Черноглазая Марьяна (СИ)

Вдруг Железнова жалобно всхлипнула и смолкла, словно старая пластинка на проигрывателе. Ирина, напуганная яростной отповедью, тоже на несколько мгновений стихла. Установилась почти мёртвая тишина, прерываемая лишь треском костра. Первой опомнилась непредсказуемая Желе.

- Наверное, уже пришло время рожать, - сказала она примирительным кротким тоном. – Что-то мы впали в ненужные воспоминания! – Секунду помолчала и добавила уже строже: - Марьяна, вскрой родовой пакет, надень перчатки и клеёнку подложи под рож… Ирину, - исправилась Людмила Михайловна. – А ты, - обратилась к роженице мягко, -сильно не кричи, а то воздуха ребёнку не хватит. Если хочется тужиться, тужься!

В течение последующего часа Марьяна была в состоянии некоторой прострации и одновременно собранности. Словно не она принимала роды, а кто-то другой, более сильный и решительный. Ей удалось напрячь все силы и заставить свой ум напряжённо вспоминать всё, чему учили на занятиях по акушерству.

Как наяву услышала чуть хрипловатый голос пожилой акушерки, рассказывающей студентам о разных тонкостях: «Вы должны уговорами и разговорами пробиться в сознание роженицы и заставить её во чтобы то ни стало подчиняться вам, вы должны говорить ей, как себя вести! И тогда всё пройдёт как по маслу!»

По видеофильмам, просмотренным на лекциях, Марьяна знала, как правильно нужно дышать рожающим, чтобы не наступило у ребёнка кислородного голодания, что очень для него опасно. И она ласково убеждала Ирину следить за дыханием. Непонятно откуда взялись у неё слова для уговоров и поддержки. За всю жизнь не высказывала в чей-либо адрес столько похвалы и добрых слов, сколько наговорила Ирине, пока она не разродилась.

Когда головка малыша показалась, Марьяна испытала невероятное облечение, а чуть позже, ощутив маленькое кричащее тельце в руках, просто зашлась в восторге, переполненная счастьем и умилением.

Быстренько обработала ребёнка, как учили. Завернула в единственную пелёнку, что была в пакете. Не задумываясь, скинула с себя халат, куртку, сняла свитер и белую футболку – она была мягкой и хлопковой – закутала в неё и свитер малыша и с благоговением, словно подарок небес, протянула матери, которая тут же засунула его под свой пуховик и приложила к груди. Почувствовав мамино тепло и мамину грудь, ребёнок затих.

Натянув на голое тело куртку и халат, девушка занялась уже роженицей. К счастью, осложнений не было.

- А кто родился? – с любопытством спросила Людмила Михайловна, лежащая у костра и подкладывающая в него гнилушки и сучья, чтобы не погас.

- Не знаю! – оторопела Марьяна. – Забыла посмотреть, но теперь не развёртывать же ребёнка! Потом узнаем.

Все втроём радостно и звонко рассмеялись с облегчением, ведь самое трудное и опасное позади, а пол – это уже мелочи, главное – малыш родился.

- УЗИ показало, что мальчик, - отсмеявшись, призналась Ирина, - надеюсь, ультразвук не ошибся! - И с любовью склонилась к малышу. - Марьяна, ты будешь ему крёстной матерью? Ведь ты его приняла! Я так тебе благодарна! Если б не ты, - она глубоко вздохнула, - не знаю, что было бы! Всю жизнь тебя буду помнить!

- Да я просто выполняла свою работу, - смущённо пролепетала Марьяна, - другой бы на моём месте так же всё сделал, а может, и лучше. И Людмила Михайловна мне подсказывала, я бы не справилась без неё. Конечно же, я с радостью стану крёстной матерью твоему сыну.

- Я тоже хочу стать крёстной матерью, - взволнованно проговорила Людмила Михайловна. – Мне, может, никогда не представится подобный случай. Ведь бывают же у людей сразу две крёстные.

- Без сомнения! – уверенно заявила Ирина. – Вы обе будете крёстными матерями моего сыночка! Я вам тоже ужасно благодарна, Людмила Михайловна, теперь вы для меня как сёстры.

- Ну, если как сёстры, - шмыгнув носом, сдавленно проговорила растроганная Желе, -тогда зовите меня Людмилой и на «ты», мне сорок пять, но я с вами чувствую себя на десять лет моложе.

