Самая желанная

5

Кристина, поддавшись общему волнению, плохо соображала, что с ней происходит. Она старалась не упустить из виду синьора Форсато, чтобы ровно в 19.45, погрузившись на резиновый плотик, отчалить от заросшего осокой берега.

Кристине достался удаленный участок пруда, образующий маленькую заводь среди печально склоненных ветвей серебристых ив. Закрепив канатик на берегу, ассистент Форсато — веселый парнишка лет восемнадцати — оттолкнул «ложе» Кристины от берега.

— Эх, жаль, кровать у тебя одноместная. Но я не прочь и подождать. Может, поужинаем после работы, крошка? Тебя придется хорошенько отогреть, если, конечно, не сожрут комары.

— Ничего, вода совсем теплая, — тихо сказала отчалившая Кристина. — А комаров здесь вообще нет. У таких богачей они не водятся.

— Ты полька? Я работал там как-то на ярмарке, — старался парень завязать знакомство.

— Нет, русская. Не забудь вытащить меня отсюда, когда все кончится. Я, кажется, хорошенько высплюсь.

Растянувшись на «листе», она сделала вид, что собирается вздремнуть. Но спать Кристине совсем не хотелось. Стрессовая заторможенность перешла в возбуждение — ей хотелось двигаться, говорить, встречать гостей, сновать среди букетов и лакеев с подносами. Среди знаменитостей, роскошных дам — в свете прожекторов, блеске и грохоте праздника. Ах, как хотелось на бал оставленной в парковой глуши Золушке! Тем более ее принц был там — в самом центре невиданного веселья! Кристина прислушалась — башенные часы пробили восемь раз, зазвучала тихая музыка, над дворцом разлили сияние — это включилось полное праздничное освещение. Праздник начался.

В парке было тихо. Ничто не выдавало присутствия замерших на деревьях нимф и дриад. Да и вряд ли они были в этой отдаленной части парка. Кристине казалось, что она совершенно одна, брошенная, забытая. Обидно, до слез обидно чувствовать свою ненужность, когда в каждой клеточке зудит желание нравиться, покорять, вызывать завистливые взгляды, вздохи, полные любовного томления… Кристина опустила ладони в воду, коснулась белеющей в темноте лилии. Она оказалась настоящей, прохладной, нежной. Кристина оборвала плотный стебель и вплела цветок в распущенные волосы. Потом легла на спину, закинув за голову руки. Огни праздника словно раскинули над дворцом светящийся купол, но дальше, над лесом, небо казалось бархатисто-черным, и в этой черноте мерцали россыпи ярких звезд. «Как в Сочи», — подумала Кристина, отдыхавшая однажды на юге с матерью. В жалком кемпинге, пропахшем тушеной капустой. Но звезды и море — они были великолепны, обещали нечто огромное, прекрасное. И вот оно явилось. Но не для Кристины. Ей стало грустно и тяжело, как ни разу еще не было в Риме. Отчетливо всплыл в памяти подмеченный сегодня эпизод: ослепительно нарядный Элмер обнимает свою Лару. А та, заметив, что она в центре внимания, впивается в губы любовника долгим, интимным поцелуем. Похоже, Бербера ошибается — парочка скоро объявит о помолвке.

И зачем только Кристина придумала эту влюбленность? Зачем распаляла себя пустыми надеждами? Похоже, итальянцы здорово разбираются в иерархии. Вон, карточки для гостей Рита целый день у приборов раскладывала, чтобы никого не обидеть за пиршественным столом…

Со стороны замка доносились звуки оркестра, знаменующие начало застолья. В животе заурчало от голода, и Кристина крепко зажмурилась, почувствовав навернувшиеся слезы. Она видела сегодня серебристые рефрижераторы, из которых служащие доставали упакованные коробки со всяческой снедью, бутыли и бочки, ящики с винами. А потом деликатесы, превращенные руками многочисленных поваров в произведения искусства, стали появляться на столах. Такого Кристине еще не приходилось видеть. Даже сюда, казалось, долетали запахи жареной дичи, невероятных соусов и аппетитнейших пирожков… Чтобы не заплакать, она снова уставилась на звезды, стараясь понять, где же находится ее, путеводная. И выбрала самую яркую, красноватую, висящую прямо над головой. А потом из-за верхушек деревьев медленно стал выплывать зеркальный диск луны. Как завороженная, следила девушка за торжественным явлением ночного светила и, наверно, задремала.

