Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)

Он показывал мне всё, что так или иначе нравилось ему, а мне больше всего понравилось именно то прекрасное место, с которого можно было видеть почти весь город. Мы несколько раз были там с Георгом, а когда я хотел побыть один, подумать о чём-нибудь или просто отдохнуть от суеты, то отправлялся туда без него. И я больше никогда не смогу отправиться туда с... ним.

Сейчас в моей голове мелькали тысячи картинок из прошлого, в которых главными действующими лицами были я и Георг. Начиная с самого первого дня нашего знакомства, когда он помог мне выбрать струны для моей гитары, и заканчивая сладковато-горьким поцелуем, после которого я так и не мог прийти в себя.

Помимо брата, который был мне ближе всех на свете, мне были бесконечно дороги мои друзья, с которыми мы уже стали настоящей семьёй. Я знал, что мы никогда не расстанемся, потому что вместе прошли этот трудный путь к славе, борясь с конкуренцией, постоянно возникающими сложностями и...самими собой. Мы не давали друг другу усомниться в себе, поддаться вполне объяснимым и естественным страхам, что и свойственно настоящим друзьям. Я был уверен, что не потеряю кого-то из них, а сейчас...

Георг на сто процентов понимал меня абсолютно во всём. Так легко и свободно мне не было ещё ни с кем. Я знал, что ему можно говорить всё, что угодно. Он всегда слушал меня, а именно слышал, а также помогал решить любую проблему и давал путёвые советы. В наших многочисленных стычках с Биллом Георг всегда был на моей стороне, и я даже не задумывался о каких-то скрытых смыслах. Я никогда даже и представить себе бы не смог то, что он...

Друзья любят друг друга. Любят также, как свою семью. Как своих родителей, братьев или сестёр, бабушек и дедушек... И я знал, что мы все любили друг друга как семья. Но разве я мог подумать, что Георг любит меня не как друга?

А как кого?

Резко мотнув головой, я снова направился к дивану и, густо нахмурившись, опрокинул остатки виски в бокале, тут же поморщившись. Боль в груди неприятно давила, и я положил руку на то место, где находилось моё сердце, чтобы хоть как-то её заглушить. Безуспешно.

— А эти? — услышал я в своей голове голос брата.

— Нет, эти стрёмные. Смысл покупать по дешёвке то, что сломается через неделю?

— Тогда нахрена ты просишь у меня совета?! — в моих мыслях зашипел он, и я невольно улыбнулся.

— Потому, что ты ходишь у меня по пятам и себе ничего не смотришь! Продавец сейчас подумает, что мы пришли сюда, чтобы что-нибудь украсть!

— Возьми уже «Dean Markley», — низкий, мягкий и приятный слуху голос будто прозвучал прямо передо мной, и я резко сжал руками свои виски, ощущая боль, которую приносят мне подобные воспоминания. Я как сейчас помнил день, когда впервые встретил Георга.

— Эй, Том, ты чего загрузился? — и снова его до боли знакомый голос...

— Всё в порядке, — когда-то ответил я.

— Если что-то случилось, можешь мне рассказать.

— Могу рассказать?.. А разве это нужно?! Ты ведь всегда всё знал, Георг! Ты знал с самого начала, но почему тогда позволял мне верить в несуществующую девушку, верить в эти несуществующие чувства?! — уже вслух прокричал я, резким движением руки смахивая с журнального столика всё, что там находилось.

Дикими глазами глядя на пол, усыпанный бычками, а также залитый виски, я опустился на корточки и принялся собирать окурки обратно в пепельницу, которую предварительно положил на столик. Я чувствовал как глаза неприятно защипало и мотнул головой, словно отгоняя непрошеные слёзы. Подбирая мусор, я пытался выбросить из головы так и продолжающий звучать голос Георга, а также умолял воспоминания не прорываться наружу и не делать мне больно.

Неожиданно даже для самого себя, я вскочил на ноги, схватил пепельницу со стола, куда уже успел набросать рассыпанные окурки, и тут же бросил её в стену, отчего та разбилась, и осколки повалились на пол.

— СУКА! — прокричал я, мёртвой хваткой вцепившись в волосы. Мне хотелось закричать ещё громче, чтобы хоть как-то справиться с захлестнувшим меня отчаянием. Мне хотелось избавиться от этого гнетущего, не дающего вздохнуть полной грудью, чувства, но я не мог.