- Людочка, мы с удовольствием не будем чтить «табель о рангах», правда, Марьяна! – радостно откликнулась Ирина.

- После того, что мы тут перенесли, не надо и спрашивать, - отозвалась Марьяна дрогнувшим голосом. У неё почему-то тоже, как у Желе перехватило горло.

- Ирина, а как ты сына назовёшь? – перевела разговор на мальчика Людмила.

- Хотела бы Серёжей, но у его отца уже есть сын Сергей, - задумчиво ответила молодая мать.

- Назло этому засранцу-хирургу назови сына так же, – посоветовала Желе.

- Не хочу! – твёрдо возразила Ирина.

- Тогда назови в честь погибшего мужа Марьяны – Ильёй. Будет тоже известным юристом! – предложила Железнова.

- Нет, не нужно! – с возмущением вдруг вскричала Марьяна. – Он не достоин такого чудесного малыша! Он предатель, изменник, у него была любовница! – и неожиданно для себя расплакалась.

Она сидела на полуистлевшем стволе дерева почти рядом с носилками Ирины, скорбно обхватив себя руками, и горько и негромко рыдала, оплакивая свою незадачливую женскую долю. Попытки женщин утешить приводили ещё к большим слезам.

Наконец, ей удалось овладеть собой. Изредка всхлипывая, рассказала новым подругам всю трагическую историю своего замужества.

Ирина приподнялась на носилках и, одной рукой прижимая сына к груди, потянулась другой к Марьяне, обняла её за шею и, покачивая ребёнка и девушку, как будто она была тоже ребёнком, произнесла ласково:

- Так, как же всё-таки мы назовём моего сынка?

- Назови в честь мужа Людмилы, - встрепенулась немного успокоившаяся Марьяна, -Люда, кажется, ты говорила, его звали Олегом. Он был добрым и любящим.

- Да, - откликнулась от костра Желе, - Олег – самый прекрасный и добрый был человек на земле.

- Хорошо, пусть будет Олегом, - быстро согласилась Ирина и, обращаясь к сыну, сказала торжественно: - Ну, здравствуй, Вещий Олег! Прости, у тебя не будет отца, он не желает тебя знать, хотя имеет благородную профессию врача. Увы, ты никогда не станешь Голубевым, будешь как я – Рекуненко, но зато у тебя будет три матери. Но ты будешь счастлив, я тебе обещаю!

- И я тоже, как твоя крестная мать! – присоединилась Людмила.

- И я! – выдавила из себя Марьяна, она была потрясена: похоже, приняла она в этот мир брата Сергея Голубева.

И тут неожиданно они услышали напевный телефонный звонок. Марьяна сразу узнала мелодию оповещения своего утерянного смартфона. Она раздавалась где-то с середины пути от них до машины скорой помощи.

- Там есть связь! – вскрикнули одновременно Ирина и Людмила, а Марьяна, не говоря ни слова, стремительно помчалась вверх по направлению к звонку - только бы он не замолкал, успеть бы!

К счастью, девушка успела. Звонили им со станции скорой помощи - потеряли их. Марьяна кратко рассказала, что с ними случилось. Через сорок минут к ним прибыли спасатели ГО и ЧС и машина скорой помощи.

Глава VIII

Страшные, пугающие сны донимали Марьяну все первые ночи пребывания в больнице. Ей снились мчащиеся на неё машины, обгоревшие люди. Просыпалась в поту и крике и будила своими воплями соседей по палате, из-за чего её после второй ночи вынуждены были перевести в отдельную комнату.

Их троицу поместили в разные отделения, тем не менее женщины не потеряли связь друг с другом – постоянно перезванивались по телефону. Железновой кто-то из сотрудников, по её просьбе, купил новый телефон взамен сломанного.

Трагические обстоятельства сблизили их. Оказавшись вместе в трудной ситуации, они открылись друг другу, поделились сокровенным. Причём у каждой в тот момент была своя жизненная драма. В те сорок минут, пока ждали «скорую», говорили и говорили по душам. Марьяна даже рассказала о своей неудачной школьной любви, ошеломив новоиспечённых товарок удивительным совпадением: надо же, влюблена была в сына «засранца хирурга», как назвала любовника Ирины Людмила!

Впрочем, не менее необычным оказался сообщённый Людмилой факт, что муж её был инспектором по делам несовершеннолетних, ведь в этой сфере в основном работают женщины, а он, имея высшее юридическое образование, мог хоть куда устроиться.