Мистер Грей младший (СИ)

— Правда, — шепнула мама.

— И всё-таки, она лучше всех, верно, Ана?

— Конечно…

— И всё-таки, мы можем ей гордиться.

— Да, — кивнула мама.

— И от этого ещё больнее отдавать её этому проходимцу! — папа снова заплакал, уткнув лицо в платок.

— Прошу тебя, Кристиан! Тебя все услышат, не так громко…

— Где Теодор?! — спросил у Аны Кристиан, ища меня глазами, — Конечно… Лучшую доченьку мы отдаём, а этого нахала ты оставляешь… А, — заметил меня Кристиан, — Вот он. Твой любимчик.

— Кристиан! — шикнула на него мама.

Он отвернулся к Фиби.

— Дитя моё, — прошептал он громко, — Тебя силой вырывают из моих рук!

— Папочка, никто меня не вырывает, — шепчет она, — Рано или поздно — я должна была выйти замуж.

— Должна, — грустно согласился он.

— Или уйти в монастырь, — мягко предложила вариант Фиби.

— Нет! — вскричал он, — Это мы уже проходили!.. Этот день должен был настать и он настал, — торжественно произнёс он, как будто с ним, кроме него самого, кто-то спорил.

Я сделал несколько шагов от Даниэль, прямо к Фиби, протягивая к ней руки…

Мягко и нежно стуча каблучками, она, не выдерживая больше не секунды, подбежала ко мне, радостно крича:

— Тедди!

Я схватил её за талию, начиная кружить по всему залу… Все вокруг смотрели на нас, камеры нацелились и снимали с разных ракурсов…

— Поставь сестру на место, помнёшь платье, — влез Кристиан, — Нечего её мять до церемонии. И если она разрыдается, ты будешь виноват! Коту под хвост весь макияж.

— Успокойся, это так трогательно…

— Тебе всегда было трогательно выкидывать деньги на ветер, Анастейша, — сказал он, но я уже оторвал от них своё внимания, поглощённый родной, любимой сестрёнкой.

Мы стояли, глупо улыбаясь, смотря друг на друга… Я держал её нежные пальчики. Я чувствовал, что малышка выросла. А ещё, я чувствовал, что она в безопасности, потому что Адам — это клёвый парень. Клёвый. Да, я всегда считал его придурком, а он закрутил такую офёру. Респект… Я понял, что он всегда любил её. Даже когда не знал, что любил. В детстве — в отличие от Эвы — он никогда не обзывал её. Она была единственной девочкой, которую он защищал. А когда она упала и разбила колени, он — тогда — десятилетний кудрявый мальчик, нёс её от площадки до самого нашего дома. А теперь, у него и есть, чем её любить… Я имею ввиду деньги. Так что, я уверен — она нашла своё «долго и счастливо».

— Желаю тебе, моя малышка Фиби, нарожать дюжину маленьких адамчат и фибичат.

— Ты всегда был дурак, — щурится отец, — И всегда несёшь такой каламбур! Чем была бы твоя жизнь, если бы не я не ставил её, как шаткую лестницу на место — и так из недели в неделю.

— Да, папа, — произнёс я, — Я тоже часто думаю, чем бы была моя жизнь, если бы ты не вмешивался в неё…

— Ты бы утонул в юбках актрисулек из кордебалета, — шикнул он, — Или бы тебя застали в чьей-то постели и пристукнули. Вот и всё, Тедди. Ты думаешь, что красота для мужчины — это всё? Это ноль, если он, конечно, не альфонс.

— Прошу тебя, Кристиан, — прошипела мама, — Ты не видел детей столько времени!

— Действительно, папа, — вступил я, — Ты никогда не думал, как мы выживали без тебя и твоих советов все эти годы? И никто не умер, не скололся?.. К тому же, у меня не только красный костюм, папа. У меня красный диплом.

— Не может быть, — бросил он, — Небось, переспал с какой-нибудь профессоршей?

— Отец, — холодно сказал я.

— Кристиан, это уже через чур! — рявкнула на него мама, — Нельзя так неуважительно относится к своим детям, которые многого добились и через многое прошли сами, без всякого нашего участия.

