Грязные связи (ЛП)

Но если хочешь мести, знай, что поиск отвлечения всегда означает изменение в душе.

Бенни не знала, что такое месть. Она не вцеплялась ей в сердце когтями и не посылала по ночам сны, от которых ее бы бросало в пот.

Но она знала меня, и она подписалась под тем, чтобы вернуть имя моей семье. Это была не только моя семья, но и ее тоже.

Мы работали бок о бок в гараже с тех самих пор, как окончили МТИ восемь лет назад. Она разрабатывала свои идеи и совершенствовала мои.

Я следовал подсказкам моей матери и… мстил.

Моей первой жертвой стал тот, кто перерезал горло моей матери. Пять лет понадобилось, чтобы выследить его, и тридцать секунд, чтоб вскрыть его глотку так же, как он это сделал с моей матерью.

Я уперся рукой в дверцу печи и позволил жару пропитать мою ладонь. К нему в могиле присоединилось еще восьмеро. Я убивал киллеров, насильников, рецидивистов, и имена всех их я находил в дневнике своей матери. Все они были связаны с «Тренчент Медиа». И я еще не закончил. Но нам нужны были деньги. Особенно, когда мой единственный работник пытался изнасиловать мой кошелек.

Ухмылка коснулась моих губ. Бенни была достойна каждого пенни. Чтобы профинансировать мои начинания и получать свои деньги, она создала целую подпольную сеть для гоночных ставок и технологию, которую невозможно выследить, защищающую целое секретное сообщество любителей азарта, давая таким образом Неуловимому фору.

Конечно, никто не знал, кто разработал и запустил эту сеть, но из-за того, что победитель всегда проходил в следующую гонку, а я никогда не проигрывал, Неуловимый стал идолом поклонения.

Спросите, что будет, если я проиграю? Ну, помимо того, что мне придется бежать от секир, которыми спонсоры захотят отрубить мне голову, я потеряю свой доход, своего высокооплачиваемого работника и ресурсы, которые мне необходимы для того, чтобы закончить то, что я начал.

Мое внимание вновь привлекла газетная вырезка. Я не искал отвлечения, и я был чертовски уверен, что мои намерения не изменились.

Месть не была эмоцией. Она была моим наследием, действующей силой, которая жила в моей крови и поддерживала во мне жизнь. Она была моим равновесием.

Месть.

Я участвовал в гонках, чтобы получить деньги на ее осуществление.

Не давая себя поймать, я защищал ее.

Убивал, чтобы достигнуть ее.

Я все спланировал.

Как только Трент Андерсон будет готов назначить своего преемника генеральным директором «Тренчент Медиа», я буду там, одетый в пиджак и брюки. Буду смотреть в его глаза, и, с улыбкой на губах, приму это предложение. А после я выпотрошу его и всех их до последней капли крови.

Глава 6.

Кэси

Прошло шесть долгих дней. Если я не спала, то находилась в офисе, и мне приходилось заставлять себя хоть немного прилечь. В конце концов, мне пришлось снять каблуки, выбросить из головы пальцы Трента на моем теле и отдохнуть хотя бы одну ночь.

Я вильнула на Дукатти между рядами байкеров. Тело разгорячилось под упругой кожей моего костюма. Сотни людей собрались возле финишной линии, а от вибрации и грохота выхлопных труб вокруг дрожала даже кровь в моих венах. Группа парней с короткими стрижками развалилась на своих Эндуро, Бус и Зук (прим. перев. Enduro, Busa, Zook — марки мотоциклов, спортивных и супербайков). Разнообразие красок на корпусах их байков и кожаных куртках поражало цветовыми сочетаниями. Эти ребята всегда хотели участвовать в гонках, но, пожалуй, так и не найдут свои яйца для того, чтобы выступить против Неуловимого.

На другой стороне улицы татуированные бородатые дикари и их девушки-хищницы сидели верхом на Чопперах и Крузерах (прим. перев. — Chopper, Cruiser — марки байков. Для лучшего представления спросите названия в Гугл). Когда я проехала, их издевательский свист и несдержанные шутки послали холод по моей спине.

