Ужин вдвоём

— Из тебя выйдет классный консультант по любовным делам! Гораздо лучше, чем из Адама — ведь этот Адам, между нами, просто старый зануда. — Она хлопает меня по плечу. — Молодчина! Первым делом тебе надо сфотографироваться для колонки. Главное — пошире улыбаться.

— Это еще зачем?

— Зачем фотография? Раз уж хочешь стать для наших девочек лучшим другом, они должны знать, как ты выглядишь. — Она демонстрирует мне свой снимок с широкой озорной улыбкой. — Это я прошлым летом сфотографировалась. Выгляжу, как будто мне лет двенадцать, правда? — Она хихикает. — Конечно, над твоей физиономией придется поработать…

— Сдается мне, ты хочешь меня оскорбить?

— Что ты, что ты! Так всегда бывает. Дейзи рассказывала, когда Адама фотографировали для колонки, восемь катушек пленки отсняли, пока не получился кадр, где он не был похож на маньяка-убийцу. Хотели даже пустить с колонкой чей-нибудь чужой снимок, но Адам не согласился. Сказал, это разрушит его индивидуальность.

— Сколько трудов из-за одной фотографии!

— Да не волнуйся так. Главное, не вздумай корчить суровую физиономию. Крутых парней даже взрослые женщины побаиваются, а четырнадцатилетние девочки — тем более. Думаешь, почему девочки-подростки так тащатся от мальчиковых поп-групп? Потому что парни, которые там поют, не страшные. Щеки у них гладенькие, мордочки смазливые, — словом, выглядят они ровесниками своих фанаток. Так что не удивляйся, если фотограф тебя сильно омолодит.

— Признайся честно, тебе все это нравится?

— Еще как! — с восторгом отвечает Фрэн. — Сам подумай: суровый музыкальный критик, крутейший из крутых, спускается с заоблачных высот, чтобы поделиться крупицами своей мудрости с девчонками от тринадцати до шестнадцати! Ты в жизни видел что-нибудь смешнее? Лично я — ничего.

Доктор

— Доктор Разбитых Сердец! — повторяет Иззи, когда я звоню ей после обеда и сообщаю новости. — Не верю! Просто быть такого не может!

— Честное слово, — отвечаю я. — Это Дженни придумала. По ее мнению, назвать меня просто «Дорогой Дейв» — это не отпад. Или, может, отпад, но не полный.

— А «Доктор Разбитых Сердец» — это, значит, полный?

— Видимо, да.

— Снимаю шляпу перед Джен. Одного не понимаю — как ей удалось тебя уломать? Когда она поделилась своим планом со мной, я сказала, что ты ни за какие коврижки на это не пойдешь. Даже ради дружбы. И вот пожалуйста — заделался психотерапевтом для истеричных девиц! Знаешь, надо бы тебе почитать что-нибудь по популярной психологии. Хочешь, стащу с работы пару книжек Опры?

— Хм… ну может быть. Вообще-то я предполагаю действовать по наитию.

— Например?

— Там разберемся.

Иззи прыскает.

— Ладно, — говорит она, — сажусь на телефон и начинаю обзванивать всю нашу компанию. Такое событие надо отпраздновать. Не каждый день твой муж становится Доктором Разбитых Сердец!

Пицца

Мы вшестером — Тревор, Дженни, Стелла, Ли, Иззи и я — сидим в переполненной «Экспресс-пицце» в Сохо. Сидим уже минут пятнадцать, но так ничего и не заказали — вся наша компания с головой ушла в обсуждение моего нового места работы.

— Дейв, — говорит Тревор проникновенно, — ты сам-то понимаешь, что давать советы школьницам на страницах журнала для подростков — это не совсем то, чем должен заниматься нормальный взрослый мужик?

— Менее подходящего для тебя места я бы и специально придумать не смогла, — замечает Стелла, — даже если бы очень постаралась.

Все задумываются.

— Может быть, «Ежемесячник яхтсмена»? — предлагает Иззи. — Насколько мне известно, к морю Дейв никогда даже близко не подходил.

— Ну нет! — возражает ей Тревор. — Яхты входят в разряд вещей, которыми всякий мужик просто обязан интересоваться. А если и не интересуется, ему легко притвориться. Это все равно как гольф, или автомобили, или мотоциклы…

— И вообще любая техника — компьютеры, видеокамеры и так далее, — прибавляет Ли.

