О нём (ЛП)

Я пишу ему свою следующую мысль, и тут же — с трудом дыша — отправляю:

«Надеюсь, поездка пройдет отлично, но на занятиях мне тебя будет не хватать».

Пока жду ответ, проходит минута.

Пять.

Десять.

Себастьян не дурак. И знает, что я би. Он должен понимать, что нравится мне.

Я решаю отвлечь себя Снэпчатом Отем. Там ее ноги в тапочках. Полная раковина посуды. И сердитое лицо Одди крупным планом с подписью «Настроение». Наконец закрыв соцсети, я открываю ноутбук.

Мне нужно понимать, с чем имею дело. Я рос в Калифорнии и знал, что мама из семьи мормонов. По ее рассказам — в те редчайшие моменты, — я решил, что это некий странный культ. Только после переезда сюда стало понятно, что все мои знания — это сборник стереотипов. Меня удивило, что мормоны считают себя христианами (хотя другие христианские религии с этим не согласны). Еще оказалось, что большую часть своего времени мормоны заняты помощью другим. Но помимо запрета на кофеин, выпивку и ругательства и соблюдения целомудрия остальные постулаты мормонов оставались для меня тайной за семью печатями.

Как всегда, на помощь приходит Гугл.

По поводу моих шуток о белье — оказалось, оно не просто скромное. Это еще и физическое напоминание о заветах, которые мормоны заключили с Господом во время обряда облечения. И это слово — «завет» — тут повсюду. По сути, их Церковь имеет собственный язык.

Иерархия у мормонов исключительно мужская. По этому пункту мама попала в самую точку: женщин надули. Да, они рожают детей — согласно учению Церкви, это неотъемлемый Божий замысел — и могут служить на миссии, если захотят, но в традиционном смысле у женщин власти все равно нет. То есть для них не предусмотрено священство и они не могут принимать решения, влияющие на политику Церкви.

Но вот о чем мне узнать важнее всего — помимо нижнего белья Себастьяна, — и это единственный вопрос на свете, от которого у мамы закипает кровь: мормоны известны своим ужасным отношениям к геям.

Церковь уже осудила свою конверсионную терапию [направлена на изменение сексуальной ориентации с гомо на гетеро — прим. перев.], но это не значит, что ее не существует или что она не разрушила жизни очень и очень многих. Вот о чем я узнал от мамы: тех мормонов, кто рассказал о себе родным, куда-то отправляли для «исправления». Лечение подразумевало помещение в учреждение закрытого типа и электрошоковую терапию. Иногда назначали медикаментозные препараты и выработку рефлекса отвращения. Поначалу мне это показалось не страшным, но затем я понял, что людей накачивали наркотиками, чтобы их тошнило во время просмотра эротических видео с однополыми партнерами. В интернете говорится, что более «щадящие» меры включали в себя взращивание стыда, обучение стереотипно маскулинному или женственному поведению, обязанность ходить на свидания, гипноз и метод сексотерапии, при котором меняли модель сексуального возбуждения… В общем — ой.

Когда двадцать восемь лет назад тетя Эмили рассказала о себе родителям, те предложили ей выбирать: или конверсионная терапия, или отлучение от церкви. Сегодня же позиция СПД относительно геев совершенно непонятна.

Согласно любому заявлению Церкви, секс возможен только между мужем и женой. Зеваю. Но при этом удивляет тот факт, что признается разница между влечением к людям своего пола и тем, что мормоны называют гомосексуальным поведением. В двух словах это выглядит следующим образом: парни чувствуют влечение к другим парням — мы смотрим на происходящее сквозь пальцы. А вот если парни целуются с парнями — это плохо.

Самое смешное, что при наличии таких нечетких границ, которые фактически заставляют гея-мормона вжать голову в плечи и быть несчастным всю жизнь во имя Господа, большинство церковных высказываний — об одинаково любимых детях, заслуживающих, чтобы к ним относились с любовью и уважением. Церковь говорит, что семьи никогда не должны позволять себе быть неуважительными по отношению к тем, кто выбрал иной образ жизни… при этом без конца напоминая этому человеку о нескончаемых последствиях своего выбора.

