Ничья (СИ)

– Что? Разве ты не хочешь? – Я в ответ впилась в неё взглядом, и в моих зеленых глазах Юля замечала только страсть и необузданное желание, но не к ней. Получай же, моя дорогая.

– Но я думала, что ты... – Волкова даже не знала, как продолжить фразу, совсем растерялась, это было очевидно.

– Ну что, парни, мы едем, или нет? – Сладко улыбаюсь спутникам, нетерпеливо ёрзая на диванчике.

– Едем! – В один голос соглашаются наши сладкие немцы, и мы выходим на улицу – ловить такси.

Этой ночью Юля возвращается намного позже обычного, ведь сегодня со мной засыпала не она – со мной засыпал Том. Я сделала то, что хотела, и не было совсем ничего неприятного, скорее, наоборот: мы исполнили желания друг друга и оба остались довольны. Том сказал, что я создана для любви, хотя его слова для меня совсем ничего не значили. Как только он ушел, наскоро попрощавшись, вернулась Юля, тут же закрыв дверь на замок. С чего вдруг, дорогая моя? Неужели предстоит серьезный разговор?

– До сих пор не верю, что ты это сделала... – сдавлено произносит Юлька, не двигаясь и испепеляя меня взглядом.

– А что? – Спрашиваю дерзко, невзначай повернувшись и оголив грудь. – Ты так делала каждый день, и я не говорила тебе ни слова.

– Но… – Замешкалась она, не зная, что сказать. – Зачем?

– Просто так. Захотелось. – Отзываюсь я, лениво выползая из кровати. – Тем более, мне жутко понравилось. А сейчас я – в душ, если ты не возражаешь...

Каждой клеткой тела чувствую, как она провожает меня взглядом, скользя по обнаженной фигуре, и от этого по коже бегут мурашки…

Мысли о сегодняшней ночи прерывает звук открывающейся кабинки. Обернувшись, я сперва даже не сообразила, что нужно делать, поэтому инстинктивно прикрылась. Волкова быстро оглядела меня, но её глаза остановились на уровне моих. Как только она собиралась что-то сказать, я тут же перебила её:

– Зачем пришла? Дай мне спокойно вымыться! – И захлопнула дверь душевой перед носом Волковой.

– Катина, блин, чего я там не видела? – Кричит она снаружи. – Что ты как маленький ребенок? Ты слышишь? Прости!

Мне послышалось, или она вправду извинилась? Я медленно отодвинула дверь кабинки в сторону.

– Что? Что ты только что сказала?

– Прости меня! – Юля поднимает на меня голубые глаза, и на секунду я вижу её такой обезоруженной, что теряюсь. Зато она, не тратя времени зря, заходит ко мне в кабину.

– Промокнешь! – Чуть повышаю голос, но никак не могу сдержать улыбки.

– Ну и что? – Волковой плевать. Она заходит внутрь и прижимается всем телом к моему телу, а руки обвивают мою шею. – Прости меня... Я не знаю, что происходит.

Молчу, не зная, что ответить. Мне не очень-то хочется обсуждать с ней произошедшее, а еще больше – наши отношения. Её руки неожиданно отпускают меня. Я ошеломленно наблюдаю за тем, как она раздевается, избавляясь от промокшей одежды, небрежно бросает её на раковину ее и захлопывает душевую кабинку, вновь обнимая меня.

– Юль!.. – Сдавленно бормочу я, чувствуя неловкость и смущение от наготы её тела, от наготы моего тела.

– Так нельзя жить... – шепчет Юлька, становясь ещё ближе.

Её взгляд скользит по лицу, останавливаясь на губах, а я нервно переминаюсь с ноги на ногу, зажатая в узком душе – бежать некуда. Чувствую самую саднящую боль в сердце, дыхание непроизвольно сбивается, ощущая её обнажённое тело так близко. Мы ведь давно закрыли эти темы для разговоров, мы ведь... Она не дает додумать, мягко, совсем невесомо, касаясь моих губ.

– Прости меня... – Тихо шепчет она, обдавая жарким дыханием. – Прости, я такая дура! – Её шепот гипнотизирует, сводит с ума. Юля находит мою нижнюю губу, захватывая её своими губами.

– Не надо, Юль! – Нахожу в себе смелость противостоять, мягко, но настойчиво, отстранившись от неё. – Мы с тобой уже все решили.

– Мы ничего не решили! – Она выпускает меня из объятий.

– Ты права. Тут и так всё понятно... – Я стремительно разворачиваюсь и ухожу, оставив её наедине со своими мыслями.

