Королевская охота

Екатерине вспомнилась Рода Коэн, американская гостья, крупная, широкоплечая женщина с ослепительной «американской» улыбкой, звучным голосом закаленного в боях оратора и крепким мужским рукопожатием. Активистка движения «Женщина и церковь». На прием в честь почетной гостьи Екатерину пригласил один из «королевских охотников», чья жена представляла женскую организацию — спонсора встречи.

— Привьет! Как дьела? Как сажа бьела! — выпалила она при знакомстве с Екатериной.

— How do you do? Glad to meet you. How are you? [8]

— Terrific! Your English is very good! What I love about your country is that how fast you learn! Four or five years ago I met hardly anyone who spoke English, and now look! And your women are terrific, just terrific! [9]

— Миз Рода Коэн приехала на открытие совместного швейного предприятия, — забубнила молоденькая девчонка-переводчик. — Ms. Katerina is an owner of a detective agency [10], — обратилась она к подопечной.

— A detective agency! You must be kidding! That’s terrific! Tell me about the agency! I believe in women! I hate hearing about «women’s» professions and «men’s» professions. Work gets done by anyone capable of doing it regardless of gender. How about lunch tomorrow? Wait a minute! — Некоторое время она, раздумывая, смотрела на Екатерину, потом, порывшись в маленькой вечерней сумочке, достала видавший виды блокнот, перетянутый резинкой, и стала листать его, приговаривая: — Tomorrow, tomorrow, what’s on for tomorrow? Oh, Catherine, I am sorry! I am busy, busy, busy… Well, the day after tomorrow… shoot! I have a lunch date! What shall we do? [11]

— Miss Rhoda, — начала было Екатерина, но осеклась, так как переводчица тихонько тронула ее за локоть:

— Miz Rhoda, — сказала она с нажимом.

— Какая разница? — шепотом спросила Екатерина.

— «Miz» в отличие от «Miss» — нейтральное обращение, которое не является посягательством на «privacy», как считают передовые американки, так как не несет информации об их статусе, — отбарабанила девица.

— Miz Rhoda, — поправила себя озадаченная Екатерина, — I am not sure I can make it tomorrow either. Maybe next time? [12]

— That’s fine, my darling! I’ll be back in March, guess from 10th to 15th. Let’s make a date now. Is March the 12th all right for you? One o’clock? May I have your business card? [13]

Ошеломленная деловой хваткой американского борца или американской женщины — борца за женские права, так как на улице стоял еще только сентябрь, Екатерина кивнула.

— Great, — заключила миз Рода, засовывая карточку с телефонами Екатерины в знакомый блокнот, перетягивая его резинкой и убирая в сумочку, — looking forward to meeting you in March! Stay well! [14]

И на прощание «джентльменский набор» (опять дискриминация прекрасного пола!) для иностранного туриста с бизнес-уклоном:

— До свидания! Спасибо! За работу! Привьет! Очэнь понравилось! Мне! Пр-рэкр-р-расно!

Ослепительная улыбка, сильное мужское рукопожатие на прощание, и миз Рода перешла к следующим гостям, ожидавшим своей очереди.

Неужели и мы так сможем когда-нибудь? Или у нас свой путь?

