Муж, любовник, незнакомец

Когда они уселись за столик, Джей пригладил рукой волосы, словно для того, чтобы умерить свой темперамент и выглядеть презентабельнее, но по-прежнему напоминая поднятый порывом ветра вихрь — таким она его всегда и помнила. И еще глаза. Сине-черные, как ночная буря, со зрачками, словно окруженными огненным обручем. У кого еще, кроме Джея, могли быть такие глаза?

А вот запах был другим. Прежде от него всегда пахло волей — соснами, дымом костра… Теперь это был утонченный запах горожанина — свежий и острый, как опасная бритва, аромат дорогого одеколона, чуть-чуть щекотавший ноздри и невольно заставлявший глубже втягивать воздух носом.

Но все равно это был Джей, Софи неожиданно поняла это. Ее Джей. Вот и знакомая родинка возле уголка губ. Пораженная открытием, она отодвинулась подальше в глубину кабинки.

— Что случилось? — спросил он.

— Ты так похож на него, наверное, ты и есть он, да?

Джей слегка нахмурился, стараясь скрыть удивление:

— А ты что, все еще не уверена?

— Временами нет. Иногда мне кажется, что я представления не имею, кто ты.

Обхватив ладонями чашку с кофе, Джей откинулся на спинку стула, словно обдумывая ее ответ, и Софи почувствовала, какая спокойная, обволакивающая энергия волнами исходит от него. Мужская — она не находила для нее другого определения. О прежнем Джее этого нельзя было сказать. Вероятно, подобная иллюзия возникала из-за повязки на глазу, но Софи так не считала. Прежний Джей был ершистым, импульсивным и страстным. Этот человек не обладал ни одним из этих качеств, а если и обладал, то умело скрывал их.

Она почувствовала это сразу же, как только он взглянул на нее, почувствовала, что он желает знать о ней все, что скрывается под маской. Между тем оба они знали, что под сомнением как раз его личность.

— А ты хочешь, чтобы я оказался им? — спросил Джей.

Софи не задумывалась над ответом, и от этого ее охватило дурное предчувствие, во рту пересохло. Разумеется, она хотела. Она мечтала о мужчине, на которого сможет положиться, с которым будет чувствовать себя ничего не боящейся и любимой. Сколько лет она была женщиной, к которой Джей Бэбкок лишь возвращался, не более чем его тихой гаванью в штормовую погоду!

Джей обводил пальцами буквы, нацарапанные на столе. Они еще раньше привлекли внимание Софи, и она, словно слепая, ощупала их шершавые края. Это были письмена, но она не могла прочесть их.

— Ну, так как — хочешь? Он не позволит ей спрятаться.

— Думаю, да, — тихо ответила она и, сделав это признание, вдруг поняла, что ей трудно поднять голову и взглянуть на него. Но в тот момент, когда Софи все же посмотрела на него, Джей поднял свою чашку.

— Подумаем, что я смогу для вас сделать, — с иронией произнес он хрипловатым голосом.

Она не знала, что сказать. И как выдержать его пристальное внимание. Прежде он никогда не смотрел на нее так, и это ее смущало. Буря чувств поднялась у нее в груди, и что-то заколотилось, словно дождевые капли по черепичной кровле. Это ее пульс?

Пальцами Софи продолжала ощущать изгибы нацарапанных на столе букв. Ощущение показалось неожиданно приятным, и она снова начала обводить их.

«Найди… — прочитала она, — найди меня». Что это значит?

Он долго смотрел на нее, не отрываясь и не отвечая, не обращая внимания на ее глупые слова. Зрачок его единственного глаза превратился в точку, почти неразличимую на фоне радужной оболочки, окруженной ледяной белизной — как луна в момент затмения. Это производило угрожающее впечатление.

— Уоллис сказала, что ты помолвлена. — Джей поставил на стол чашку и, поднеся ладони к лицу, сложил их так, что нижняя часть его оказалась скрытой. — Клод, ведь так его зовут? — И, дождавшись, когда она кивнет, спросил: — Ты его любишь?

— Не той любовью, о которой ты думаешь.

— а о какой любви я думаю?

Что-то в его голосе и в том, как напряженно он смотрел на нее, заставило ее зябко поежиться. Не было бы преувеличением сказать, что она испугалась. У нее даже ладони вспотели. Джей коснулся вопроса, в котором был кровно заинтересован. Софи не знала, безопасно ли отвечать на него.