Всё, чего я хотела, всегда до основания рушилось, поэтому я решила, что больше ничего не хочу. Сердца людей – загадка. Зачастую мы и сами не понимаем своих истинных чувств. Но есть чувства, которые точно никогда не изменятся.

А тем временем время бежало... Проходили какие-то выступления, совсем не оставшиеся в памяти, вокруг суетились какие-то люди, лица которых я не успевала улавливать. Всё куда-то бежало, летело, неслось...

В апреле стартовали съемки фильма по нашей, татушной, книге, «Тату кам бэк», проходившие то в Москве, то в Америке. Даже в провинции успели побывать. Актерский состав радовал голливудско-российским разнообразием: Миша Бартон, Шантель ВанСантен, Антон Ельчин и мы с Юлькой, само собой. Режиссером стал француз Роланд Жоффе. Ожидался совсем неплохой вариант романтической комедии. Команда сценаристов во главе с Роландом часто приезжала в Москву: посмотреть, чем живет столица, чем живут все эти миллионы москвичей. Тогда мы с Юлькой водили их по самым известным и дорогим московским клубам (например, в пафосный «Дягилев»), напивались, отрывались, а наши дорогие гости наматывали на ус, о чем стоит заикнуться в фильме.

Почти весь месяц мы занимались перелетами туда и обратно, и, когда всё вроде бы уладилось, а наши с Юлькой сцены отсняли в Америке, мы, наконец, смогли немного отдохнуть от этого скачущего графика работы. Бурная деятельность утихла, параллельно шла небольшая работа с демо-записями третьего альбома. Наши с Волковой взаимоотношения становились всё более скрытными, неискренними, отстраненными. В один из таких дней Юля подошла ко мне и, чувствуя садящую боль в сердце, призналась, что беременна. Теперь мне ничего не оставалось, совсем ничего. Не хватало улыбки, слов, вздоха, кислорода в лёгких. Пустота внутри настолько очевидна, что мне трудно в это поверить. Так странно – не чувствовать ничего. Тотально ничего. И, глядя на меня, понимая меня, она заплакала, крепко обняв за плечи. Неужели ей стало жалко меня? Ту, которая самым трусливым образом сложила лапки и умерла? Да, я умирала, живя. Мне безумно хочется знать о всех её идеях, завладеть её мыслями. Мне хочется, как никогда! Люди умирают. Вещи ломаются. Ничто не вечно. И, конечно, я тоже сломаюсь. Я просто ищу. Зачем я ищу? Потому что просто жить, не находясь в вечном поиске, скучно и неинтересно.

Юля забеременела, и отцом ее будущего ребенка стал Парвиз. Он совсем не похож на Пашу, Парвиз – едва ли не полная его противоположность: смуглый, брюнет, нежный и любящий, настоящий восточный мужчина. И с Ван Даммом познакомиться не хотел. Надо же! Может, Юля, наконец-таки, нашла свою судьбу? Помню, между фразами и шутками, когда мы всей командой ржали, она сказала: «Я уже её потеряла...» Не особо уловив смысл, я не обратила на её слова должного внимание. Да и нужно ли было? Совсем необязательно, учитывая, что она носит в животе будущего ребенка, а рядом, возможно, её будущий муж. И всё так просто. И всё так сложно.

Парвиз всегда был добр ко мне, всегда безупречно вежлив, я же, в свою очередь, тоже не испытывала к нему неприязни, ни капли ненависти, как это было с Пашей. Я улыбалась Юлькиному жениху, смеялась вместе с ним, обнимала и целовала при встрече. Он нравился мне, потому что он любил мою Юлю. Как я могла не радоваться за неё? Ведь, возможно, у неё всё наладится. Она создаст семью, и всё, наконец, будет хорошо.

Если вы хотите быть счастливыми, нужно просто попытаться. Ведь на деле все не так сложно, как описывают в научных и психологических книжках умные дяденьки с докторскими степенями, уча вас жить. Просто будьте счастливы, захотите этого всем сердцем!

Темы наших отношений мы больше не касались. Мы вообще друг друга не касались...

Мы совсем не думали о «нас», решив поддержать гей-парад, проходивший в Москве, в мае, как обычно. То, что мы увидели, было настолько отвратительным, настолько бесчеловечным, что, кроме вселяющего ужаса и страха, ничего не вызывало. Нет, мы хорошо знали, как сильна гомофобия в России, но чтобы настолько! Волкова материлась на каждом шагу, наблюдая, как избивают ни в чем неповинных людей. Простые русские работяги, здоровенные бритоголовые скинхеды и просто «неравнодушные» колотили своих же соотечественников! Людей, которые всего лишь любят! Любовь не бывает неправильной, но может очень грустно закончиться...