Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника (СИ)

Внезапно дверь в комнату открылась, так что мне пришлось отвлечься от своих мыслей, потому что на пороге появилась Лили, которая теперь удивлённо смотрела на меня.

- Ты разве не должна сейчас спать? – спросила она, закрывая за собой дверь. – Твой папа сказал, что лично уложил тебя, причём давно.

Я бросила взгляд на часы и увидела, что уже без пятнадцати три. Кажется, я немного засиделась.

- Что-то не спится, - натянуто улыбнувшись, ответила я, сопроводив свои слова чихом.

- Будь здорова, - сказала подруга, открывая комод и выуживая оттуда свою пижаму. После она обошла меня и принялась переодеваться, велев не подсматривать, из-за чего я лишь закатила глаза. Пока переодевалась, шатенка сказала: - Оно и немудрено, что у тебя бессонница, и так спала чересчур долго. Мы все так удивились, когда Фил сказал, куда ты пошла. Кстати, о птичках, - тут я почувствовала, как подруга бухнулась на кровать рядом со мной и обняла за плечи. – О чём это вы так мило болтали во дворе? Даже обжимались там, голубки. Ну?

- Ты видела?! – чересчур громко спросила я, отчего прикрыла свой рот рукой, хотя было уже слишком поздно.

- Я бы и не заметила, если бы не мама Гардинера. Она просто так от счастья светилась, стоя у окна, что я не выдержала и подошла. Мы решили пока никому не говорить, но… Чёрт, вы такие милашки.

Мне показалось, что я сейчас со стыда сгорю. Уши и щёки начали гореть, поэтому хотелось спрятаться, но от Лили не укроешься. И почему именно она должна была видеть это?!

- Я не… Давай мы поговорим об этом завтра, сейчас мне что-то не хочется рассказывать.

- Если ты так хочешь, - спокойно ответила девушка, отстраняясь. – Хотя мне и так всё понятно.

Она вдруг захихикала, отчего я ощутила ещё большую неловкость, чем до этого. Наверное, надо было мне жить в комнате одной, потому что сейчас от моей соседки одни лишь проблемы.

- Ух ты! – вдруг воскликнула она. – Так ты распечатала подарки! Ну, что тебе подарили, а?

Настроение у Лили было отменное, чего не скажешь обо мне, поэтому я громко крикнула:

- Ничего интересного! - а потом пожелала ей спокойной ночи и, спихнув все подарки под тумбочку, попутно заворачивая браслет в шарф, который аккуратно положила на самый верх, накрылась одеялом с головы до ног, желая, чтобы подруга вошла в моё положение и прекратила расспрашивать обо всём.

- Кэтрин, не злись, - тихонько сказала она, принявшись поглаживать меня по плечу, что я могла ощутить даже сквозь одеяло. – Я не хотела тебя обидеть.

- Я и не обиделась, - буркнула в ответ. – Давай мы обсудим всё утром, хорошо?

- Ладно, - вздохнув, сказала шатенка, после чего встала с моей кровати. – Спокойной ночи. Ты права, поговорить можно и потом.

Однако потом у нас сделать этого не получилось. С трудом уснув на несколько часиков ночью, проснулась я с ужасной головной болью и заложенным носом. Глаза слезились, так что картинка расплывалась. Сколько бы я ни тёрла их кулаками, ничего не помогало – слёзы текли и текли. Меня знобило, а ноги были ватными, так что у меня с трудом получилось встать с постели. Лили всё ещё спала, а мне не хотелось беспокоить её, поэтому я сама пошла вниз, чтобы попить. В горле пересохло, словно во рту уже дня три ни капли не было, я так ждала момента, когда получится наконец-то выпить хотя бы стаканчик водички…

С горем пополам спустившись на первый этаж, я зашла в кухню, где увидела высокую светловолосую женщину – маму Дженни, которая внешне была явно куда больше похожа на отца, - и, поздоровавшись, принялась наливать воду из графина в чашку. Элизабет ничего не ответила, внимательно глядя на меня, а после того, как я наконец-то наполнила чашку, расплескав половину содержимого графина на столик, так как руки у меня дрожали, спросила:

- Ты плохо себя чувствуешь?