— Это любовь, которую испытываешь к другу… — объяснила она, — скорее партнерство, чем…

— Секс?

Он желал знать, спала ли его маленькая милая Софи с другим мужчиной. Вот ради чего затеян весь этот допрос, поняла она; один самец интересуется, не забрел ли другой на его «территорию». И судя по выражению лица Джея, его снедали наихудшие ревнивые подозрения.

Словно из ниоткуда появилась официантка, поставила перед ними тарелки с омлетом и вихрем унеслась прочь, оставив их в зловещей тишине.

— Ладно, не важно, — сказал Джей, предпочтя кофе омлету. Он снова держал в руках чашку, непрестанно потирая ручку указательным пальцем. — Это не мое дело.

Софи взглянула на свою чашку, но решила, что дополнительная стимуляция ее нервам ни к чему.

— Мы с Клодом были очень близки, — наконец произнесла она. — Наши отношения были интимными во всех смыслах… кроме этого.

— Понимаю.

Едва заметная улыбка тронула его губы, и Софи не удержалась — тоже улыбнулась, потом закатила глаза. О, мужчины! Похоже, это все, что ему было нужно.

У Джея улучшилось не только настроение. Глядя, с каким зверским аппетитом он набросился на омлет, Софи решила, что ошиблась, предположив, будто он не страстен. Он ел как человек, которого долго морили голодом, и это напомнило ей, что она до сих пор не знает подробностей о его тюремных испытаниях. Она хотела знать все, особенно то, что случилось с его глазом, но настаивать, чтобы он рассказал ей все сейчас, не собиралась. Может быть, если их отношения наладятся, он сам расскажет. Или, возможно, Уоллис поделится с ней информацией.

От густого мясного аромата, поднимавшегося из тарелки, у Софи рот наполнился слюной, но она была слишком поглощена наблюдением за Джеем, чтобы есть. Огорошенная внезапно пробудившимся в нем аппетитом, Софи поначалу совершенно не обратила внимания на, казалось бы, малозначительную деталь — на то, как он держит нож и вилку.

— Джей, но ведь ты левша, — напомнила она, когда он поднял голову. — Разве нет?

Джей замер и уставился на руку, в которой держал вилку, — правую руку. Тревожный озноб пробежал у Софи по спине. Джей прореагировал как человек, которого застали врасплох. Джей Бэбкок действительно был левшой. Она в этом нисколько не сомневалась, зная его лет с пятнадцати и в некоторых отношениях даже лучше, чем он сам себя знал.

Джей переложил вилку в другую руку и вонзил ее в омлет. Поднеся кусок ко рту и начав жевать, он пожал плечом и тихо ответил.

— Вообще-то я одинаково владею обеими руками.

Сквозь шум, царивший в голове, Софи с трудом расслышала, что он сказал.

— С каких пор?

— С тех самых, как помню себя. Удивительно, что ты это забыла, Софи. Меня заставили разрабатывать правую руку после того, как я повредил левую во время аварии. — Он кивнул на ее тарелку. — Твой омлет остывает.

Софи взяла в руки вилку и нож и через силу съела несколько кусочков, но больше ее желудок не принимал. Он говорил об аварии, случившейся во время их свидания, той самой, в которой вдребезги разбился его знаменитый «мустанг» с открывающимся верхом. Пока Джей не оправился от ранений, ему действительно пришлось научиться пользоваться правой рукой, но она не припоминала, чтобы он и после этого ею пользовался, уж во всяком случае, не во время еды.

— Кажется, я наелась, — нерешительно сказала Софи, словно ожидая, что он начнет ее уговаривать. — Да, наелась.

Джей словно не слушал ее. Его внимание привлекало что-то на другом конце зала. Он вдруг встал.

— Джей? Что-нибудь случилось?

— Нет, — успокоил он ее. — Все прекрасно, только ты подожди меня здесь, Софи, ладно? Я сейчас вернусь.

Джей направился к входу, и Софи решила, что он либо пошел в туалет, либо хочет расплатиться по счету. Быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что никто за ней не наблюдает, она поднялась и небрежно направилась к музыкальному автомату. Ей хотелось узнать, исполняет ли этот старый музыкальный ящик какие-нибудь из тех песен, под которые они танцевали в тот вечер.