Такая разная любовь

Он рассмеялся, впрочем, беззлобно:

— Зу, дорогая, если бы ты попросила у меня денег, это было бы сделать проще. Несмотря на то, что сейчас я, как видишь, не процветаю.

Зу молчала.

— Конечно, — продолжил он, — теперь я был бы богачом, если бы Уильям в свое время не украл тебя у меня.

Зу поняла, что он все еще дуется. И справедливо дуется.

— Тим…

Он махнул рукой:

— Извини, конечно, но он именно украл тебя у меня. И украл не просто как подающую надежды актрису. Ты же знаешь, что я был влюблен в тебя…

Да, Зу знала об этом. Но в то время, похоже, весь мир был влюблен в нее. В ее лицо, в ее тело, в то, как органично она смотрелась на экране.

— Уильям солгал мне. Он сказал, что тебя забрал какой-то дружок из дома.

В памяти Зу тут же возник образ Эрика Мэтьюза. «Дружок из дома». Человек, который изменил всю ее жизнь…

— Это правда.

— Правда? Интересно! Вскоре после этого Уильям объявил о том, что начинает свое дело. А еще чуть позже я узнал, что дружок куда-то пропал и ты выходишь замуж за Уильяма.

— На самом деле все случилось не так быстро, как ты рассказываешь.

— Именно так быстро! Сначала Уильям ушел от меня. А потом ты стала звездой экрана.

«А потом меня бросил Эрик», — подумала Зу, почувствовав, как у нее защемило сердце. Боль, которую он тогда причинил ей своим уходом, до сих пор временами напоминала о себе. Боль и физическая, и душевная. Ей показалось, что левый угол рта стал кривиться еще больше, и она машинально коснулась его рукой.

— А потом, — продолжал Тим, — Уильям женился на тебе.

— У тебя хорошая память.

— Я же говорю: я был влюблен в тебя. Когда любишь, то помнишь не только удовольствия, но и боль.

Зу вздохнула. Самое большее, что она когда-либо позволяла себе с Тимом Данахи — это совместный ужин. «Удовольствия» она ему никогда не доставляла.

Зу сложила руки на коленях.

— Тим, все это уже история…

— Ты права.

Он не извинился и не выглядел смущенным.

— Мне нужна работа, — быстро проговорила Зу. — Я пришла сюда исключительно ради этого. Мне нужно вернуться к работе.

— Так почему ты пришла ко мне? Оглянись вокруг, Зу. Ты же видишь, как у меня продвигаются дела…

— Я пришла, потому что доверяю тебе, Тим.

— Ага. Фактор доверия?

— Ты нужен мне. Точнее, твоя помощь.

Тим поднялся и приблизился к стеллажу, который был забит не книгами, а рулонами с пленкой.

— Сколько тебе сейчас, Зу?

Она сглотнула комок в горле:

— Сорок.

— И ты думаешь, что в этом возрасте тебе удастся вернуться в кинематограф, который является царством двадцатилетних?

— Я рассчитывала, что за эти годы ситуация изменилась.

Он пожал плечами:

— В чем-то, пожалуй. Возьми Стрип, Глен Клоуз, да ту же Мак-Лейн. Они доказали, что не обязательно быть молоденькой девушкой, чтобы стать звездой. — Он сделал паузу, потом покачал головой и обернулся к ней. — Но им очень нелегко пришлось на этом пути, Зу. Ты уверена, что готова к такой же борьбе?

Зу была далеко не уверена в этом.

— Да, — ответила она.

— На поиски подходящей роли может уйти известное время.

— У меня нет времени, Тим.

Он вернулся к столу, выдвинул ящик и стал шарить в нем рукой. Через секунду достал оттуда толстую рукопись.

— Вот вещица, которую мне принес один из моих сценаристов.

— Будешь говорить, что этот сценарий совершенно случайно оказался именно сейчас у тебя в столе?

Тим усмехнулся:

— Да нет. Просто я ожидал твоего визита, Зу, скажем так.

Зу показалось, что Тим несколько свысока смотрит на нее, но она понимала, что не в том положении сейчас, чтобы разыгрывать из себя примадонну.

— Вещица стоящая, — продолжал Тим. — О постановке картины я уже говорил с Кэлом Бейкером.

— С Кэлом Бейкером?

— Это режиссер, Зу. Первоклассный. Господи, сразу видно, что ты уже давненько в нашей кухне не варилась.