И, конечно же, каждый, кто живет в Прово, знает о шумихе, которую освещали в новостях пару лет назад: в справочник мормона внесли изменения, гласившие, что члены однополых браков будут считаться вероотступниками, а дети, живущие в таких семьях, должны быть исключены из церковной деятельности до тех пор, пока не достигнут того возраста, когда смогут отказаться от практики гомосексуальности и присоединиться к Церкви.

Подведем итог. Любовь и уважение, но только если ты готов следовать их правилам. А если нет, тебя ждет отлучение.

Понимаете, о чем я, да? Совершенно никакой ясности.

Телефон, валяющийся где-то на кровати, начинает вибрировать. Поскольку в комнате я один, и никто не подсмотрит, ныряю за ним под покрывало, чтобы прочитать:

«Завтра я весь день буду в универе».

И пока экран светится от этого сообщения, приходит следующее:

«Мне тебя тоже будет не хватать».

Между нами что-то происходит. Еще с того момента, когда в самый первый день Семинара наши взгляды встретились.

Я хочу увидеться с Себастьяном, прежде чем он уедет из города. И мне плевать, что говорит мама. Как и плевать на церковную доктрину.

В конце концов, это не моя религия.

***

На время обеда Прово Хай Скул закрывает свою территорию, но это официальное правило никто не соблюдает. Вокруг полно ресторанов быстрого питания типа Дель Тако, Панда Экспресс или Пита Пит. Четыре дня из пяти мы бегаем за пределы школы и покупаем что-нибудь простецкое.

Я знаю, что специализация Себастьяна — английская литература (мне не потребовалось большого ума, чтобы это понять). Но еще я знаю — он говорил мне об этом в библиотеке, — что он любит бывать в Центре изящных искусств Харриса, поскольку там всегда тихо.

Так что сегодня в Панде Экспресс я покупаю еду на двоих.

Прежде чем переехать в Юту, я слышал множество рассказов про Церковь от людей, которые, понятное дело, никогда не были ее частью. Они берут в жены своих дочерей, когда тем едва исполняется двенадцать! Они — многоженцы!

По обоим пунктам — нет. И многоженство, кстати, запрещено с 1890 года. Но, судя по своей маме, я знал, что последователи Церкви СПД такие же люди, и предполагал, что подростки-мормоны мало чем будут отличаться от подростков на улицах Пало-Альто. Это безумие, но я ошибался. Серьезно. Они просто эталон всех понятий опрятности: чистая одежда, скромный внешний вид, чрезвычайная ухоженность.

Я критически оглядываю свою старую футболку с названием панк-группы Social Distortion, надетую поверх синей футболки с длинным рукавом, и практически не рваные джинсы. Если бы я нацепил фиолетовый костюм цыпленка и прошелся лунной походкой по главному двору, и то почувствовал себя менее неподходяще одетым для Университета Бригама Янга. Сейчас начало семестра, и около основного студенческого центра проходит какая-то молодежная программа. На девушках длинные юбки и скромные блузки, у всех прямо постриженные волосы и искренние улыбки.

Несколько парней бросают фрисби; один не поймал и беззлобно кричит:

— Твою мышь!

Три девушки играют в ладошки и поют.

Университет именно такой, каким я его себе и представлял, и, наверное, в точности такой, каким его надеялись видеть основатели даже спустя сто сорок лет. Он расположен через дорогу от Прово Хай, но кажется абсолютно другим миром.

Внутри Центра Харриса удивительно темно и тихо. Благодаря современной архитектуре место скорее выглядит воплощением мощной инженерной мысли, нежели зданием, где занимаются искусством. С галерей верхних этажей виден главный холл. По атриуму эхом разносятся абсолютно все звуки — тихий гул голосов откуда-то сверху и даже стук моих шагов по мраморному полу.