Ожоги (СИ)

- У кого ты была? – парень рефлекторно сжал руку девушки, но быстро отпустил, понимая, что это идет к плохому. – Извини. Просто хочу знать.

- Много знаешь – плохо спишь. Я не обязана давать тебе отчета, Матвей. Не понимаю, зачем ты сюда приехал, и как вообще узнал этот адрес, но лучше уходи.

Однако брюнет не спешил уходить и заканчивать разговор. Всем своим видом пытался показать, что просто так не уйдет, да и явно хотел что-то сказать. Присев на окрашенную оградку для клумб, парень закурил, подзывая к себе Лизу. Закатив глаза, девушка села рядом, но в отличие от парня, она всем своим видом показывала, что разговор ей неинтересен. Брюнет сам виноват, он сам все испортил сегодня утром.

- Прости, окей? За то, что было ночью, я просто не знаю, что происходит. Ты мне симпатична, тебя хочется поцеловать, обнять. Это все вообще не в моем характере, но я уверен, что ты мне нравишься, Антонова.

- Ты так ничего и не понял, Вяземский. Мне не нужна эта любовь, отношения и прочая ерунда, не нужна. У меня есть моя семья – Никита. Он самый дорогой мне человек, и я чувствую, что сейчас я должна быть рядом с ним, а не начинать романы с учителем. Допустим, ты показал мне себя с другой стороны, когда помог вчера, заслужив немного другое отношение к себе, но я не могу просто так взять и сказать, мол, да, конечно, давай будем встречаться, а потом ты на мне женишься и тыры-пыры. Если ты все равно от меня не отстанешь, то могу сказать, что подумаю над твоими словами. Такой ответ устраивает?

- Даже если скажу, что нет – это ничего не изменит. Хочешь, чтобы тебя добивались? Хорошо, добьюсь. Без проблем вообще.

- Смотри не переиграй, добивальщик. Я ухожу. – встав с ограды, блондинка уже собиралась открыть дверь в подъезд, но Матвей ее остановил. Снова.

- Антонова, нас к директору в понедельник вызывают.

Махнув парню на прощание рукой, Лиза скрылась за дверью в подъезде. Домой идти совсем не хотелось, но, может, стоит взять свои вещи да уйти обратно? Да, наверное, так и стоит сделать. Добравшись до своего этажа, девушка с тяжким вздохом вставила ключ в замочную скважину, стараясь открывать как можно тише. Обычно все равно никто не слышал, как она приходит и уходит, но в этот раз было слишком тихо. Никаких истошных криков из-за двери, никакой толпы соседей на лестничной клетке, что очень странно, поэтому надо быть тише. Однако стоило Антоновой перешагнуть порог квартиры, как блондинка тут же получила по лицу. Девушка даже понять ничего не успела, как ей что-то начали предъявлять. И не отчим, а мать. Мать ее ударила, а теперь несет бред про какие-то деньги, хотя Лизы даже дома почти не бывает.

Всучив девушке сумку с вещами, женщина захлопнула дверь перед ее лицом, сказав, что не ожидала такого от старшей дочери. Антонова вообще перестала что-либо понимать в последнее время, а теперь и не знала, что ей делать. Ей есть, где жить, есть те, кто накормит и не бросит, но вся эта ситуация, произошедшая в данный момент, ввела девушку в тупик. Уходить, не узнав, за что ее ударили и выставили из дома, блондинка не собиралась. Мать никогда ее не била, никогда и ни за что. Бросив сумку на лестницу, Антонова позвонила в дверной звонок, и дверь тут же открылась. Как оказалось, мать требовала еще и отдать ключи от квартиры, чтобы девушка больше никогда там не появлялась. Ну, уж нет, этот цирк зашел слишком далеко.

- Значит, так. Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь мне, что происходит. Я твоя дочь, а ты берешь и, не объясняя причины – выставляешь меня на улицу. Мама, это как вообще называется? – Лиза пыталась сохранять спокойствие, но голос дрожал. От злости. Ее не было дома всего сутки, а тут уже случилась какая-то ерунда.

