уважительно расступившихся охранников. — Чейси, ты что, приехала сюда прямо из аэропорта?

— Конечно, да, — ответила она недовольным голосом.

— Мне кажется, что, учитывая обстоятельства, тебе следовало бы начать со слов: «Спасибо, Дерек», — заметил он.

Маккенна повел ее сквозь толпу в свободный угол. Насколько он мог судить, девушке не мешало бы выспаться, поесть, принять душ, а лучше горячую ванну. Только это поможет ей снять напряжение.

— Простите меня, лейтенант.

— Дерек. Если уж я согласился участвовать в шоу, то ты должна следовать моим правилам. Правило номер один: обращаемся друг к другу на «ты» и зовем друг друга по имени.

— Хорошо, Дерек, — согласилась Чейси, плюхнувшись на диван. Казалось, она позабыла о работе и сейчас думала только о том, что ее могут увидеть. Она поправила парочку шпилек в пучке и попыталась подкраситься, не глядя в зеркало. — Прости. Мне нужно было начать с того, что я очень благодарна тебе за то, что ты передумал и все-таки приехал. Не могу объяснить, как много это для меня значит. Ты даже не понимаешь…

— Правило номер два: никаких эмоций. Просто работа, только работа, ничего, кроме работы. Ничего личного.

Что-то вспыхнуло в ее глазах. Она скрестила руки на груди и топнула ножкой.

— Раз так, то сообщи мне и правило номер три.

Его Чейси вернулась, но все же он чувствовал себя не совсем уютно. Ему хотелось, чтобы она выказала ему больше уважения.

Дерек никогда не встречал женщин, подобных ей. А за время службы в армии он перевидал их достаточно.

— Правило номер три, — начал он, усаживаясь рядом. — Я буду поступать так, как хочу. Я подарю тебе целый месяц своей жизни. Но не больше. Я помню, что последним пунктом в повестке дня значится ужин в Белом доме Четвертого июля. После — фейерверк. Ровно в полночь я свободен, ибо не испытываю никакого желания видеть этих вашингтонских парней.

— Прекрасно.

— Ты отвечаешь за то, чтобы никто из них ни генерал, ни все эти господа из департамента, ни сам президент — меня не беспокоил. Пусть даже с Рождеством не поздравляют.

Он перевел дыхание. Он понимал, о чем она думает. Вспоминает об их последнем поцелуе. Он мог объясниться. Но нельзя давать волю чувствам.

Дерек мог бы сказать ей, что она не из тех женщин, которые способны завести роман, а через месяц расстаться без всякого сожаления. Что она не из тех женщин, которые могут жить на ферме. А он не из тех мужчин, которые, поцеловав женщину, не хотят большего…

Так что лучше и не начинать.

Он даже не сказал ей, что был бы рад получить открытку на Рождество именно от нее.

— Месяц. Не больше. Очень хорошо, — произнесла она, утвердительно кивнув.

— И еще одно, последнее. Самое важное, продолжил он. — Если ты не получишь в своем департаменте работу с отдельным кабинетом, пятью телефонами и с двумя секретаршами, то все эти тридцать дней останутся просто потерянным временем.

Чейси слегка наклонила голову, что должно было означать полное согласие с его словами. Он поднялся и дернул за рукав проходившего мимо элегантного белозубого мужчину.

— Послушайте, не могли бы вы раздобыть нам с подружкой пива? А то я больше не в силах изображать энтузиазм по поводу шампанского. Не мой напиток.

— Конечно, без проблем, — ответил услужливый человек, забирая у Дерека полный бокал, который тот держал в руке с самого начала приема. — Домашнее подойдет?

— В самый раз, — обрадовался Дерек. Он сел рядом с Чейси и впервые расслабился с того момента, как купил билет на утренний рейс из Этауна. Нью-Йорк встретил его нескончаемой чередой рукопожатий, дружеских приветствий, поцелуев и роскошных букетов, которые пропадали на заднем сиденье лимузина, пока Дерек не распорядился отправить все цветы в ближайшую больницу и раздать их пациентам в палатах.

— Ты знаешь, кто был этот человек? — спросила его Чейси.

— Нет.

— Это был губернатор Нью-Йорка. Дерек задумчиво потер подбородок.

— Хорошо бы кто-нибудь подсказал ему, чтобы он покупал своей жене губную помаду, которая не пачкается, — произнес лейтенант. — Но они — милая пара, и я готов простить им эту ошибку.

«ЮНЕСКО — это сердце и душа нашего народа», — продекламировала Чейси, сбрасывая туфли. Она поджала под себя ноги и устроилась поудобнее на мягком диване в просторном гостиничном номере Дерека. Она раздумывала над тем, удастся ли ей снять номер и себе или придется позвонить Меривезер и попросить у нее ключи от особняка в западной части Центрального парка. Чейси поглядела на папку у себя на коленях. Сначала главное! Завтра утром предстоит встреча в Балтиморе, и ей надо подготовить речь. «ЮНЕСКО демонстрирует всему миру нашу заботу» — так хорошо.

Второй шанс.

Судьба дала ей второй шанс. Она не понимала, почему Маккенна изменил решение, и чувствовала, что вопрос ему не понравится. Все, что происходит между ними, только работа. Правило номер два — не задавать личные вопросы и не отвечать на них.

Но, несмотря на открывающиеся перед ней возможности, она была разочарована.

Взгляни правде в глаза, Чейси! Тот поцелуй произвел на тебя гораздо большее впечатление, чем на него. В конце концов, он привык пользоваться успехом у женщин. На приеме три дамы спросили Чейси, в каком номере он остановился, и девушка могла только предполагать, сколько их задало этот вопрос самому Дереку. Когда она сообщила ему о поджидающих его многочисленных особах женского пола в лимузинах, припаркованных возле отеля, он лишь рассмеялся.

— Только-только я обрел свободу и вот, пожалуйста, работаю на тебя и ничего не могу поделать.

Чейси размышляла. Что заставило ее мечтать о его синих, как море, глазах, вспоминать его мускулистые плечи и заразительный смех?

«Когда этот месяц кончится, я буду встречаться с одним из тех мужчин, которых приглашает Меривезер в надежде пристроить меня, — подумала она. — Мне нужна личная жизнь. Нужно приобрести опыт. Несколько романов. Не слишком много, чтобы не выходить за рамки приличий».

— Кливленд, — сонно прошептала она, напрочь позабыв о Балтиморе. — Кливленд — это житница Америки.

— Чейси, ты уже думаешь о послезавтрашнем дне?

— Да.

— Почему бы мне просто не сказать им, что я люблю Кливленд? В Нью-Йорке это сработало.

Переодевшись в удобные джинсы и джемпер, он вышел из спальни.

— Или я могу последовать примеру Джона Кеннеди и воскликнуть: «Я из Кливленда!»

Она не отвечала.

— Знаешь, Чейси, может, мне стоит добавить еще одно, последнее, правило: чувствовать себя комфортно. Смейся над моими шутками. Всегда со мной соглашайся. Не веди себя так, словно я полный идиот. Договорились? Повтори за мной: «Я, Чейси Бэнкс Бейли, обещаю не обижать Дерека Маккенну». Чейси, не молчи. — Он поглядел на девушку. — И не засыпай, когда я говорю, — продолжил Дерек. — Ты должна делать вид, что интересуешься моими высказываниями.