Самая желанная

— Вот на этих надувных матрасиках вам и предстоит живописно возлежать, прелестные синьорины. Листики имеют якорь и прикреплены бечевкой к столбам на берегу. Если потребуется выбраться — ни в коем случае не добираться вплавь! Тихонечко перебираете канатик, причаливаете в кусты… и чтоб ни звука! В любой ситуации ведете себя как подлинные наяды! — командным тоном завершил инструкцию Форсато и добавил: — На репетиции уточним мои указания.

Кристину инструктаж развеселил — уж очень напоминал знаменитого персонажа из старой кинокомедии «Карнавальная ночь».

В фургончике с реквизитом девушки переоделись в предложенные костюмы. У Кристины оказались мини-трусики телесного цвета и гирлянда пластиковых лилий, должная опоясывать торс. Кроме того, имелась белая капроновая вуаль, в которую следовало драпироваться, сливаясь с вечерним туманом.

Девушки оглядели друг друга и, прыская от смеха, выскочили во дворик — показаться главному режиссеру. Форсато выстроил как на парад шеренгу полуобнаженных красоток, ожидая появления Элмера. Главный режиссер зрелища был чрезвычайно занят в эти дни, проводя, как командир, смотры своих готовящихся к бою войск. Ищущему взгляду Кристины удалось несколько раз поймать его высокую фигуру в узких вытертых джинсах и белой майке, превращавших сорокапятилетнего Вествуда в юношу. Во всяком случае, издали. Вблизи он выглядел уставшим, серьезным и властным.

Окинув внимательным взглядом строй нимф и наяд, Элмер бросил несколько слов стоящей рядом с ним помощнице. Та живо черкнула что-то в блокноте, который постоянно таскала с собой. Вообще эти две фигуры — высокая юношеская Элмера и приземистая, полнозадая — его помощницы, Риты Тичелли, — казались неразлучными.

Элмер устало погрузил лицо в ладони и на минуту задумался. Затем, подняв глаза на девушек, улыбнулся:

— Отлично, крошки. Целиком придерживайтесь инструкций синьора Форсато. Постарайтесь не простудиться — вода прохладная ночью. Только, пожалуйста, обойдитесь без горячительных напитков. Категорически запрещено употреблять спиртное во время «дежурства». Ну а после «отбоя» — я думаю, часа в 2–3 ночи, — вы полностью свободны. Надеюсь, мы расстанемся друзьями… Удачи!

Он кивнул «актрисам» и поспешно удалился в сторону дворца. Навстречу ему летела высокая брюнетка с невероятным декольте и осиной талией, затянутой корсажем простенького деревенского платья. Смоляные кудри развевались на ветру, огромные глаза горели. Она подхватила Элмера под руку, бедром отстранив Риту, и что-то горячо ему зашептала на ухо. Кристина узнала в красотке Лару Арман и еще поняла, что Лара, несомненно, изображает Джину Лоллобриджиду. Такой, какой она запечатлелась в памяти зрителей незабываемого «Фанфана-Тюльпана».

Кристина немного погрустнела, и ей даже стало казаться, что взгляд Элмера, на секунду выделивший ее в толпе статисток, был случайным. Но нет! Она одиноко стояла в своих гирляндах у фургончика, поджидая очереди переодеться, как кто-то коснулся ее плеча. Элмер! Один, без Риты.

— Привет, русская наяда! У вас это называется по-другому. Я читал. Если девушка утонула, она становится водяной девой. Ты очень подходишь для этой роли — длинные волосы, прозрачная кожа, жаль, что весь вечер придется мерзнуть в темноте. Извини! Зато деньги получишь хорошие. — Он опять улыбнулся чудесными светлыми глазами, окруженными лучиками мелких, веселых, соблазнительных морщинок. И взял из рук подоспевшей Риты бумажный стаканчик с дымящимся кофе.

— Чао! — кивнул он Кристине и, шутливо подхватив одной рукой Риту за необъятную талию, направился к ожидавшим его пиротехникам.

Кристина научилась угадывать в разномастной толпе этих всегда мрачных и что-то перематывающих людей, измученных чувством ответственности. Было очевидно, что им совсем не хотелось подпалить фантастический, набитый сокровищами замок или прожечь какую-нибудь министерскую плешь. Но ведь именно от них, более чем от кого-то другого, зависели главные чудеса этой сказочной ночи.

Забавно, но точно так же думал каждый из участников представления — от синьора Вествуда до безымянного официанта.