Приземлившись на пушистый светлый ковёр и облокотившись спиной о диван, я обхватил свои колени руками и, крепко зажмуриваясь, пытался пережить очередную яркую вспышку боли, но она была слишком невыносима...

Как часто в своей жизни я терял близких мне людей? Мне удалось вспомнить лишь своего отца, который ушёл от нас очень давно и больше не возвращался. Это было очень тяжело, но мы справились. Сейчас я потерял Георга. И мне снова очень тяжело, и теперь я не знаю как мне с этим справиться. Это был не его выбор. Он не хотел уходить, это я сказал, что ненавижу его и ударил по лицу. Это я не хотел, чтобы он находился рядом со мной. И сейчас именно я — мой отец, который ушёл.

Но как я могу остаться?! Как я могу принять то, что узнал?! Я не могу осознать происходящее, не могу свыкнуться с мыслью, что мой лучший друг целовал меня в губы, а потом сказал, что любит. Что я должен делать? Как мне быть?!

Самое страшное, что когда он поцеловал меня, я не сразу сориентировался и оттолкнул его, ощущая внутри себя странное и ужасно постыдное ощущение. Как будто это правильно, как будто так и должно быть, но ТАК БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО! Это против всех правил и против природы! Я и Георг точно не могли совершить такое, но... это случилось.

Лили. Эта несуществующая девушка всегда мне кого-то напоминала, но я даже и не задумывался над этим, просто наслаждаясь тем, что в моей жизни появился кто-то, кто понимает меня. Кто принимает меня таким, какой я есть. Она казалось мне необыкновенной. Я влюбился в неё, даже не зная о том, как она выглядит. Не абсурдно ли это?! Я уже знал, что она прекрасна. Она прекрасна и внутри и снаружи. Иначе и быть не может! Так я думал... В этом я был уверен...

Теперь отдельные детали огромного пазла, наконец, сложились в цельную картину, и я понимаю кого мне так сильно напоминала Лили. Чёрт возьми, я понимаю почему я уже заведомо любил её...

Нехотя вставая с пола, я издал какой-то слабый стон, свидетельствующий о всё том же не покидающем меня отчаянии, и принялся ходить по гостиной. Голова нещадно болела от всех этих переживаний. Она просто разрывалась от обилия воспоминаний, каких-то домыслов, догадок... В этой самой голове поселилось осознание того, что я не могу потерять Лили. Она лгала мне. Она причинила мне боль. Но я не могу отпустить её, потому что... люблю?

Неожиданно меня будто пронзило электрическим разрядом, и я резко направился в прихожую. Натянув на ноги обувь, я схватил ключи от дома и вышел в коридор, поспешно закрывая замок. Подбежав к лифту, я несколько раз нажал на кнопку вызова и уставился в табло, на котором мелькали цифры этажей. Изо всех сил ударив по металлическим дверям, не собираясь ждать, пока он приедет, я бросился к лестнице и, ловко пересекая многочисленные ступени, спустился вниз. Даже не пытаясь выровнять сбившееся дыхание, я толкнул двери и вышел на улицу, тут же встретившись с прохладным ветром. Стоило надеть куртку...

Не желая тратить время на бессмысленные размышления, я остановился у дороги и выставил руку, пытаясь поймать со огромной скоростью передвигающиеся такси. Я был готов выскочить прямо на проезжую часть, лишь бы, наконец, сесть в одну из машин и уехать. Так я и сделал.

Размахивая руками как умалишенный, я всё же сумел остановить автомобиль, водитель которого тут же высунулся из открытого окна, ошарашено меня оглядывая.

— Ты что творишь, сумасшедший?! — воскликнул седовласый мужчина, махнув рукой в мою сторону. — Без ног остаться хочешь?!

Вместо того, чтобы что-то ответить кипящему от негодования таксисту, я отлепил ладони от бампера и обошёл машину, юркнув на заднее сидение.

— Бичвуд Драйв, 95! — прокричал я, цепляясь пальцами за кожаное сидение.

Ничего больше не отвечая, водитель авто надавил на газ, и машина помчалась по улицам Лос-Анджелеса, приближая меня к тому, чего я до ужаса боялся.