Санта-Барбара 2

— Так, значит, это не для меня?

— А тебе, что, нужна игрушечная обезьянка? — улыбнулся Мейсон.

— Ну да, серьезно ответила она. — Я ведь обожаю хорошие игрушки!

Мейсон взял обезьянку в руки и повертел ее перед глазами.

— Ты только посмотри, какой он очаровательный, — сказала Мэри. — У него такая забавная рожица!

— Да, — вздохнул Мейсон. — Забавный пустячок.

На него почему-то напала страсть к философствованию.

— Игрушки должны развивать сознание ребенка, — наставительно произнес он. — А, если я подарю нашему ребенку эту обезьянку, то я лишаю его шанса получить стипендию в Гарвардском университете.

Мэри иронически спросила:

— Ты это серьезно говоришь? Он помотал головой.

— Нет, конечно. Я просто нервничаю.

Мейсон посмотрел на часы.

— Ну, в этом нет ничего удивительного, — согласилась Мэри.

Мейсон тяжело вздохнул.

— Мне не удастся сделать твою жизнь легкой и беззаботной. По-моему, ты делаешь большую ошибку, когда возлагаешь на меня излишние надежды, — задумчиво сказал он.

— Не волнуйся так. Я же вижу, что перед встречей со священником ты не в своей тарелке.

— Я ничего не могу поделать с собой, — он развел руками.

— Думаю, что все будет нормально. Это не займет много времени. Отец Мэтклифф не будет излишне мучить нас вопросами. Думаю, что он даст свое согласие на аннулирование моего брака с Марком. Он хорошо знает ситуацию, в которой мы с тобой оказались. Я ему все рассказала.

Мейсон грустно улыбнулся.

— Я люблю тебя.

Мэри хотела ответить ему той же любезностью, но не успела.

— А вот и он.

Она поднялась со своего места, чтобы приветствовать священника, который вошел в зал ресторана. Увидев ее, он направился к Мэри.

Мейсон тоже вскочил и поздоровался с отцом Мэтклиффом. Священник оказался светловолосым невысоким мужчиной средних лет с проницательными добрыми глазами.

— Здравствуйте, дети мои, — спокойно сказал он, усаживаясь рядом с Мэри.

Тиммонс сидел за стойкой бара в «Ориент Экспрессе» и с карандашом в руке делал какие-то пометки в лежавших перед ним документах. Перед ним стояла чашка остывшего кофе.

Судя по его внешнему виду, окружной прокурор был весьма озабочен. Его пиджак был расстегнут, галстук с ослабленным углом небрежно болтался на шее.

Когда в зал вошла Джина Кэпвелл, взгляд ее упал на Кейта Тиммонса. Едва заметно улыбнувшись, она направилась к нему.

— Привет, Кейт, — многозначительно помахивая сумочкой, сказала она.

Не поднимая головы, он буркнул:

— Привет.

Обиженная тем, что он не проявил к ней никакого интереса, Джина сказала:

— Я — Джина Кэпвелл. Мы с вами недавно встречались в этом же зале. Вспомнили?

Он поднял голову и мельком взглянул на Джину.

— Да, конечно. И, по-моему, сейчас не время вспоминать об этом.

— Почему? — искренне удивилась она. Он раздраженно воскликнул:

— Послушайте, я очень занят. Не отрывайте меня от работы. Я ничего не хочу объяснять. И вообще — у меня плохое настроение.

Не смущаясь, она присела на высокий стул рядом с Тиммонсом.

— В чем дело? Почему вы шарахаетесь от меня?

Тиммонс неохотно оторвался от бумаг.

— Миссис Кэпвелл, — раздраженно ответил он, — когда люди вступают в конфликт с законом, первые, кому это становится известно — это сотрудники службы окружного прокурора, то есть, — он наклонил голову, — моей службы.

Джина улыбнулась.

— Человеку свойственно совершать ошибки. У меня не было бы никаких проблем, если бы я в свое время не якшалась с семейством Кэпвеллов. От них — одни неприятности. За все то время, которое я провела здесь, в Санта-Барбаре, я не видела от них ни крупицы добра.

— Да? — с сомнением произнес Тиммонс. — В таком случае, почему бы вам не покинуть этот город? Я думаю, что так было бы легче всем.

— Здесь живет мой сын. Вы встречались с ним. Он сейчас живет с Сантаной. Сантаной Кастильо.

— Да? А почему не с вами?

— Она получила опекунство над ним.

— А, вы говорите о Брэндоне? — сказал Тиммонс. — Но ведь он — сын Сантаны…

— А воспитывала его в течение семи лет не Сантана, а я, — возразила Джина. — Именно меня нужно считать его настоящей матерью.

— Брэндон — славный мальчик, — неопределенно сказал прокурор.

Таким образом он продемонстрировал свое равнодушие к этой теме, хотя Джина успела заметить в его глазах смущение. Она перевела разговор на более близкую и потому интересную для него тему.

— Держу пари, что Сантана рассказала вам все о своих страданиях, — язвительно сказала она. — Но при этом все почему-то забывают, что вокруг такие же люди. И проблем у них не меньше.

Тиммонс недовольно скривился.

— Почему вы разговариваете со мной об этом?

Она наклонилась к нему поближе и доверительно сказала:

— В надежде, что вы поймете мою точку зрения.

Прокурор хмыкнул.

— Вот как? А зачем, по-вашему, мне это нужно?

— Я люблю Брэндона, — убежденно ответила она. — Мне совершенно небезразлична его судьба. Человек, получивший опекунство по решению суда, не должен жалеть времени на воспитание ребенка.

— Наверное, вы правы, — равнодушно сказал он.

— Страсти вокруг дела об опекунстве над Брэндоном улеглись, — продолжила Джина, — и я боюсь, что Сантана может запустить воспитание мальчика. Мне кажется, что ей сейчас нет до него дела. У нее хватает и своих личных проблем.

С этими словами она многозначительно посмотрела на Тиммонса.

— Почему вы так думаете?

За равнодушным тоном он пытался скрыть свою глубокую озабоченность. Если кому-то станут известны его амурные похождения с Сантаной, карьера окружного прокурора полетит чертям под хвост.

— Потому, что я все вижу, — улыбнулась Джина, — и слышу.

Тиммонс понял, что несмотря на обаятельную внешность, Джина представляет собой огромную опасность для него. Она слишком любопытна и проницательна, не откажешь ей и в настойчивости. Она до сих пор не примирилась с тем, что у нее отняли ребенка…

— Почему вы считаете своим долгом совать нос в чужие дела? — без особых церемоний сказал он. — Ваше любопытство имеет какую-то нездоровую окраску, миссис Кэпвелл. Мой вам совет — будьте осторожны, а то все это может для вас плохо кончиться.

В его последних словах прозвучала угроза. Он демонстративно собрал со стойки бумаги, взял чашку с кофе, поднялся со стула и удалился.

Джина разочарованно отвернулась. Он не стал слушать ее… Ну и пусть! Она сумеет найти ключик для того, чтобы справиться с этим не слишком сложным препятствием. Между ним и Сантаной явно завязался роман, и, не будь она Джиной Кэпвелл, если не сумеет воспользоваться таким удобным моментом…