О чем шептал океан

И тут новая догадка осенила ее: зато теперь Джеймс не сможет ничего сделать! Зато у него теперь не будет никакого повода для шантажа! И вообще, ей не нужно никакого заплыва, кораблекрушения и всего того, о чем они договаривались!

Она — свободна (Софию Кэтрин почему-то упорно не принимала в расчет) и совершенно никому ничего не должна! На секунду Кэтрин даже подумала, не отнять ли деньги, заплаченные за молчание.

— Вот и посмотрим, кто завтра посмеется! — неожиданно громко произнесла она.

Мысль о том, с каким удовольствием она пошлет на все четыре стороны этого проходимца, который решил озолотиться за ее счет, несказанно обрадовала Кэтрин. Завтра она рассмеется ему в лицо и скажет, чтобы он катился куда подальше со своими выдумками!

— Неплохо я придумал, правда? — передразнила она Джеймса. — Ну ничего! Я придумаю гораздо лучше!

Кэтрин закружилась, словно в вальсе, широко раскинув руки: она свободна! Она абсолютно свободна! Завтра она приведет себя в порядок (это Антуану она любая мила, а для Остина нужно постараться) и примется за дело. Она может соблазнить Остина прямо на пляже, на глазах у всей публики, она может соблазнить его у себя в номере, она может… О, она теперь все может!

Никакие муки совести не имеют права донимать ее, потому что Антуан сам вычеркнул ее из своей жизни на несколько дней, дав понять, что спасение фирмы для него важнее, чем спасение их отношений… И теперь она имеет полное право обидеться на него и даже изменить ему… При этой мысли Кэтрин шумно вздохнула: даже мурашки по коже пробегают, стоит только представить, что она начнет творить с Остином прямо завтра, то есть уже сегодня…

Сладко потянувшись, она обернулась посмотреть на море и бегущую по нему к горизонту лунную дорожку…

— Ой, мамочки!

— Прости, что испугал, — сказал Джеймс, подходя ближе и заставляя Кэтрин невольно отступить назад. — Я шел мимо и увидел, как ты красиво танцуешь под луной…

Кэтрин почувствовала, что гнев постепенно нарастает в ней, вытесняя испуг. Она закрыла глаза и сосчитала до десяти.

— Тебе не спится?

Потом — еще до десяти.

— Что ты молчишь?

Успокоиться не получалось. Сейчас она спрыгнет с террасы и расцарапает лицо этому негодяю!

— А может, ты мне привиделась?

Нет, сейчас нельзя. Завтра утром она от души посмеется над ним! Завтра… Пусть он спит спокойно, ничего не подозревая, а потом, когда Антуан уже будет в Нью-Йорке, она ему покажет. Она тут всем покажет!

— Ну что же, спокойной ночи. — Джеймс негромко рассмеялся, развернулся и пошел прочь.

— Спокойной ночи, — запоздало произнесла она ему вслед и зачем-то погрозила кулаком.

— Обещают неделю дождей, — грустно возвестила парикмахерша, обрезая первый локон. И, проследив взглядом за его плавным падением, добавила: — У нас такое нечасто бывает в мае.

— А как же загорать? Лето впереди. — Кэтрин понимала, что загорать будет явно некогда, но разговор полагалось поддерживать.

— Уж и не знаю, милочка. Лето у нас короткое. В июле начнутся шторма, и это надолго — до самого ноября.

— Летом у меня свадьба.

Слова будто повисли в воздухе, и в этот момент Кэтрин отчетливо поняла: никакой свадьбы летом у нее не будет! И у Остина — тоже.

— Ну что ж, свадьба — это хорошо! — бодро сказала парикмахерша и торжественно отрезала оставшиеся длинные пряди. — Теперь можно делать форму. Вы как хотите, чтобы они лежали? Сзади?..

Через час Кэтрин вышла из салона красоты, преображенная и удивленная. Она не стриглась уже давно, собирала волосы в хвост на макушке и считала, что ей очень идет этот стиль. А теперь оказалось, что стрижка делает ее моложе лет на пять, а то и больше.

