Опоздание на пять минут (ЛП)

Элли состроила ему гримасу.

– Так, значит, в семь? И он опоздал на 5 минут? Боже, какая ты строгая. Тебе бы надо работать на правительство Северной Кореи. – Седрик засмеялся. – Такая умная девочка как ты, никогда не слышала такое выражение: «Лучше поздно, чем никогда»?

– Мне больше нравится «Чем раньше – тем лучше».

– Кто это сказал?

– Уилльям Шекспир. Такой умный парень как ты, должен это знать.

– Ну… «Дурак всегда говорит, что он умный, а умный никогда не скажет, что он дурак». Тоже Шекспир.

– Так, ты признаешь, что ошибся? Буду знать. – Элли развернулась и ушла, не оглядываясь. Ей нужно было успокоиться.

Элли достала телефон и набрала номер.

– Привет, милая, – ответил дедушка Фрэнк, – Как дела?

– Мне кажется, я сейчас кого–то убью.

– Ты придешь?

Он слишком хорошо ее знал.

– Можно?

– Конечно, увидимся.

***

Элли позвонила в дверной звонок. Странный вечер. Очень плохо, что этот Суэйзи так и не объявился, но столкнуться с Седриком было все равно, что посыпать солью открытую рану. Элли была оптимисткой и верила, что ей, все же, повезет. Но прямо сейчас ей нужно было выпить и побыть с близким человеком. Дверь открылась, и Элли встретил знакомый голос и теплые объятия.

– Вот самая красивая девушка в мире. Заходи, – сказал дедушка Фрэнк.

Они прошли на кухню, и он достал из холодильника лимонад.

– Нужно что–нибудь покрепче.

Дедушка Фрэнк засмеялся:

– Тебе повезло, у меня есть открытая бутылка Каберне.

– Отлично.

Он налил два бокала вина, и они перешли в гостиную. Элли села на диван, глубоко вздохнула и сделала глоток вина. Дедушка Фрэнк достал чековую книжку.

– Так, сначала… Как дела с вызовом?

Элли не ответила. Фрэнк поднял глаза на нее.

– Но с кем–то из них ты же точно должна была сходить на второе свидание.

Элли сделала еще глоток вина.

– Ну, вообще, третий парень не пришел, поэтому я могу сходить еще на одно свидание.

– Не пришел? Или ты ушла, подождав всего пять минут?

Элли улыбнулась.

– Как я могу что–то возразить, когда ты так хорошо меня знаешь?

Фрэнк засмеялся, когда Элли достала список из сумки.

– Думаешь, я слишком придираюсь?

– Даже слишком. Ты встретишь кого–то и без этого списка.

Элли засмеялась.

– Если только случайно. Я познакомилась кое с кем, он вообще не подходит по критериям, но я не могу перестать о нем думать.

– Вот видишь!

– Я везде на него натыкаюсь, но он сказал, что не ходит на свидания.

– Тогда, дай ему время. Никогда не знаешь, как повернется жизнь, – он посмотрел на список, – Я помогу его выбросить, давай.

– Не сейчас. Еще одно свидание по списку, и если ничего не получится, то обещаю, я его сожгу.

Дедушка Фрэнк улыбнулся:

– Моя девочка!

***

– В чем ты, детка? – спросил Тони, до того как Седрик успел поздороваться.

Седрик переложил телефон к другому уху.

– Ты это серьезно сейчас?

– Я люблю черный цвет, ты знаешь.

– Если ты скажешь, что ты голый – я повешу трубку. Сколько время?

– Самое время потрахаться.

– О боже.

Седрик был уверен, что смысл жизни Тони – это свести его с ума, не говоря о том, что он звонил ему по нескольку раз за утро. Седрик подумал про себя, что на ночь надо отключать телефон. Он сел на кровати и наклонился, чтобы почесать Тофу.

– У тебя какое–то дело ко мне или ты звонишь мне, чтобы просто достать меня?

– Во–первых, налоговый инспектор в отпуске. Это и хорошо, и плохо. Хорошо: он не продаст дом до тех пор, пока не вернется из отпуска. Плохо: мы не сможем с ним связаться, пока он не вернется из отпуска. Так что, просто наберись терпения.

– Терпение – мое второе имя. Что у тебя там еще?

– Я меня сегодня пончиковое настроение и я собираюсь зайти и прикупить парочку. Тебе взять?

– Классический шоколадный.

– Будет сделано.