Ее разбудил холод — от воды пахло сыростью, резиновый матрац леденил спину, по коже побежали мурашки. Оркестр играл вальс совсем рядом, и звуки, доносящиеся из недосягаемого мира, казались особенно заманчивыми. Вот он, грандиозный праздник, здесь, близко, наяву, в нескольких сотнях метров. Все то, что не могло и присниться московской школьнице. А она мерзнет в темной заводи, прелестная, соблазнительная, никому не нужная. Слезы хлынули градом. Она упивалась рыданиями, чувствуя, как отпускает стиснувшая сердце обида. «А, плевать на этот чертов макияж!» Склонив лицо над водой, Кристина с наслаждением стала смывать грим, так старательно, так долго наносимый накануне. Никто теперь ее не увидит, разве что парень, привязавший ее плотик… «Вот эта компания как раз по мне!» — подумала Кристина, со злостью глянув на «свою» звезду и громко шмыгнув носом.

— Buonasera, signorina! Вы не простудились? — раздался на берегу тихий мужской голос.

Кристина замерла.

— Вы спите, прелестная наяда? — Мужчина выступил из-за дерева.

Кристина увидела белеющую на груди рубашку и светлый ореол вокруг головы.

— Добрый вечер, — откликнулась она. — Прекрасный праздник, не правда ли?

— Мне кажется, у вас стучат зубы и сильный насморк. — Мужчина присел и, быстро нащупав канат, стал быстро притягивать к берегу плотик.

— Простите, синьор, наяды принадлежат водной стихии, а не земле, — попыталась остановить его Кристина в полном замешательстве. Она не представляла, как следует вести себя с незнакомцем, если он окажется излишне настойчив. А вдруг это какой-нибудь именитый гость — как не обидеть его отказом и, главное, избежать возможного скандала?

— Ну выходите же, детка! Здесь совсем мелко. Вам не придется плыть, — скомандовал мужчина, подтянув «лист» к заросшему травой берегу. Кристина привстала, закутавшись в капроновую вуаль, и ловко соскользнула в воду. Здесь и было-то всего по колено! Незнакомец протянул ей руку, помогая выбраться на сушу. Кристина в два прыжка оказалась рядом с ним на тропинке и, подняв глаза, ахнула. Она сразу узнала его: в безупречном смокинге, сияя белизной нарядной сорочки и серебром густой седой шевелюры, стоял виновник торжества — сам Стефано Антонелли.

— Ну зачем так пугаться, словно я привидение! Просто удрал с собственного юбилея. 60 лет — это не так уж весело. А празднество напоказ — и вовсе скучно. Ведь я — это только повод. Повод позабавиться, позубоскалить, для кого-то — блеснуть или отомстить. Здесь у каждого свои игры, детка… Да вы дрожите!

Стефано не колеблясь набросил на плечи девушки свой благоухающий чудесным парфюмом смокинг. И, придерживая ее за руку, повел по тропинке в глубину парка.

— Не бойтесь. Это мое любимое место в саду. Здесь озеро делает петлю, и мне всегда нравилось уединяться в зарослях. К тому же отсюда ведет тайная тропинка к дому. Не к тому подъезду, перед которым сейчас танцуют, а секретному, личному! — Он с улыбкой прижал палец к губам, и в этот момент в небо взвилась очередная порция фейерверков. На минуту сад осветился фантастическим трепетным светом. Кристина увидела, что глаза ее спутника добрые и насмешливые, а он довольно заметил: — Кажется, и мне наконец повезло. Я заполучил прекраснейшую даму на этом празднике. Неплохой улов для неудачливого рыбака!

— Я так много слышала о вас лестного, что теперь очень смущаюсь, — призналась Кристина. — А когда я смущаюсь, то забываю итальянские слова.

— Вы славянка, не правда ли? Или шведка?

— Я русская. Меня пригласил сюда Элмер Вествуд. Вообще я — сотрудница фирмы «Карат». Работаю моделью по контракту на три месяца. А живу в Москве. Осталось еще сорок пять дней!

— Вот видите, напрасно грустили, скоро вернетесь к своему жениху, — подбодрил ее добрый синьор, и Кристина едва сдержалась, чтобы не оспаривать этот невинный тезис, страшно ее бесивший. Что они все тут придумывают для нее какого-то жениха — дачного кавалера или, может, бородатого Эдика?