И вот наступил день «премьеры». С раннего утра все были на месте, и по крайней мере половина женщин находилась на грани истерики. Время неумолимо двигалось к восьми часам, когда должен был начаться съезд гостей.

— Святая дева Мария! Сколько неожиданных сюрпризов сулит сегодняшнее шоу! Только бы обойтись без судебных разбирательств, — подняв глаза к небу, бормотал Форсато. — Вы, крошки, и не представляете, как дорого обходится иной раз экспромт судьбы самому невиннейшему из смертных!

Сердце Кристины колотилось в предвкушении подобного экспромта и, конечно же, она совершенно не думала о том, что политики могут повздорить во время банкета, что кто-нибудь надерзит юбиляру или во хмелю потонет в пруду. Ее нисколько не смущала мысль о карабинерах, спрятанных в парке и в доме на случай попыток грабежа, потери гостями драгоценностей или, не приведи господи, — убийства.

Но все это держал в голове не спавший уже две ночи подряд Элмер. Разве застрахуешься в такой свалке от конфузов, из которых потом трудно будет выбраться?! Он уже жалел, что взялся режиссировать и снимать шоу. Но деньги Антонелли помогли рассчитаться с банком и вздохнуть свободно. Пока. До следующих неминуемых трат. Отец Элмера — американец, известный в молодости теннисист, стал спортивным комментатором и оставил жену — итальянскую певицу, в юности мелькнувшую на эстрадных подмостках. Когда Элмеру было 12 лет, Джулия вторично вышла замуж за преуспевающего промышленника. Она сумела дать сыну достойное образование и обеспечила ему «старт». Карьеру на телевидении Элмер сделал сам. С 17 лет он жил отдельно, регулярно посещая мать в праздничные дни с букетами цветов. Судьба многое дала Элмеру — обаяние, смекалку, особый многоплановый шарм, позволивший стать кумиром телезрителей независимо от общественного положения. Но финансовой хватки у него не было. Прав Карлино — полный провал в этой сфере деятельности:

— Безупречные герои существуют только в камне у Микеланджело. Живые мужики обязательно имеют «прокол». Вот у меня — пузо и плешь, — Карлино отер платком влажное темя. — А у тебя — дыра в кармане. Врожденная финансовая несостоятельность.

— Слава Богу, не половая, — мрачно пошутил Элмер, не снизивший даже за рубежом сорокалетия интереса к прекрасному полу, а также не терявший надежды хорошенько разбогатеть.

Общение с Антонелли пробудило в нем неожиданную зависть — казалось, Элмер впервые осознал, что такое настоящий размах и настоящие деньги!

Это шоу обошлось юбиляру не дешевле, чем съемки какого-нибудь голливудского триллера. Но Стефано не скупился, не требовал отчета о затратах, легко выписывал счета. Кроме того, Элмер знал, что после завершения торжества всех его организаторов ждут подарки. Непостижимо! Выходит, жмотство и скаредность не обязательный спутник богатства! Стефано транжирит легко, как богемный лоботряс, а зарабатывает не хуже, чем самый прижимистый из «воротил-кровососов». К тому же прошло уже десять лет с тех пор, как он овдовел, а никому из красоток не удалось прибрать столь лакомый кусочек к рукам. Дочка Стефано в 14-летнем возрасте разбилась в собственном спортивном самолете, а сын с рождения находился в клинике для безнадежных детей. Ошибка судьбы, случайность — родовая травма, — и единственный наследник огромного состояния, продолжатель большого семейного дела, пускает слюну в палате со звуконепроницаемыми стенами и мусолит сахарных зайчиков. Жестоко порой играет Фортуна…

…Элмеру удалось передохнуть полчаса перед тем, как включиться в сумасшедший ритм этого вечера. Он был уже одет и причесан с особой тщательностью — ведь ему придется не раз попасть в объектив. Ленту, конечно, еще будут монтировать, и можно кое-что доснять после. Но без участия главных героев. Поэтому лучше сразу работать чисто.

Вествуд на сей раз отказался от привычного стиля небрежной экстравагантности и на этот раз предпочел строгую классику. Черный смокинг, белая рубашка и белая бабочка. Крошечная алая гвоздика в петлице — дань Ларе, пожелавшей отметить возлюбленного своеобразным «знаком собственности». Он будет запечатлен на пленке с этим цветком навеки — ее любовник, ее жених…