Кэтрин вдруг задумалась: а действительно, когда в последний раз ей доводилось посещать парикмахера? Наверное, года три назад, перед тем как… перед тем как… Кэтрин даже остановилась посреди тротуара, пораженная новым открытием. Нет ничего удивительного в том, что происходит, все вполне закономерно: в последний раз она стриглась перед знакомством с Остином. И сделала точно такую прическу!

Вот это да! Наверное, это сидело где-то глубоко в ее подсознании. Обычная потребность нравиться мужчинам и время от времени менять прическу — это одно. А столь точное совпадение событий и собственных действий — совсем другое.

Остин будет поражен, увидев ее. Как будто и не было этих трех лет, как будто они и не расставались, как будто это не Доминика, а побережье Калифорнии. Все как тогда!.. «Я все помню» — шептал он на берегу, и она тоже помнила все до мельчайших подробностей.

Это — очень мощный стимул к новому сближению. Не прическа, а просто… Кэтрин не знала, как это называется, но чувствовала, что права. Остин увидит ее, воспоминания с новой силой обрушатся на него, и вот тогда…

— Что же я наделала?! — в радостном смятении произнесла она и медленно побрела дальше.

В витринах, мимо которых она проходила, отражалась молодая девушка, которой никак нельзя было дать двадцати восьми лет, стройная, загорелая и очень довольная собой.

Кэтрин узнала этот радостный блеск в собственных глазах: в последний раз она видела его именно тогда, в Калифорнии, когда она дни и ночи проводила с Остином… Впрочем, не в последний, а единственный раз. Больше ни до, ни после — никто не смог разжечь в ее сердце такого жаркого огня. И, разумеется, Антуан не был исключением.

— Господи, как все просто, почему я раньше не догадалась?! Бедная София! — бормотала счастливая Кэтрин.

Она села в такси и доехала до отеля. Машину, которую Антуан взял напрокат, придется сдать обратно: ей было тяжело управлять этим автомобилем. Но это — потом. Все — потом. Сначала надо переодеться и пойти поискать Остина. Надо сообщить ему, что теперь она свободна. Намекнуть или сказать прямо. Надо извиниться за тот вечер, надо все объяснить… А может, ничего не придется объяснять, когда он увидит ее прежней, сам никуда больше не отпустит.

Сейчас она наденет все самое красивое и соблазнительное и еще — вот эту соломенную шляпу, а уж потом — держись, Остин и все встречные мужчины!..

Переодевшись и приведя себя в порядок, Кэтрин отправилась на пляж. Настроение у нее было чудесное.

Правда, чем ближе она подходила к пляжу, тем большее одолевали мысли об этом негодяе спасателе. Он, как всегда, начнет смеяться над ней. Ну ничего! Хорошо смеется тот, кто смеется последним! Сейчас она ему устроит. Она припомнит ему все: и непревзойденное нахальство во время знакомства, и жадность, и шантаж, и вчерашнюю наглую ночную выходку… Зачем надо было идти этой тропой, мимо ее террасы? Ночью там можно сломать не то что ногу, даже шею! Значит, он специально пошел, значит, он…

Она воинственно вздернула подбородок, минуя небольшую пальмовую рощицу, за которой открывался пляж, и… остановилась как вкопанная.

На шезлонге возле «спасательного реквизита» — как она окрестила оборудование маленького причала с лодками — сидел совершенно седой негр. Увидев ее, он приветливо помахал рукой, и Кэтрин вынуждена была улыбнуться и подойти.

— Доброе утро, — растерянно произнесла она.

— Какое уж тут утро! — ответил он, и она едва смогла разобрать эту смесь английского и местного диалекта. — Почти час дня. Меня зовут Сингл.

— Интересное имя, — пробормотала озадаченная Кэтрин. — А… что-то я вас тут раньше не видела.

Он понимающе улыбнулся.

— У вашего друга на этой неделе выходной. Мы всегда так работаем…

— И никакой он мне не друг!

— Ну не знаю, это уж не мое дело. Вы ведь его ищете?

— Да… То есть нет.

— Он сегодня катает туристов на своей яхте. Это его новая блажь, — ворчливо добавил старик. — И зачем ему это надо, правда?

— Правда.

Про блажь ей было как раз понятно, а вот кого он собирается катать вместо нее — вопрос.

— А где он? — осторожно спросила Кэтрин. — Ну где он именно сейчас?

— Да вон, отплывает с какой-то парочкой.