Журавлик - гордая птица (СИ)

Изабелла ахнула. Уехал, ничего не объяснив? Но почему? Ведь он должен был улететь в Штаты только через неделю… Все эти мысли вертелись бешеной каруселью, разрывая голову и вызывая недоумение и страх.

— Да, чуть не забыла, — снова подала голос Анна. — Он просил передать тебе письмо.

Она протянула девушке белый заклеенный конверт. Белла смотрела на него как на последнюю надежду. Ей казалось, сейчас она вскроет конверт и успокоится, прочитав о том, что у парня просто появились срочные дела дома, и что он приедет, как только всё уладит. Трясущимися руками девушка развернула письмо и принялась читать. Буквы были неровные и скакали. Словно с неохотой, они складывались в слова:

«Изабелла, прости меня. Я должен уехать. Думаю, так будет лучше для всех. Я прошу прощения за то, что так бесцеремонно влез в твой образ жизни. Я должен был подумать о том, что мы слишком разные, что у тебя есть своя жизнь, есть родные и близкие, которым наши отношения могут принести много боли. У каждого человека есть свой внутренний мир, некоторые не спешат раскрывать его перед другими. И это нормально, наверное, что ты многого не рассказала о себе. А я буквально заставил тебя поклясться мне в верности, заставил пообещать, что ты пойдёшь за мной куда угодно. Но при этом я забыл о том, как можешь ты страдать от этого в будущем, поддавшись простому увлечению. Может, было бы лучше, если бы смогла доверить мне то, о чём предпочла умолчать? Клянусь, я бы понял и, возможно, смог бы посмотреть на нашу ситуацию под другим углом. Но теперь это не важно. В этом письме я прошу прощения, если, так или иначе, причинил тебе боль.

Когда ты будешь читать эти строки, я буду уже далеко. Я возвращаюсь туда, где у меня быстрее получится забыть обо всём, что случилось со мной в маленьком российском городке. Прощай, Crane.

P.S.: Думаю, мы с тобой и правда из разных миров. Глупо было надеяться на совместное будущее».

Когда девушка дочитала послание Каллена, ноги уже совсем не держали её. В глазах потемнело от горечи и обиды. Прислонившись спиной к внутренней стороне входной двери, она сползла на пол, подтянув колени к себе, и тихонько заплакала. Если основная часть письма несказанно удивила её и заставила почувствовать дрожь в руках, то постскриптум просто добил.

«Глупо надеяться на совместное будущее», — утверждал сейчас тот, кто два дня назад клялся, что никогда не оставит её.

«Мы из разных миров», — говорил человек, который совсем недавно плевать хотел на данное обстоятельство…

Изабелла молча протянула листок Энни, которая всё это время наблюдала за ней с огромной тревогой в глазах. Пробежав глазами по строчкам, Анна Каллен сердито засопела.

— Что за бред?! — воскликнула она возмущённо. — Где были мозги этого мальчишки, когда он писал такое?! Белла! Девочка! Прошу, не плачь, не надо. У меня сейчас сердце разорвётся, глядя на тебя.

Энни протянула Изабелле руку.

— Вставай, — с нежностью и теплотой проворковала пожилая женщина. — Я сейчас налью тебе чаю, и мы поговорим.

Белла поднялась и, держа Анну за руку, поплелась за ней на кухню.

— Давай, деточка, давай. Сейчас будет чай с печеньем, — тихо приговаривала Энни, усаживая девушку за стул бережно, словно маленького ребёнка.

— Поболтаем… Девочки ведь всегда найдут о чём поговорить, — попыталась хоть немного разрядить обстановку шуткой бабушка Каллена, при этом смахивая украдкой слезинки с собственных глаз.

— Почему он уехал, Энни? Я ничего не понимаю, — девушка снова заплакала. — Что есть такого в моей жизни, о чём, как он думает, я не сказала? И что так повлияло на него, что он сбежал быстрее ветра?

— Белла, — грустно покачала головой женщина, — я знаю не больше твоего. Единственное, что мне известно, кто-то приходил к нам домой накануне его отъезда. Я как раз прилегла отдохнуть и заснула. А когда проснулась, Эдвард уже закрыл за незнакомцем дверь. Всё, что он соизволил мне объяснить, это то, что с этим человеком у него был очень важный разговор. С этих пор и изменилось его настроение. А утром он уехал.

— Думаете, этот визит и наш разрыв каким-то образом связаны между собой? — спросила Белла.

