Двенадцать моих любимых мужчин, или Вся правда о блондинах (СИ)

Подозрение, маячившее вдалеке слабым огоньком, теперь било мне в лицо мощным прожектором: я встречалась с извращенцем. Ведь не зря говорят, что грань между безумием и гениальностью очень тонка. Джед был Мастером в мире наслаждений, но при этом Маргаритой была не я, а лишь определенная часть моего тела. Женщина должна уметь закрывать глаза на маленькие недостатки любимого, к тому же, у каждого из нас — свой фетиш, и думаю, что если бы Джед любил место повыше моих колен, мы бы поладили. Но он слишком увлекался ими, забывая о том, что ноги — это еще не вся я. Наше расставание я пережила практически безболезненно, но до сих пор ловлю себя на мысли, что никто и никогда не любил мои колени так, как он.

Глава 12. Горько! или Как не стать первой леди

По одному из старинных поверий на свадьбе нужно кричать «горько», чтобы жизнь супружеской пары была сладкой, но я точно знаю, что этот крик — очередное напоминание невесте, чтобы и в радостный момент поцелуя она не забывала о тех мучениях, через которые ей пришлось пройти до счастливого момента кольцевания.

После предложения руки и сердца в жизни будущего супруга воцаряется относительный покой: заявление в ЗАГС подано, и теперь можно расслабиться и насладиться последними неделями холостяцкого существования. Его избранница, живущая по другим законам, напротив, теряет остатки спокойствия, и после произнесения стандартной фразы «я согласна», постоянными спутниками невесты становятся суматоха и нервный стресс. Вначале на хрупкие плечи девушки ложится организация торжества, включающая в себя множество ответственных решений, начиная с выбора подходящего ресторана и заканчивая покупкой свадебного платья и колец. Параллельно с этим процессом невеста умудряется контролировать и подготовку жениха: оценивает его костюм, проверяет список гостей со стороны будущего мужа, заказывает у флориста букет, гармонирующий с отделкой ее платья. Этот список можно продолжать бесконечно, но рано или поздно каждая невеста ставит в нем точку, но на этом подготовка к свадьбе не заканчивается. Вместе с подружками и свидетельницей будущая новобрачная придумывает вопросы для «выкупа», составляет план развлекательных мероприятий с обязательным катанием по городу и возложением цветов к памятнику павших воинов и подбирает мелодию для первого танца. Кажется, что при такой занятости ко дню свадьбы у нее не должно оставаться сил, но в торжественный день бракосочетания у каждой невесты открывается второе дыхание. Иначе нельзя объяснить тот факт, что она умудряется проснуться рано утром, сделать макияж и укладку, облачиться в белый наряд, еще раз сверить с подружками сценарий «выкупа», проверить реквизит для него и даже успеть понервничать, потому что жених опаздывает. Наконец, когда главные «да» сказаны, и гости перешли к последнему пункту в свадебном сценарии — застолью — невеста слышит постоянные «горько». Что это, если не напоминание? И самое интересное, что из всех гостей, с жаром требующих поцелуев молодоженов, мало кто задумывается, что вся эта суета присутствует в жизни девушки только после того, как ей было сделано предложение.

Но ведь есть еще время и «до» заветных слов. Будущего супруга надо подвести к мысли о том, что ему пора жениться, а это еще более трудоемкий процесс. Но и у него есть предшествующий этап — время поиска достойного кандидата. На нем моя жизнь и забуксовала. Не то, чтоб я стремилась в срочном порядке выскочить замуж. Скорее, меня донимали стоны подруг, которые уже успели примерить кольцо на безымянный палец. Их постоянное «ну а когда же и ты?» и вздохи, полные сострадания, выводили меня из себя, но я упрямо не показывала вида, что меня это задевает. Поначалу я пыталась объяснить «счастливицам», что не спешу замуж не из-за отсутствия достойных предложений, а просто потому, что мне хорошо и в моей холостяцкой жизни, но снова натыкалась на сочувствующие взгляды. Я перестала оправдываться, понимая, что это бесполезно. Со временем подругам стала вторить мама: «Время бежит, здоровья не прибавляется, когда же будут внуки?» Она не понимала, почему я не спешила затягивать унылую песнь царя Гвидона: «Люди женятся, гляжу, не женат лишь я хожу».

