Миллиардер и уборщица (ЛП)

Это была самая большая кухня, которую когда-либо видела Лана. Вдоль задней стены расположилась большая плита. В центре кухни стоял огромного размера кухонный островок, и в него посередине была встроена ещё одна плита.

Лана почувствовала, как будто она ступила на обложку журнала.

– Тебе нравится моя кухня? Кент сказал мне, что ты любишь готовить.

– Ваша кухня красивая. У меня лишь небольшая духовка в моей квартире.

Лана с лёгкой завистью ещё раз окинула взглядом кухню Пенни. В ней было всё, о чем только можно мечтать. Плиты, духовки, двойной холодильник с морозильной камерой… Просто мечта каждой хозяйки.

Запах курицы наполнил воздух.

– У меня готовятся три курицы на ужин. У моих мальчиков и девочек здоровый аппетит, — улыбнулась Лане Пенни.

– Да. Аппетит отменный. Не останется и кусочка после ужина, — пробормотал Дерек, читавший газету.

В кухню вошли Софи и Доун. Они сели по обе стороны от Ланы.

– Так, ты теперь женщина Кента? — спросила Софи, схватив яблоко из вазы с фруктами на прилавке.

– Софи, не перебивай аппетит. Совсем скоро будет готов обед, — предупредила Пенни дочь и поставила перед Ланой чашку с чаем.

– Мама, мне двадцать пять, а не двенадцать.

– И всё ещё ведёшь себя как ребёнок, Софи. Мама права. Не ешь слишком много, — сказала Доун.

В кухню зашёл Эрик. Все были повсюду, и Лана понятия не имела, как себя с ними держать.

– На что ты смотришь, папа?

– Результаты матчей по футболу, — ответил Дерек.

– Ты даже не смотришь футбол, малыш, — пробормотала Пенни. Румяна окрасили её щеки. – У тебя всегда есть что-то лучше, чтобы сделать вместо этого.

– Фуу, гадость. Они всё ещё разводят между собой муси-пуси. Останови их, Доун, — выпалила Софи.

– Дорогая, дай бог, чтобы у тебя было все так же хорошо как у нас с отцом, когда будешь в моем возрасте, — вновь улыбнулась Пенни. Она посмотрела на Лану. – Теперь ты женщина Кента?

Лана открыла рот, чтобы ответить, но не успела.

– Конечно, она его женщина. Кент никогда не приводил женщину домой, если она ничего для него не значит. Когда свадьба? — спросил Дерек.

– Ребята, вы пугаете её, — сказал Кент, вошедший в кухню. Он встал позади Ланы и продолжил говорить. – Нет никакой свадьбы. Лана и я – друзья.

– Ах, я не подумала, что мы пугаем тебя, — смутилась Пенни.

– Все нормально. Я просто не привыкла к большой компании, — тоже смутилась Лана.

– Ты привыкнешь к ней, — сказала Тоня, входя в кухню со своими тремя детьми и Сетом. Толпа становится все больше и больше.

Кент сжал плечи Ланы, и она немного расслабилась.

Доун и Софи колдовали над чашкой с чаем Ланы. Они насыпали в неё сахар и молоко.

Кент же успокаивающе поглаживал её руку, и от его прикосновений Лане стало трудно сосредоточиться на вопросах, сыпавшихся на неё отовсюду. Его прикосновения посылали мурашки по её позвоночнику. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, что он делал с её телом.

– Я обещаю, Лана, ты привыкнешь к этому, — улыбнулась дружелюбно Тоня.

И Лана улыбнулась ей в ответ.

***

Кент усилил хватку на плечах Ланы. Он чувствовал, как она дрожит от нервов. Его семье было трудно справиться и не задавать много вопросов женщине, которую он привёл в семью.

Но слова Тони ему было приятно слышать.

По большей части именно из-за неё и Сета, Кент мало приезжал в родительский дом на семейные встречи. Он старался приезжать к маме и отцу, когда был уверен, что не встретит там брата и его жену. Теперь же Кент отчётливо видел, что они действительно беспокоились из-за его отсутствия в родительском доме. Он увидел их любовь. Тоня светилась рядом с Сетом, и Кент за все это долгое время обиды и злости на них, поверил в искренность их чувств.

Тоня действительно не любила его как мужчину. И он просто не смог бы её заставить перестать любить Сета.

Он и Тоня никогда не были предназначены друг другу, и Кент понял это только сейчас.

