Дорога к тебе. Ч. 2 (СИ)

- Хорошо, тогда один вопрос задаю я, другой - Вы. Итак, чем вызвана Ваша настойчивость?

Он тихонько засмеялся:

- Отвечаю честно: не идет из головы наше знакомство. Теперь мой вопрос. Я знаю, что сейчас Вы нездоровы, но потом, позднее, мы можем встретиться?

И чем это был не повод начать новую жизнь, в которой было бы место, например, и вот этому мужчине? Ответ прозвучал несколько кокетливо:

- Наверно, можем. Только зачем?

Он хмыкнул.

- Мы же не дети, Софья. Меня тянет к Вам, я уже давно не испытывал ничего подобного. Да и Вы не стали бы разговаривать, если бы я не понравился Вам. Соглашайтесь для начала хотя бы на ужин, а?

- Я подумаю. Хочу спросить, справки обо мне уже наведены?

- Навел, признаюсь, - чувствовалось, что он улыбается. - О себе рассказать?

- Даже не знаю, надо ли. Я справки не наводила, но думаю, что Вы женаты, есть взрослые дети. С женой то ссоритесь, то миритесь, рутина, скука. Иногда, наверно, думаете о разводе, но боитесь всей этой мороки, поэтому все остается по-старому. Изредка заводите романы, намекая очередной даме на возможный развод, но быстро их заканчиваете, чтобы не переросли в нечто серьезное. Все верно? И вот мой вопрос, а на какой срок могу рассчитывать я?

Собеседник долго не отвечал, и Соня хотела было уже отложить трубку, но услышала его веселый голос.

- Хитрите, Софья Дмитриевна! Тоже мне, рассказали историю жизни! Да добрая половина семей так живет. А что касается нас, то даю честное слово, что все будет так, как захотите Вы, или не будет никак.

- Вряд ли я гожусь для всего этого, - Соня вздохнула, - но пусть будет по-вашему. Можете зайти ко мне на работу, когда я окончательно поправлюсь. Посмотрим, так сказать, друг на друга при дневном свете, а заодно и представитесь.

Собеседник коротко рассмеялся, засмеялась и Соня. Они распрощались, а она еще долго, улыбаясь, думала об этом разговоре. Прав был старый доктор: пора, пора было жить как-то иначе. Какой смысл без конца вспоминать о том, что было? За эти годы Женя ни разу не попытался встретиться с ней, а она, как бы ни было трудно, смирилась с этим и научилась жить с мыслью, что звание матери-одиночки - это еще не самое страшное, что может случиться с женщиной. Спасибо Жене за детей, но в этой истории пора было ставить жирную точку.

Проболев три недели, Соня вышла на работу. Хотелось полежать еще недельку, но доктор сказал, что залеживаться вредно, нужно отправляться в жизнь за положительными эмоциями. Соня с большой неохотой с ним согласилась. Первый рабочий день показался неожиданно длинным, но она, к своему удивлению, обнаружила, что соскучилась и по своему небольшому уютному кабинету, и по довольно скучной текущей работе. И как-то так получилось, что впервые утром не постаралась Соня поскорее скрыться в своем кабинете, а долго ходила с помощником, заглядывая во все углы клиники и прикидывая, что и где требует ремонта.

Иногда она ловила на себе удивленные взгляды сотрудников, но ей улыбались, здороваясь, она улыбалась в ответ и думала о том, что хорошо и приятно быть чуть-чуть увлеченной почти незнакомым мужчиной. И совершенно глупо с ее стороны было расстраиваться из-за каких-то сплетен, гуляющих по клинике. И впрямь, что за коллектив, если кого-то не обсуждают? Так почему не ее? Пусть их... Наряд Сони в этот день даже с большой натяжкой нельзя было назвать рабочим, и хотя на ней был еще и халат, все равно легкомысленный шарфик на шее выдавал радужное настроение хозяйки.

В середине дня приехал Роман, и они пообедали в кафе. Есть не хотелось, и Соня лениво гоняла по тарелке кусочек огурца, с губ ее не сходила улыбка, она была молчаливой и задумчивой. Роман несколько раз с тревогой взглянул на приятельницу.

- Что за настроение у тебя сегодня? - не выдержав, спросил он. - Такой я не видел тебя давно.

- Какой? - Соня улыбнулась ему так весело и открыто, словно и не была первый день на работе после болезни.

- Если не знал бы тебя, решил, что влюбилась.