Все вышеперечисленное вызывало у меня стойкую неприязнь, трансформировавшуюся со временем в антиматримониальный рефлекс. Я не избегала свадеб, которых со временем становилось все больше, но всегда старалась покинуть действо как можно раньше – сердобольные вздохи родни раздражали. И мне успешно удавалась подобная тактика, пока моя давняя подруга Алла, успевшая дважды побывать замужем, не взялась устроить мое счастье, банально занявшись сводничеством. И сделала это, выбрав событие, которое, по ее представлению, должно было максимально настроить меня на верный лад: ее третью свадьбу.

— Обрати внимание на свидетеля, — зашептала она мне на ухо, кивая в сторону высокого блондина в дорогом пиджаке. — Учитывая твой фетиш — это для тебя.

Напоминание об извращении тут же вызвало перед моими глазами образ Джеда, и я поморщилась:

— Нет, спасибо.

— У него отец — депутат, да и сам Димка тоже рвется в политику, — не сдавалась Алла. — Очень перспективный вариант. Иди, пообщайся с ним.

— Угу, — изображая энтузиазм, закивала я.

Я не собиралась следовать ее совету, но, как оказалось, Алла обработала и Дмитрия — во время свадебного гуляния он не отходил от меня, а во время застолья сидел рядом и подкладывал мне салаты. Смирившись с неизбежным, я завязала непринужденную беседу с кандидатом в депутаты и мужья, и вскоре поняла, что в общении с Дмитрием было очень интересно: он знал, когда нужно пошутить, когда пригласить на танец, когда сделать комплимент, и когда тактично промолчать. Принимать политически верные решения его научили с блеском. То обстоятельство, что Дмитрий оказался галантным кавалером, привело меня к мысли, что, возможно, Алла была права. Окончания свадьбы я ждала с нетерпением, и на этот раз не из-за желания сбежать как можно быстрее – мне хотелось, чтобы Дмитрий попросил у меня номер моего телефона и, возможно, даже предложил встретиться еще раз. Застолье и танцы подходили к концу, но мой политик так и не проявил инициативу, правда, такси для меня заказал сам и сразу же его оплатил. Я расстроилась, решив, что таким образом мне дали понять, что платформа моей партии неинтересна, но оказалось, что номером моего мобильного телефона Дмитрия снабдила Алла, причем сделала это в самом начале свадебных гуляний. Это обстоятельство оставалось для меня тайной целую неделю: страна была погружена в предвыборную кампанию, и Дмитрий, имеющий к ней непосредственное отношения, смог позвонить мне лишь в выходные.

Узнав о свидании с серьезным кавалером, мама оживилась и принялась давать ценные советы. Проигнорировав их, я отправилась на встречу, которая, как и положено, носила политический характер — Дмитрий пригласил меня в избирательный штаб и познакомил с коллегами. Благодаря коммунистам, слово «партия» всегда ассоциировалось у меня с демонстрациями с красными флагами и громким голосом с трибун, поэтому, оказавшись в тесном помещении с множеством столов, заваленных пачками листовок с изображением Дмитрия, я была удивлена: штаб сильно смахивал на склад. Мимо меня по коридору то и дело сновали стайки студентов с агитационными плакатами в руках и громко обсуждали предстоящую расклейку. В глубине комнаты за мониторами с диаграммами, значения которых я не понимала, сидели две суровые женщины неопределенного возраста и пожилой мужчина в потрепанном свитере и вели разговор о прогнозах на предстоящие выборы.

— Дмитрий Олегович, сегодня у вас встреча с электоратом, — кокетливо улыбаясь, напомнила Диме тучная девица с объемной папкой в руках и, бросив на меня недовольный взгляд, попыталась оттеснить в сторону: — Девушка, расклейщики собираются в комнате двадцать четыре.