Любовные прикосновения

– Милош, пожалуйста! Вы же не хотели раньше приезжать сюда, поэтому у меня впервые появилась возможность использовать замок в качестве фона. А теперь еще несколько…

– Улыбнись, dědě! – крикнула Кэти своему дедушке, повторив фразу, которая в ее сознании ассоциировалась с фотографированием.

Милош расплылся в широкой улыбке, и Ник снова начал снимать.

– Благодаря тебе мне было легче это сделать, Катя. Николас, тебе следует взять эту юную леди в помощницы.

– Когда-нибудь это я стану ее помощником. Наконец-то мне повезло, на этих фотографиях вы не будете выглядеть таким несчастным!

– Прошу прощения, что отнял у вас так много времени. Милош встал и огляделся вокруг.

– Мне нелегко улыбаться здесь.

Лари подошла и обняла отца. Он снова выглядел таким несчастным, что она почувствовала себя виноватой. Каждый раз, приезжая в Прагу, она настаивала, чтобы он поехал с ней в «Фонтаны». Она знала, что для отца это будет тяжело, и все же надеялась на то, что его присутствие в замке каким-то образом поможет отыскать связь с Кат и, возможно, вернуть ее. Наверное, это была сентиментальная мысль… Однако, несмотря на тяжелые воспоминания, которые, несомненно, обрушит на него вид «Фонтанов», Лари считала, что этот шаг необходим ему для примирения с прошлым.

Милош заметил, что дочь с тревогой смотрит на него.

– Все в порядке, Ларейна. Я ничуть не жалею, что приехал. Думаю, ты тоже нуждалась во мне, чтобы сделать завершающие штрихи, не так ли?

Ей в самом деле были необходимы его советы по расстановке мебели для воссоздания первоначального вида замка, когда он был родовым гнездом семейства Кирменов. После падения коммунистического режима «Фонтаны» и прилегающие земли были возвращены Милошу. Но у него не было желания жить здесь. Посоветовавшись с Лари, он оставил за собой только небольшой участок земли, озеро и маленький охотничий домик – на будущее, для нее и Кэти, как выразился Милош. Все остальное он подарил своей стране с условием, что замок будет отреставрирован, многочисленные бесценные предметы обстановки и произведения искусства, займут свое прежнее место, а сам дом будет открыт для публики как музей. Главным экспонатом станет самая большая в мире коллекция гобеленов Кирменов, а одна из комнат будет посвящена артистической карьере Кат Де Вари.

«Фонтаны» были переданы народу на торжественной церемонии в Праге – в Градчанах – официальной резиденции чешского президента. Теперь этот пост занимал Вацлав Гавел, драматург и писатель-романист. Йири, близкий друг Гавела, как и многие представители интеллигенции храбро требовал его освобождения, когда коммунисты были у власти. Гавел отплатил Йири за верность, поручив ему восстановить великие художественные традиции Чехословакии. Именно Йири организовал реставрацию «Фонтанов» и пригласил Лари руководить этой работой. Позже он попросил ее заняться восстановительными работами на Кирменовской фабрике гобеленов.

Как друг Йири, Гавел тоже будет присутствовать среди гостей на балу, который состоится в замке на следующей неделе, чтобы отпраздновать торжественное открытие Кирменовского музея декоративного искусства. «Фонтаны» снова сверкают так, как сверкали до того, как войны и политики изменили мир. Гости съедутся со всей Европы и из Соединенных Штатов. Там будет Йири со своей семьей, прилетят родители Ника и Хэп. Ожидали даже Доми. Ник настоял на этом. Она была помолвлена с одним американским конгрессменом кубинского происхождения. Доми познакомилась с ним в Майами, после того, как купила там дом в районе, который в последнее время сделался популярным благодаря Мадонне и Сильвестру Сталлоне. Лари хотелось, чтобы Флауэр тоже смогла полюбоваться замком. Но в 1990 году она умерла. Смерть настигла ее, когда Хейли поднималась по лестнице в роскошной двухэтажной квартире на Парк-авеню, обсуждая с клиентом оформление апартаментов. После ее кончины Лари решила закрыть фирму и заняться продажей лицензии. Как сможет фирма «Хэйли – Данн» существовать без Флауэр? Однако дух старой женщины будет незримо присутствовать в «Фонтанах». Ее наставления, приверженность к элегантности и стремление к совершенству помогли Лари в работе над музеем.