Проводя пальцами вверх и, вниз по рукам Ланы Кент чувствовал, что она его мир. Лана должна быть здесь с ним. Её место было на его стороне, хоть она и пытается убежать от него.

Прежде чем приехать в родительский дом, Кент звонил родителям и предупредил их о необеспеченности Ланы. Они должны были быть просто самими собой рядом с ней.

Лана взяла чашку чая. Она сделала глоток и поморщилась.

– О нет, в нем слишком много сахара, — сказала Софи и, забрав чашку из рук Ланы, отнесла её в раковину. Затем она стала готовить для Ланы новый чай.

– Где ваши мужчины? — спросил сестёр Кент.

– Футбол, — одновременно выпалили Доун и Софи.

Он кивнул и повернулся к Эрику.

– Моя жена с детьми в торговом центре. Им нужны новые костюмы для школы. Ну, ты же знаешь мою жёнушку. Она всё любит делать сама, — Эрик посмотрел на дорогие часы у себя на руке. – Они скоро будут здесь.

Кент кивнул. Несколько раз он приходил домой на воскресный обед, но он тогда чувствовал жалость к своим братьям и сёстрами. Их жизнь была постоянно наполнена бытовыми мелочами и суетой, связанной с их мужьями, жёнами, семьями.

Теперь, когда он стоял позади Ланы, он увидел нечто совершенно иное. Кент увидел себя со своей точки зрения. Он увидел одинокого пожилого человека, у которого, кроме работы и успешной компании ничего не было.

Обернувшись, он увидел, как Сет потирал плечи Тони, которая помогала их старшему сыну делать уроки. Между ними всеми была связь. Лишь он один был одиноким.

Кент наблюдал, как его отец переехал туда, где его мама чистила картошку на ужин. Дерек положил руки на Пенни и что-то шептал ей на ухо.

Любовь. Кент видел счастливых любящих людей.

Увиденное поразило его.

У Кента не было этого. Когда все они вернутся домой, рядом с ними будут их мужья и жены, и тепло домашнего очага.

А что у него? Забитый женскими номерами телефон и чёрная записная книжка опять же с номерами женщин. Женщин, которые были готовы сделать все, чтобы оказаться в его постели и жизни.

Но только не та, которая была ему нужна.

Жизнь его была бессмысленна.

– Кент, почему бы тебе не показать Лане свою старую комнату? — отвлекла его от раздумий Пенни.

Кивнув, Кент взял руку Ланы и проводил её в свою комнату на верхнем этаже.

– Вау, твоя семья огромная, — сказала Лана.

– Они отличная команда! Но я думаю, ты всё ещё хочешь от них сбежать? — спросил Кент.

– Я думала об этом. Но сейчас нет, — улыбнулась она ему. Он держал крепко её руку, пока они шли к его комнате.

Он открыл дверь и пропустил вперёд Лану. Единственная женщина в его детской спальне была Тоня.

– У тебя много трофеев, — сказала Лана. – Ты такой молчаливый сегодня.

– Я просто думаю.

Кент присел на край своей кровати и взял в руки мяч, с которым его команда играла в старшей школе. Ему подарил его тренер после её окончания.

– О чем ты думаешь? — заправила она несколько выбившихся прядей волос за ухо.

Её очки немного съехали с переносицы, и она выглядела просто очаровательно.

Кент выдохнул.

– Я раньше не приходил на семейные ужины. У меня всегда был предлог, только чтобы не приезжать. Работа, свидания, мои друзья…

– Ты прячешься от Тони, — сказала Лана.

– Я думал, что прячусь от нее. Это безумие, какую я построил стену между мной и моей семьёй, — сказал он.

Лана ждала, что Кент продолжит говорить. Он же пытался найти правильные слова, чтобы сказать.

– Я был зол на Сета и Тоню. Я чувствовал, что они предали меня. Но теперь я понимаю, что невозможно контролировать чувства женщины, которая влюбилась. А они действительно любят друг друга.

– Я тоже вижу это.

– Но я не видел этого раньше. Я думал, что она хотела старшего брата, парня, который бы унаследовал целое состояние от отца. Я же всегда хотел идти своим путём, и отец позволил мне это, — рассмеялся Кент, думая о том, как глупы были его мысли. – Когда я очень редко приходил сюда, мне было всех их жаль. У них была семья, ответственность. Они не были свободны. Я же думал, что у меня хорошая жизнь.