«Пора возвращаться к нашим баранам», — сказала себе Екатерина, усаживаясь за стол и выкладывая из сумки свои трофеи. Так, что же мы имеем на сегодня? «Мы имеем покражу периодических органов печати» — вспомнилась ей любимая цитата старинного знакомого и друга сердечного Юрия Алексеевича из сатириков-классиков, иллюстрирующая бестолковый язык быдла. Так вот, мы имеем фотографию с датой десятое мая 1997 года. Мы узнали, откуда она взялась. А как она попала к Елене? Возможно, Елена заметила фотографию случайно, проходя мимо стенда, и узнала на ней… кого? Или — что? Пока не известно. Она покупает эту фотографию с целью прояснить нечто, связанное со смертью сестры. Оставляет на квитанции не только свое имя, но и адрес! Кто хочет, может запросто найти. Как я сегодня. И что дальше? Дальше, видимо, нужно задать некие вопросы, связанные с фотографией. Кому? Кому надо. Как? Можно встретиться с человеком и спросить в лоб: «Вы не могли бы мне объяснить, каким образом на этой фотографии…» Пока не известно, о чем нужно спрашивать. Чтобы решиться на личную встречу, нужна определенная смелость. Вряд ли Елена ею обладала. Можно посвятить в предприятие мужа и попросить помочь. По неизвестной причине Елена этого не сделала. Можно послать фотографию по почте кому-то, кто подозревается в причастности к смерти Алины. И написать, что… Что? Можно и ничего не писать, кому надо — поймет без лишних слов, увидев фотографию. И что сделает? А сделать тут можно только одно — найти адресат. Как — мы уже знаем. А прекрасная и простодушная Елена сидит и ждет, пока ее найдут? Нет, она, оказывается, не так проста. Она обращается за помощью к детективу! Пожалуй, в таком сюжете есть логика, не важно, женская или какая-нибудь другая. Вот только обратилась к детективу не она, а совсем другая женщина. По ее просьбе? Или по другой причине? Неизвестно. Попробуем найти ее и спросить. В данный момент меня интересует также Алина… черная пантера Алина и, пожалуй, те, кто ее окружал…

Глава 5

ДРУГ СЕРДЕЧНЫЙ, ЮРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

Взволнованная событиями дня, Екатерина долго ворочалась, раздумывая, что же делать дальше. Потом мысли ее стали путаться и она, словно в теплую воду, стала погружаться в первый сон. Резкий звонок в дверь вытолкнул ее наружу. На часах — половина первого. Может, приснилось? Она замерла, ожидая повторения. Нет, не приснилось. Звонок раздался еще раз. На этот раз дважды. Два резких, нетерпеливых звука. «Совсем с ума сошел!» Екатерина набросила халатик и пошла в прихожую, прислушиваясь к своим чувствам и пытаясь определить, рада она или нет. Она знала, кто это. Взглянула мельком в зеркало. Не спрашивая «Кто там?», отперла дверь. И удивилась, не почувствовав ни волнения, ни радости, ни трепета, а только легкий укол в сердце, скорее по привычке, увидев знакомую высокую, чуть сутуловатую, фигуру Юрия Алексеевича Югжеева.

— Не прогонишь? — спросил Юрий Алексеевич без вопросительной интонации тонким невыразительным голосом.

Екатерина испытала мгновенный приступ раздражения от звука его голоса, довольно неприятного, неумения извиниться за поздний визит или просто сказать что-нибудь хорошее, что примирило бы ее с его появлением среди ночи.

— Прошу. — Она посторонилась, уступая ему дорогу.

Гость снял длинный, до пят, белый плащ на меховой подкладке, размотал толстый вязаный шарф, тоже белый, аккуратно повесил то и другое на вешалку и проследовал в комнату.

«Катерина, — сказала она себе, — ты почему не трепещешь, ведь пришел мужчина твоей мечты. Он что, тебя больше не волнует?»

Трудно было назвать чувства, которые теплились в ней к этому человеку, равно как и определить, существовали ли они вообще. Некоторое волнение, пожалуй, присутствовало. Чуть-чуть. За годы знакомства она привыкла думать о нем, тосковать, когда он исчезал надолго, испытывать облегчение, радость и некоторую даже гордость — все-таки вернулся, — когда он появлялся опять. Потом к ее чувствам прибавились скука и раздражение. Своих мироощущений Юрий Алексеевич не менял, а потому был всегда недоволен. Он приходил и уходил из ее жизни, не здороваясь и не прощаясь. Просто исчезал на полгода, а потом появлялся снова, звонил, говорил: «Привет, как жизнь?», приглашал в кино, театр или просто погулять. А она стеснялась спросить, где он пропадал. Он как-то сказал ей, что она не похожа на других. Сказал в своей обычной высокомерной манере, обычным невыразительным голосом. Она была до того не избалована его комплиментами, что расценила его слова чуть ли не как признание в любви. «Ты не похожа на других, в тебе есть аристократизм духа», — сказал Юрий Алексеевич. Слова эти звучали музыкой в ее ушах. Как можно было спрашивать «Где ты был?» после этих слов. Аристократки духа не задают подобных вопросов.