— Короче говоря, яхты — это тема для настоящего мужчины, — подводит итог Тревор.

— Да хватит вам! — говорит Дженни. — У Дейва все получится. Не сомневаюсь, советчик из него выйдет что надо! Помню, как он ходил к нам, когда мы со Стеллой и Иззи жили в Ист-Финчли: мы рассказывали ему о своей личной жизни, а у него всегда был наготове какой-нибудь хороший совет!

— Верно, — соглашается Стелла. — Вы замечали, с парнем подруги всегда ведешь себя, как со старшим братом — спрашиваешь совета и всякое такое?

Это верно. Только что-то не припомню, чтобы я раздавал советы направо и налево. Девочки по большей части говорили, я по большей части слушал. Ну, иногда вставишь что-нибудь, когда видишь, что от тебя ждут ответа… Честно говоря, я в этих беседах никакой психотерапевтической подоплеки не видел. Просто развлекал соседок своей девушки разговорами в ожидании, пока она оденется и выйдет.

— Вы о Дейве говорите, словно о каком-то гаремном евнухе! — возмущается Тревор. — И вообще, когда Дженни его спросила, стоит ли со мной встречаться, знаете, что он ответил? Что со мной надо быть поосторожнее! А еще друг называется!

— Трев, дружище, я имел в виду, что с тобой танцевать не стоит, все ноги ей отдавишь! — смеясь, поясняю я.

— Ладно, отставить препирательства, — командует Дженни. — Дейв, ты готов?

— К чему?

— К первому выходу на сцену!

Девичьи страдания

Предусмотрительная Дженни притащила с собой в ресторан целую кипу писем «Адаму». И теперь я, словно призер телевизионных игр, популярных в дни моей молодости, сую руку в сумку, шарю вслепую и выуживаю оттуда письмо.

Адрес «Крутой девчонки» надписан чернилами цвета серебристый металлик на пастельно-зеленом конвертике. Само письмо написано на желтом фигурном листочке в форме собаки. Я читаю его вслух:

Дорогой Адам!

Мне пятнадцать лет. У меня большая проблема, пожалуйста, подскажите, что делать. С самого начала четверти мне очень нравится один парень по имени Питер, и, по-моему, я ему тоже. Но дело в том, что этот Питер встречается с моей лучшей подругой Лиз. Он живет через два дома от меня и, когда мы идем из школы, сначала провожает домой ее, а потом меня. Он ужасно милый, и у меня это серьезно. Мне кажется, он чувствует то же самое, но я не уверена. Что мне делать? Что ему сказать? Стоит ли рисковать нашей дружбой с Лиз?

Ваша

фанатка Паффа Дэдди.

Бристоль.

— Твоя первая реакция? — интересуется Стелла.

— Изумление, — отвечаю я. — Почему она подписалась «фанатка Паффа Дэдди»?

— Потому что любит Паффа Дэдди! — отвечает Иззи, закатывая глаза.

— Э-э… и какое это имеет отношение к делу?

— Дейв, ты что-то сегодня туго соображаешь, — вздыхает Иззи. — Она подписалась «фанатка Паффа Дэдди», потому что не хочет, чтобы ее узнали. А если вообще не подписываться, то при публикации в конце письма поставят «Без подписи» — звучит не очень-то красиво. Что тут непонятного?

— Ладно, ладно, — бормочу я и снова уставляюсь в письмо. — Значит, она влюбилась в приятеля своей лучшей подруги. И теперь хочет знать, отвечает ли он ей взаимностью и что делать дальше.

— Отлично, — подбадривает меня Дженни. — Что ответишь?

— Ну что тут ответить? Ничего хорошего не отвечу. Не дело это — отбивать парня у подруги. Ничего, кроме неприятностей, из этого не выйдет.

— А еще?

— Еще… ну, может быть, этот парень вовсе в нее и не влюблен.

— Точно, — встревает Тревор. — Об этом обязательно надо написать. Тебе-то самому как показалось, влюблен он или нет?

— Трудно сказать.

— Мне кажется, он к ней просто по-дружески относится, — замечает Стелла.

— Нет, — твердо говорю я вдруг. — Он тоже в нее влюблен. Иначе не стал бы провожать ее домой. Я сам когда-то был подростком и хорошо помню: в этом возрасте ты готов скорее умереть, чем показаться друзьям рядом с девушкой, которая тебе не нравится. — В поисках поддержки я оглядываюсь на Тревора и Ли. — Я прав, или… или я прав?