Только Фиби молчала, нежно гладя мою руку…

— Как прекрасно, Тедди, — прошептала она, — У нас всё прекрасно. Мы снова вместе. Этот дом прекрасен… этот день, этот вечер…

— Конечно, малышка, — улыбнулся я, — Могу быть уверен, что ночь будет у тебя ещё прекраснее, — подмигнул я.

— Теодор! — легко прикрикнула она, — Я уже не выношу подобной пошлости. Прошу вас… Прошу вас всех. Пришло столько людей…

— Полгорода, не меньше, — сказал Кристиан, — Хорошо, что у нас только двое детей. Если на каждую свадьбу являлось по столько же, я бы разорился.

— Тедди… А почему ты с Даниэль? — спросила меня Фиби.

— Я… я женюсь на ней, — сказал я.

— Женишься? — подняла брови Фиби.

— Расслабься, дорогая, — снова вступил отец, — Уверен, он не будет торопиться. У него красный диплом, он сам может себя обеспечивать, захватывать империи…

— Да нет, — перебил я, — Я женюсь, чтобы раз и навсегда покончить со всем этим.

— С чем? — спросил отец резко.

Я сжал губы.

— Развестись ты не сможешь, — сказал он серьёзно.

— Да, не могу. Но могу овдоветь, — убедившись, что Даны поблизости рядом нет, чтобы побесить отца, пошутил я.

— Что?! — вспыхнул он, — Ана, урезонь своего сына!

— Кристиан, не кричи! Мальчик просто шутит! — попыталась успокоить его мама.

— Что за идиотские шутки?! — рыкнул он.

— Тедди, — обратилась ко мне Фиби, — Я должна тебе кое-что сказать… Здесь. Здесь и сейчас.

Сердце пропустило во мне удар. Я смотрел в её молящие серые глаза и терял землю под ногами, вместе с мыслями.

— Здесь, Тед., — слёзно прошептала она, — Пришла она… Здесь, понимаешь, та…. Тут!..

Она не успела договорить, замерев, она смотрела мне через плечо. По спине прошёл холодок, дыхание спёрло, я медленно обернулся…

Я увидел знакомый силуэт. В глазах стало так влажно, что зрение помутнело… Она была вся, точно, соткана из закатного, розового облака. Она озиралась по сторонам, пока не взглянула в мои глаза. Я почувствовал, что воздух вокруг меня стал шершавым. Лёгкие туфли — свинцовые кандалы, которые приковали меня к полу… Медленно моя рука поползла по ткани пиджака, напоминающего мне теперь крапиву, жгущую пальцы. В глазах закололо, почему-то, мне стало трудно стоять. «Айрин», — горело у меня в мозгу, как неоновая вывеска, посылая сердцу сигнал: «Остановись, немедленно. Муки будут страшны…»

Я глубоко вдыхаю, осознавая, как чертовски давно я её не видел… Не видел, не видел, идиот!.. Золотые кудри струились до плеч, а лучи солнца, бросающиеся к ней с веранды, усыпали её волосы бриллиантами. Я хотел немедленно подойти и обнять её. Обнять это хрупкое, нежное тело… Обнять эту девочку, которую любил… люблю и буду любить всю жизнь. Эту девочку, о которой я мечтал всегда…

— Да, я думал, ты перешёл на мулаток. Но вкусы неизменны, — пробурчал мне на ухо Кристиан, а я стоял, как столб и не мог пошевелиться.

— Кристиан, нам нужно идти! Мой кавалер Кен уже подошёл, бери под руку Фиби!.. Вот-вот церемония!.. — уводила его мама…

И тишина. И вокруг меня была тишина, а затем… самая чистая и искренняя песня Джеймса Бланта. Я тяжело сглотнул, глядя в её синие глаза, которые сияли, как огоньки. Простояв так немного, просто стоя напротив меня и ничего мне не говоря, она быстро прошмыгнула мимо и скорыми шагами поднялась по лестнице наверх.

Сердце пропустило глухой удар. Как безумный, я побежал следом…

Но след был потерян. В какую сторону она пошла?.. Аромат таких знакомых мне духов, боль и тяжесть в сердце, внутренняя мука волокли меня в сторону моей комнаты. Дверь в неё была открыта, а там… Клубились те самые маленькие ангелы в пышных юбках, лёгкие, как тополиный пух.