Тофу лег на спину и задрал свои лапки вверх. Седрик засмеялся и снова почесал его ногой.

– Я тоже хочу быть собакой. У Тофу такая хорошая жизнь, да, Тофу?

– Ты хочешь быть собакой только потому, что ты сам сможешь вылизывать свои шары.

– У нас будет хоть один разговор без твоих упоминаний о сексе и интимных частях тела?

– Тебе надо потрахаться.

– Я вешаю трубку. Увидимся.

Седрик знал, что каждое субботнее утро проходит сельскохозяйственная ярмарка и Уиллоу Глен. В отличие от онлайн продаж, на ярмарке Седрик не особо много зарабатывал, но ему нравилось находиться среди людей. Как и Тони, который всегда был с ним на ярмарках.

Тони взял за одну сторону баннера и вместе с Седриком развернул его, прикрепив специальными застежками. Это был ярко–зеленый плакат с изображением чеснока, а белыми буквами было подписано: «Чесночок папочки Джорджа». Седрик уставился на плакат.

– Ты же все помнишь.

Седрик кивнул. Это было годовщина смерти папочки Джорджа. Одни из прекрасных воспоминаний Седрика относились к его деду и блошиным рынками, на которых папочка Джордж продавал свой чеснок.

– Ты был самым молодым продавцом.

Седрик улыбнулся. Когда ему было 5 лет, папочка Джордж разрешил ему складывать чеснок в пакет и подавать покупателям. Через некоторое время, Седрику было позволено еще и отдавать сдачу. В 10 лет, Седрик уже не плохо со всем справлялся, ставил ценники, брал деньги и давал сдачу, благодарил покупателей, в то время как папочка Джордж сидел сзади и гордо улыбался, разгадывал кроссворды или просто дремал.

– Я всегда с нетерпением ждал субботы. Это было мне в радость.

– А сейчас?

– И сейчас. Но тогда, это было что–то особенное. А сегодня, я делаю это в память о нем. Вот поэтому я хочу вернуть дом и сделать там музей чеснока. Я думал, так будет правильно, к тому же, мама тоже так хотела.

– Так и будет.

– Надеюсь.

Когда папочка Джордж умер, Седрик был полностью раздавлен. Папочка Джордж оставил Седрику абсолютно все, что было у него в Гилрое. Сначала, было очень трудно сосредоточиться на работе. Иногда Седрик мог повернуться и увидеть улыбку дедушки, но теперь его не стало, и все изменилось. Седрик не мог в это поверить.

– С того момента все очень изменилось, – сказал Тони

– Да, но я уверен, он бы гордился тем, чего мы достигли.

– Конечно.

Седрик не собирался забывать своего деда, поэтому он нарисовал небольшую его карикатуру на плакате, сайте и рекламе. Он был удивительным человек с большой любовью к чесноку, и хотел поделиться ей с людьми.

Тони достал из грузовика ящик и поставил его на стол. Затем, снял крышку и вытащил свежий чеснок, расставив все корзиночки. К их палатке подошла женщина в футболке Боба Марли и кольцами в носу.

Она посмотрела на чеснок и улыбнулась:

– Выглядит неплохо. Сколько стоит?

– 6 долларов за одну корзинку, – сказал Седрик, – Мы откроемся через пару минут, если вы не против, – и улыбнулся ей в ответ.

Тони подошел к Седрику.

– Чувак, ты ей нравишься. Видел, как она тебе улыбнулась?

– Я уверен, что она улыбалась чесноку.

Тони начал дальше расставлять чеснок и продолжил говорить, но Седрик не слушал его. Все о чем он думал, это Элли. Он не мог выбросить ее из головы. Ее улыбку, ее жизнерадостность. Седрик поднял головку чеснока, и вдруг увидел девушку около стенда с вареньем, что–то было в ней знакомое. Темные вьющиеся волосы. Все в ней, даже зеленая футболка, напоминало ему Элли.

– Не может быть.

Тони повернулся:

– Что?

– Ничего. Начинай продавать. Я сейчас приду.

Седрик подошел к Элли, пытаясь понять, она это или нет. Но что ему сказать, снова извиниться, наверное.

«Не будь идиотом. Успокойся».

Его сердце бешено колотилось, он схватил девушку за плечо и сказал:

– Привет.

Она повернулась:

– Привет.

Это была не Элли. Даже не похожа. Ей было около пятидесяти лет и без верхних зубов.

– Извините, я обознался.