- Посмотрите на нее! Она вспомнила, что она – моя дочь! – вскинула руками женщина, крича на старшую дочь. – Значит, когда я тебя из квартиры выставляю – ты моя дочь, а когда ты у меня деньги воруешь, то это, значит, нормально?! Марина мне все рассказала! Слышишь?! ВСЕ! Ты же знаешь, как тяжело нам жить, Елизавета. Знаешь, как я хочу накопить денег, чтобы не зависеть от твоего отчима. Но ты все равно берешь, и воруешь у меня. Да, мы живем небогато, да, я не могу оплатить твой выпускной, но воровать деньги ради какого-то платья! Платья, Елизавета! Конечно, мы не можем жить так богато, как Никита, но…Господи. Уходи. – от услышанного у Лизы глаза на лоб полезли. Она примерно понимала, о чем говорит мать, но ее сбережения даже пальцем не тронула. Да и то, что в истории была замешана Марина – очень не нравилось Лизе. Эта маленькая дрянь могла наговорить, что угодно, зная, что ей все равно поверят. Кстати говоря, вспомнишь солнце – вот и лучик. Из-за спины матери вынырнула сестра, держа в руке бумажку, похожую на чек.

- Вот, мамуль, это тот самый чек. Цена платья и сумма пропавших денег совпадают. – мать с горечью взглянула на чек, протянув его блондинке. Сестра победно ухмылялась, и Антонова сразу поняла, в чем дело.

- И что ты на это скажешь?

- Да, верно, это чек на платье, но я не брала твои деньги. Это были деньги с моей зарплаты. Я ни копейки у тебя не взяла, мам.

- Зарплаты? И кем же ты, прости, работаешь? – Лиза не знала, что ответить. Сказать, кем она работает, девушка не могла, оставалось молчать. Женщина поняла молчание дочери по-своему, и сказав еще раз о том, как она разочарована, захлопнула перед Лизой дверь.

Ладно, ее выгнали из дома, но теперь, она хотя бы понимала, что именно случилось. Сестру бы на органы распродать, маленькую тварь. Дорога у Антоновой одна – к Нику. Конечно, он примет ее без лишних вопросов, но все ведь не так уж и просто. Когда Антонова вышла на улицу, то Матвея уже не было. Естественно, он уехал, не думала же она, что он будет ждать ее до конца жизни? Сейчас девушке просто хотелось плакать. Прижаться к кому-нибудь и поплакать, успокоиться. Антонова всегда старалась быть сильной, держаться духом и верить, что все проблемы решаемы, а плакать по ним – глупости. Но именно сейчас, ее стойкое терпение было на грани разрыва. Еще чуть-чуть и она сломается снова. Лиза устала быть сильной, думать, что сможет все преодолеть. Ей были не нужны отношения, но она хотела их. Где-то глубоко внутри, блондинке хотелось, чтобы у нее был постоянный человек, который всегда будет любить только ее одну. Глупые мечты, уже даже не подходящие на мечты маленькой девочки. Антонова уверена, что даже первоклассницы сейчас мечтают не об этих глупостях.

Такова жизнь. Кому-то везет найти «свое», а кто-то живет, мучаясь в гаданиях, найдется или нет. Вернувшись обратно в квартиру Ника, блондинка застала парня в коридоре с недовольным выражением лица, понимая, о чем он хочет спросить. Но заметив, что пришла подруга не с пустыми руками, Васильев решил отбросить все претензии, и узнать, что все-таки случилось.

- Меня выгнали из дома, и если ты не против, то я буду жить здесь.

- Я-то не против, но будь добра, расскажи, что опять случилось.

***

Вот Матвей и дома. Снова. Его тошнит от вида собственной квартиры, от этих стен, этой вони из-за всяких детских смесей. Как же надоело раз за разом возвращаться сюда. Ему нравится запах Антоновой, но никак не этот, что витает в воздухе, в квартире. Алена вышла в коридор, вытирая руки кухонным полотенцем. Ребята так и не помирились, но уже меньше хотелось убить друг друга. Становилось как-то все равно, скорее.

- Где ты был весь день? – шепотом спросила девушка, стараясь не разбудить дочь, которую она с трудом уложила всего лишь полчаса назад. У Матвея не было желания отвечать Алене, в мыслях была одна лишь Лиза и ее слова. Ну, что за девчонка?

- У Лехи. Я устал и иду спать, спокойной ночи.

Больше пара даже не спала в одной кровати. Брюнет поселился в гостиной, и жену почти не видел, чему был очень рад. Когда он женился на Алене, то представлял себе счастливую семейную жизнь совсем по-другому. Не так, как все происходит сейчас. Видимо, Алена просто не его девушка. Не та, которая нужна ему.

- Что значит у Лехи? Матвей, ты вообще думаешь о семье? У Леши нет жены и ребенка, а ты…