Звуки сирен на расстоянии, поблескивание ножей и пистолетов за поясами парней, общая паранойя, генерировали скопление преступников, из-за которых атмосфера пропитывалась опасностью. Именно в этом месте худшие из худших встречали себе подобных.

В руках бутылки, двигатели ревели, губы сжимали сигареты, пальцы теребили отвороты курток — именно в этом отморозки находили свое веселье. Это была противоположная сторона политкорректного общества, в котором я проводила унылую жизнь, подавляя приступы скуки.

Мне должно было быть до жути страшно. Возможно, так и было. Страх, подпитанный адреналином, был частью гонок, но в итоге мое тело пульсировало от смеси возбуждения и тайны.

По иронии, здесь я чувствовала себя безопаснее всего. Здесь — в мире, где опасность разгуливала вокруг с татуировками и оружием в руках. В отличие от офисной жизни, где опасность скрывалась за просчитанными улыбками и роскошными благотворительными мероприятиями.

Мои эмоции были слегка на взводе. Я маневрировала между людьми на краю общей толпы, пока не наткнулась на пустынную улочку в двух кварталах от линии финиша. Неуловимый разорвет финишную ленту в любой момент. Я не смогу увидеть его, если буду здесь, в двух кварталах от него, но я обещала Колину, что не стану высовывать свой нос.

Вздыхая с сожалением, я отъехала от толпы. У меня за поясом торчал Спрингфилд 40-го калибра, и его успокаивающая сталь согревала мне сердце. Несколько миль назад я спрятала номер своего байка.

Но я никогда не снимала свой шлем, никогда не позволяла кому-либо увидеть свое лицо за визором (прим. ред. — визор — ветрозащитный экран в мотошлеме). Даже с такими мерами предосторожности, мне приходилось отшивать байкеров столько раз, что я сбилась со счета.

Не то, чтобы я не могла позволить себе нанять охрану. Разве это было бы не круто? Но вооруженные парни могли испортить все дело, которое подразумевало минимум внимания, пока я живу этой независимой жизнью.

Аллея, по которой я ехала, скрывала множество теней и находилась неподалеку от толпы. Отсюда я могла лучше видеть финишную линию. Будет ли здесь безопасней, чем ниже по улице? Возможно, и нет, но, бл*дь, я приехала сюда не просто так. Мне нужно было сбежать от работы. Сбежать от Трента, который охотился за моей задницей и е*ал мне мозг. Сбежать от пустоты в своей постели. Я приехала сюда за тем, что воплотить свою фантазию в реальность.

К черту Колина и унизительное обещание ему. Я не буду стоять перед финишной линией, но и ни в коем случае не выпущу ее из поля зрения.

Попятившись на байке назад в нишу, я выставила подножку и заглушила двигатель. В тишине и в укрытии. Отсвет фар в толпе дал мне понять, что на меня никто не смотрел, все смотрели на трассу или на друг друга. Стальные сваи моста неподалеку задрожали над головами от проходящего по нему поезда, посылая вибрацию в мой позвоночник. Но отсюда я в идеале могла увидеть, как он вырвется из толпы, его плечи будут напряжены от агрессии, а тело так близко будет прижато к байку, что я могла бы подумать, что под ним девушка, которую он трахает. Господи, этот мужчина был бесстрашным ублюдком на кожаном сидении своего байка, от которого промокали трусики.

Одичавшие крики и рев двигателей возрос в разы, после чего раздался отчетливый рев его BMW со знаменитым 4-х цилиндровым двигателем 999 cc.

Бедрами я сжала корпус своего байка и выпрямила спину, ища в просвете между толпой его хромированный корпус и кожаное сидение.

Что-то задвигалось в поле моего бокового зрения. Волосы на затылке стали дыбом, и я дернула головой. Из-за спины вынырнула рука и схватила меня за горло. Огромные пальцы с мозолями впились в мое горло, угрожая перекрыть воздух.

Пульс подскочил до бешеного ритма, когда я схватилась за чужую ладонь и дернулась в сторону. Но рука удерживала меня неподвижно, сжимая. Я ухватила воздух ртом, впиваясь в эти пальцы. Бл*дь, этого не должно было случиться. Шок превратил мою кровь в лед, когда глазами я метнулась к ключам в зажигании. Я потянулась к ним.