Я покачала головой, что-то пробормотав, но, развернувшись, вдруг заметила, что мир вокруг меня как-то неестественно покачнулся, после чего ощутила приятную лёгкость в своём теле, а перед глазами осталась лишь тьма. Звуки и всё остальное на время будто перестали существовать, а первым, что я ощутила, придя в себя, стало неприятное болезненное покалывание в районе виска, которое впоследствии переросло в настоящую боль. Но я, если честно, плоховато помню детали того, что произошло потом.

Если память меня не подводит, то мама Дженни тут же позвала кого-то на помощь, так что меня быстро перенесли наверх, вот только не в мою комнату, что я поняла немного позже. А до этого вокруг меня то и дело сновали люди, чаще всех мельтешило лицо моей мамы. Не то чтобы я сильно ударилась головой или ещё что-то в этом духе, просто мне было слишком плохо, поэтому и события плохо отпечатались в моей голове. Отчётливо я помню лишь момент, когда Роберт сидел возле моей кровати и говорил, что скоро вернётся с лекарством, а Люси в этот момент сидела рядом и поглаживала мою голову, сетуя на свою недальновидность, ведь она якобы могла догадаться взять медикаменты. Я же только и делала, что отвечала «Мне уже лучше» на любые вопросы, касающиеся моего самочувствия.

Наверное, заболевать я начала ещё давно, а вчерашняя холодная ванна стала последней каплей, так что мой организм не выдержал. Но, если честно, мне удалось ещё легко отделаться, так как большую часть времени до приезда отца я спала, поэтому не чувствовала себя слишком плохо. Но из-за этой непредвиденной болезни весь день прошёл как-то сумбурно, а ясно мыслить я начала только под вечер, когда лекарство уже полностью подействовало, а температура понизилась. Как же радовались родители, когда ртутный столбик оказался ниже угрожающей цифры «тридцать девять». Хотя я понятия не имею, какая температура у меня была до этого. Я болею редко, но болезнь всегда переношу тяжело, поэтому и оказалась в таком состоянии, что не может не печалить. Но всё хорошо, что хорошо кончается.

Вечером, лёжа в одиночестве в своей комнате, я впервые пожалела, что у меня нет соседки. Меня отселили от Лили, чтобы она не заразилась, так что сейчас мне было ужасно одиноко. Никогда бы не подумала, что буду настолько скучать по болтовне подруги… Я слышала голоса за дверью, поэтому могла с уверенностью сказать, что друзья не раз просились зайти ко мне, но мама слишком переживала, что они заразятся, а семья Дженни вообще намеревалась уехать как можно скорее, ведь Элизабет беременна… В этот момент я чувствовала себя настолько жалкой, что выть хотелось, а рядом, как назло, не было никого, чтобы поплакаться в жилетку. Радовало только то, что подарки от остальных перенесли в мою комнату, а я снова разложила все под тумбочкой, лишь шарфик от Фила оставив сверху. И даже это не скрасило депрессии от одиночества.

В таком состоянии я пробыла около двух часов, надеясь, что в скором времени засну, но, увы, этого сделать никак не получалось. Внезапно послышался несильный стук, после чего дверь в мою комнату приоткрылась, а неподалёку послышался знакомый голос.

- Кэтрин, ты спишь? – шёпотом спросил Гардинер, узнав которого я не выдержала и подскочила на кровати, да так, что даже голова закружилась, отчего я мигом рухнула обратно на подушки.

Парень что-то сказал, но я не услышала, что именно, после чего тихонько вошёл в комнату, закрыв за собой дверь. Я заметила в его руках поднос с вафлями и уже хотела было спросить хоть что-нибудь, дабы молчание не затягивалось, как Фил вдруг перебил меня, сказав:

- Ты идиотка, Кэтрин. Ей лежать надо, а она вскакивает. И вообще, зачем тебе понадобилось принимать настолько контрастный душ, что даже губы посинели? – прежде, чем я успела задать вопрос, он добавил: - Да, Роберт всё рассказал мне, когда мы ездили за лекарствами.

- Так ты ездил с ним? – попыталась сменить тему я, так как мне не очень нравилось, что меня называют идиоткой.

- Да, он сказал, что ему нужна компания, - невозмутимо ответил шатен, поставив поднос на тумбочку и присев на кровать рядом со мной. – Ладно, как ты вообще себя чувствуешь?

- Нормально, - только и ответила я, после чего, кивнув головой в сторону подноса, спросила: - Где взял? Неужели сам сделал?