Зу взяла рукопись и посмотрела на заглавие. «Тесные узы».

— Это будут мини-серии, — проговорил Тим. — Для телевидения.

Услышав об этом, Зу положила рукопись на стол:

— Я не снимаюсь для телевидения, Тим. Я актриса.

Он откинулся на спинку стула.

— В таком случае можешь вообще ни на что не рассчитывать.

Она пристально взглянула на него. Он выдержал ее взгляд, и Зу поняла, что говорит он абсолютно серьезно. Тогда она снова взяла рукопись.

— На роль Джан Векслер требуется 35-летняя актриса. Думаешь, у тебя получится?

— Сколько ты даешь мне времени?

— Месяц. Ну, максимум шесть недель.

Зу опустила глаза. Она была признательна Тиму за то, что тот не спросил о ее весе. И о линии рта — последствии перенесенного инсульта, — если заметил.

Зу вспомнила о предложении Марисоль съездить на воды.

— Хорошо, — ответила она. — Думаю, получится.

— Но сначала придется попробоваться.

— Что? Кинопробы?

— Ага.

— Господи, Тим, ты что?!

Он все так же серьезно посмотрел на нее. Серьезно, но с участием.

— Прошло много времени, Зу. Киногеничность — изменчивая штука…

Она снова коснулась кончиками пальцев угла рта. Значит, все-таки заметил?

— Возьми сценарий, Зу. Почитай. А там увидим.

Она поднялась, сунув рукопись в сумку.

— Я знала, что смогу рассчитывать на тебя, Тим.

Он тоже встал из-за стола.

— Звякни, как будешь готова. И еще… — Она обернулась уже у самой двери. — Ответь мне на один вопрос, пожалуйста. — У нее на мгновение захватило дыхание. — Твой сын… как его зовут?

— Скотт.

— Да, Скотт. Это правда, что он не от Уильяма?

Она судорожно вцепилась в ремешок сумки.

— Я позвоню, Тим, — проговорила она и вышла.

По пути домой Зу остановилась у магазина. Перед тем как выйти из машины, она поправила светлый парик и вновь надела солнцезащитные очки. Войдя в магазин, она сразу же направилась в кафетерий.

На диету Зу решила сесть со следующего дня.

Глава 4

Мэг закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она сидела скрестив ноги на маленькой циновке и чувствовала, как болезненно натянулись мышцы на внутренних сторонах бедер. Странно, ведь в последнее время она почти не пользовалась лимузином фирмы, предпочитая ходить пешком. Но, Боже, как больно!..

— О'кей, леди, еще один медленный и глубокий вдох… Зал наполнился многоголосым шипящим свистом.

— Выдох…

Шумное «Ффу-уу!»

В нос бил запах женского тела, смешанный с легким ароматом французских духов.

Бред какой-то! Мэг открыла глаза и оглядела обитый орехом гимнастический зал «Золотого минерального источника». В одном конце зала стоял накрытый кружевом рояль, в другом — ряд жестких, обитых бархатом викторианских стульев. Середина зала была застлана ковром ручной работы, на котором расположились десятка два женщин — у кого-то было больше избыточного веса, у кого-то меньше, кому-то уже сделали немало косметических операций, кому-то еще совсем не делали, — находившихся почти в состоянии транса. Так проходил дневной семинар «Стресс и я». Здесь была именно та публика, с которой Эйвери рекомендовал Мэг сойтись поближе. Чтобы некоторых из этих женщин потом можно было привести в фирму в качестве клиентов.

— Найдите свой центр, леди. А теперь медленно: вдох… выдох…

Мэг снова закрыла глаза. Интересно, как найти свой «центр»? Тридцать девять лет уже прожила на этом свете, но подобный вопрос еще ни разу не вставал перед нею. Может, это что-то врожденное, передающееся из поколения в поколение на генетическом уровне? Во всяком случае, в Гарварде Мэг этому никто не учил. Холодок пробежал у нее по спине. Господи, и зачем она сейчас вспомнила о Гарварде?!..

«ДЕВА АЙСБЕРГ КУПЕР ОТМАЗАЛА ОЧЕРЕДНОГО КЛИЕНТА».

С нее хватило бы и одного заголовка. Но под ним они еще поместили ту фотографию, которая была сделана шестнадцать лет назад и на которой Мэг была изображена с «профессором». Они сидели под деревом на Гарвард-сквер. И держались за руки.