— Может быть, — задумчиво протянула Энни. — Но теперь мы это вряд ли узнаем.

Девушка грустно кивнула.

— Почему вы не уехали вместе с ним? — спросила она миссис Каллен.

— О, я отказалась! Я хочу ещё немного побыть там, где родилась. У меня только недавно отыскались родственники по линии отца. Так что мой отъезд откладывается на неопределённое время, — женщина мягко улыбнулась Изабелле. — Тем более, Эммет пока остался со мной. Говорит, у него ещё есть дела в этом городе.

— Знаешь, если моему младшему внуку вдруг вздумалось дурить, я не стану его в этом поддерживать, — продолжала Энни. — Пусть едет один. Может, он скоро одумается и вернётся? Думаю, хорошая взбучка от меня только ускорит этот процесс. Я ему объясню…

— Нет! — воскликнула девушка, перебив Анну.

Потом, устыдившись своего резкого тона, уже мягче добавила:

— Не стоит этого делать. Эдвард принял своё решение. Если бы я была ему нужна так же сильно, как он нужен мне, он не спасовал бы ни перед чем. Когда он предложил быть вместе, я знала, что будет не очень легко. Но меня это не остановило. Эдвард же выбрал за нас двоих, не дав нам шанса. Пусть так и будет.

Белла произносила эти слова, торопливо вытирая слёзы и высоко подняв голову. И в голосе её впервые в жизни звенели стальные нотки. Анна Каллен лишь сокрушённо качала головой и молчала, видя, что и в словах девушки есть своя правда.

Спустя ещё две чашки чая Изабелла тепло попрощалась с Энни, накинула куртку и побрела домой. По привычке засунув руку в карман, она наткнулась на телефон. ЕГО подарок. Он сказал тогда: «Я хочу быть всегда на связи с тобой».

— А нет никакой связи! — хрипло выкрикнула девушка, обращаясь к собственной тени, падавшей от фонаря, равнодушно освещавшего улицу. — Нет связи. Лопнула! Исчезла! Растаяла!

Поддавшись приступу злости, Белла со всей силы швырнула телефон прямо на тротуар. Дорогущее чудо техники разлетелось на мелкие кусочки, не выдержав столь варварского отношения. Девушка побежала вперёд, потом остановилась и, развернувшись, подошла к осколкам. Подумав минуту, она присела на корточки и стала собирать жалкие остатки.

Когда все до последнего куски пластмассы лежали в её кармане, она пожала плечами, будто оправдываясь перед самой собой, и пробормотала: «На память…». После этого она медленно поднялась с колен и побрела в сторону дома.

Когда Изабелла вошла в квартиру и услышала, как ахнула Танечка при виде заплаканного лица внучки, с её губ сорвался усталый вздох. Попав в надёжные бабушкины объятья, девушка прислонилась к её плечу, которое так привычно и родно пахло свежей выпечкой, и, наконец, разрыдалась по-настоящему, горько и отчаянно. Захлёбываясь слезами и икая, она стала рассказывать о том, что произошло. А Танечка только ласково и успокаивающе гладила её по спине и шептала:

— Ничего, ласточка моя. Ничего, маленькая. Всё наладится, образуется. Всё мы переживём. Поплачь, солнышко — будет легче.

Позже, когда бабушка, уложив её, как в детстве, в кровать, ушла к себе, Белла долго лежала без сна, разглядывая тени на потолке и шепча в пустоту:

— Ушёл, оставив лишь глупое письмо. Ты сказал, что мы слишком разные, и вернулся в свой мир. Что ж, пусть так и будет. Я не позову тебя обратно. Я справлюсь. Журавлик — птица гордая. В этом ты был прав, Эдвард Каллен.

***

Подставив левый висок тёплому солнечному лучу, проникавшему в окно аудитории с улицы, Изабелла лениво щурилась, еле прислушиваясь к монотонному голосу преподавателя. Прошёл почти месяц с момента стремительного исчезновения Каллена из её жизни. Да, девушка поклялась себе в первую ночь после его отъезда, что забудет Эдварда. Это выглядело так просто в мечтах, но так сложно было осуществить в реальности. И если днём ей худо — бедно помогали отвлечься учёба и домашние дела, то ночью у кошмаров появлялось много времени, чтобы вытрясти из неё всю душу и напомнить девушке о потерянной сказке, закончившейся слишком быстро и неожиданно, едва успев начаться.