Роман сосредоточенно разрезал мясо на тарелке, поэтому и не заметил, как по лицу Сони пробежала тучка.

- В меня нельзя влюбиться? - спросила она каким-то неживым голосом.

Удивленный таким поворотом разговора, Роман быстро взглянул на Соню и поразился произошедшей в ней перемене: радость исчезла с лица, оно было таким как всегда, сосредоточенно-спокойным.

- Прости, если сморозил глупость, - произнес он покаянно. - В тебя влюбиться очень даже можно, ты знаешь, что красива и умна, но за эти годы я не видел, чтобы тебя заинтересовал хоть кто-то.

- Значит, пришло время. Вот возьму и сама влюблюсь в какого-нибудь рокового красавца-брюнета. И чтобы у него была большая черная машина, и чтобы он меня ревновал ко всем подряд, и чтобы ... Соня упрямо тряхнула головой, отпила из стакана воды и добавила насмешливым голосом:

- Кто может что-либо запретить дважды вдове? Такому крупному специалисту по похоронам?

Роман отложил в сторону нож и вилку и внимательно посмотрел на приятельницу. Уж не первый год он знает ее, знает, что на случайные связи Соня совершенно не способна, и если сейчас она заговорила о мужчине, значит, появился тот, кто занимает сейчас ее мысли. Действительно, ей много пришлось пережить в последнее время, действительно, она не могла изменить своих воспоминаний, но вполне могла изменить их влияние на свою жизнь. Могла изменить так же и власть, которую они имели над ней. Не век же женщине быть одной? А он, Роман, мог бы и догадаться, что это случится рано или поздно.

- Я ничего не могу тебе запретить, но не делай этого, Соня, пожалуйста, не делай, - тихо произнес он.

- Почему? - быстро спросила она.

- Боюсь, я стану лишним.

Он ждал, что Соня попросит его высказаться яснее, и тогда он сможет сказать, что у него на сердце, но она ничего не ответила и опустила глаза. Обед закончили в молчании.

Около семи вечера, как она и предполагала, появился ее новый знакомый.

- А я с ананасом вместо букета, - заявил он, улыбаясь так, словно они были знакомы несколько лет. - Софья, Вы любите ананасы?

Он небрежно положил пакет на стол и быстро подошел к ней. Соня встала с кресла, но отчего-то ничего не смогла ответить: перехватило горло. Она смотрела на него, и все в нем ей нравилось: и высокая худощавая фигура, и ласковая открытая улыбка, и едва наметившаяся тонкая сеть морщинок возле умных серых глаз, и радость от встречи, сквозившая в каждом произнесенном слове. Мужчина легко прикоснулся губами к ее щеке, и она не отстранилась.

- Сонечка, с выздоровлением! Так ты любишь ананасы? - прошептал он, обнимая ее.

Она вскинула руки ему на плечи и без какого-либо смущения посмотрела в его глаза.

- Я ждала.

- Умница, - похвалил он ее почему-то по-прежнему шепотом, - я знал, я чувствовал, что ты прелесть и умница. Этого вечера я тоже долго ждал.

Он целовал ее бережно и неторопливо, и она с радостью отвечала ему, словно купаясь в этой ласковой нежности, пока не почувствовала, как потяжелели его руки и не услышала ставшее неровным дыхание.

- Мы очень торопимся, - прошептала она непослушными губами, но даже и не подумала отодвинуться.

- Наверное, - согласился он, еще крепче обнимая ее и тоже не двигаясь с места, - но согласись, это так приятно.

Мужчина на минуту заглянул в необычные по цвету и словно пьяные и от их близости, и от его поцелуев глаза совершенно незнакомой, но от этого не менее желанной, женщины, улыбнулся и снова потянулся к ее губам.

- Подожди, подожди, - снова зашептала Соня, отстраняясь, - я ведь даже не знаю, как тебя зовут. В жизни так не грешила.

- Не скажу до конца ужина, почувствуй себя настоящей грешницей, а потом покаемся вместе, - поддразнил он, прижимаясь горячими губами к тоненькой голубоватой жилке на ее шее.

Она снова попробовала осторожно освободиться. На этот раз он, нехотя опустив руки, сделал шаг назад.

- Хорошо, Сонечка, нам и вправду пора, - сказал, поправляя галстук и ища глазами очки, которые каким-то образом оказались на столе, - у нас на сегодня большая программа.