Однако, как Милош напомнил Лари, оставалось сделать последние, завершающие штрихи.

В комнатах по всему замку оставались нераспакованными несколько ящиков с менее ценным личным имуществом и памятными вещами семейства Кирменов. Конфискованные сорок лет назад, они пролежали на складе все это время, так как не представляли большой ценности для партийных функционеров. Лари обнаружила их во время поисков, которые она предприняла, чтобы восстановить первоначальную обстановку.

Когда Ник кончил фотографировать Милоша, он вышел на улицу, чтобы сделать несколько снимков замка, и взял с собой Кэти. А Лари стала водить Милоша по дому от одного ящика к другому. Пошарив в коробках, они обнаружили серебряные подсвечники, фотографии старых друзей в рамках с их автографами и хрустальные пепельницы. Все это было завернуто в газеты сорокалетней давности. Милош прекрасно все помнил и показал Лари, где стоял каждый из этих предметов.

В конце концов они занялись ящиком, напоминавшим гроб. Первое, что Лари достала оттуда, был палаш – оружие средневекового рыцаря, а потом нагрудник из доспехов.

– Они достались вам от предков? – спросила она Милоша.

– Нет. Это принадлежало твоей матери и было частью ее костюма, когда она играла роль Жанны Д'Арк.

Лари снова сунула руку в ящик, извлекла небольшой пакет и развернула бумагу. Внутри было несколько букетов шелковых фиалок.

Милош улыбнулся.

– А это она использовала, когда играла цветочницу из «Пигмалиона». Полагаю, в этом ящике лежит весь ее театральный реквизит.

Бережно извлекая один за другим костюмы Катарины Де Вари, Лари чувствовали присутствие в них духа своей матери. Все эти вещи казались ей живыми. Никогда еще Кат не была для Лари такой близкой и реальной после ее единственной встречи с матерью в яркий солнечный день, на дороге возле замка.

Последним, что появилось из недр ящика, были четки с металлическим крестиком и цепочкой из черных бусинок, а также черное облачение монахини.

– Это для финальной сцены из «Сирано де Бержерака», – объяснил Милош. – Ты когда-нибудь видела эту пьесу?

Лари покачала головой.

– Как бы мне хотелось увидеть игру Кат в ней!

– Это был один из лучших ее спектаклей. Когда после заключительной сцены занавес опускался, все буквально плакали.

– Расскажи мне!.. – попросила Лари.

Милош устремил взгляд мимо дочери, словно перед ним в воздухе возникла театральная сцена.

– В этой пьесе прекрасную Роксану любят двое храбрых солдат. Один из них безобразен из-за своего огромного носа, зато у него блестящий ум и он умеет слагать стихи. Другой же красив, но косноязычен. Эти двое заключают сделку. Сирано получает возможность написать Роксане о своей любви, а Христиан пользуется даром красноречия Сирано, чтобы заставить девушку поверить в то, что он такой же умный и страстный, как и красивый. Стихи увлекают Роксану, и она влюбляется в красавца Христиана. Но потом он погибает в битве, а Сирано слишком благороден, чтобы открыть даме, что это его слова завоевали ее сердце. Оплакивая потерю и не зная, что ее любовь еще жива, Роксана уходит в монастырь и проводит там остаток своей жизни.

Милош умолк, пристально глядя в конец комнаты. Казалось, он видел, как трагедия разворачивается перед его глазами.

– Она была так прелестна… Она особенно любила эту роль, потому что образование ей дали монахини.

– Именно монахиня сказала ей, что она должна быть актрисой, и направила ее к Яношу Петраку, – вспомнила Лари.

За прошедшие годы она несколько раз навещала Йири, и он рассказал ей многое о театральной карьере Кат.

– Да, это сестра Амброзина, – засмеялся Милош. – Она присутствовала на нашей свадьбе. Прекрасная женщина, немного похожая на Роксану. Она ушла в монастырь еще молодой женщиной, после того как юноша, с которым она была помолвлена, погиб во время первой мировой войны.