Дорога к тебе

— Она спит, — прошептала Хоуп, и Джеку на минуту показалось, что она права.

Если не считать огромного синяка, Рэйчел выглядела почти нормально. Может быть, она уже вышла из комы и теперь просто спит? Может быть, доктор пытался звонить ему в машину и не дозвонился? На этой дороге на мобильники нельзя полагаться.

Все еще полный надежд, Джек подошел к постели. Потер щеку Рэйчел; когда она не ответила, сжал ее руку.

— Рэйчел!

— Не надо ее беспокоить! — испуганно вскрикнула Хоуп.

Саманта ничего не сказала. Глаза ее были широко раскрыты, лицо побледнело.

Вернувшись к девочкам, которые так и остались стоять у двери, Джек наконец понял, что состояние Рэйчел не изменилось. Пытаясь справиться с разочарованием, он тихо сказал:

— Вот видите? Никаких респираторов, никакой аппаратуры жизнеобеспечения. У нее сломана нога — вот шина. Она порезала руку, поэтому рука забинтована, лицо в синяках от удара о корпус машины. Помнишь, как тебе попали в глаз теннисным мячиком, Сэм? Сначала синяк был черным с синим отливом, потом неделю багровым, потом зеленым, потом желтым, и только после этого все наконец возвратилось к норме. Но это требует времени.

Не отрывая глаз от Рэйчел, Саманта кивнула.

— Через капельницу вводят лекарства и питание, — не зная, о чем еще сказать, продолжал Джек. — На телевизионном экране сзади отражаются показатели работы сердца, пульс и содержание кислорода в крови. На посту сидит сестра, которая все это видит и следит за изменениями. За твоей мамой также наблюдают через стекло. Вот почему она здесь, а не в обычной палате.

Хоуп подошла к нему поближе.

— Видишь линию там вверху? — показал ей Джек. — Тонкую такую зеленую линию, которая движется то вверх, то вниз. Она показывает, как бьется сердце. Видишь, какие у нее одинаковые зубчики? — Хоуп кивнула. — Хочешь дать ей знать, что ты здесь? — Хоуп быстро закивала. — А ты, Саманта?

Старшая девочка сейчас выглядела такой же маленькой и испуганной, как и Хоуп.

— А разве она может нас слышать?

— Доктор сказал, что да. И если это так, то, мне кажется, ей будет приятно узнать, что вы здесь.

— Что же нам сказать?

— Что хотите.

— А ты сам собираешься с ней говорить?

В вопросе Саманты чувствовался вызов. Снова оставив девочек стоять у двери, Джек подошел к кровати, взял Рэйчел за руку, наклонился и поцеловал ее в лоб. Он стоял вплотную к кровати, опершись рукой на ограждение.

— Привет, ангел. Как дела? Видишь, я обещал вернуться, и вот пришел. И привел с собой девочек. Они стоят у двери. Они немного напуганы аппаратурой и прочим.

— Я не напугана, — возразила Саманта и быстро подошла к нему. — Привет, мама! — Руки девочки крепко обхватили ограждение. — Это я, Сэм. Боже, что у тебя с лицом! Что же случилось? Это полная ерунда, — почти не разжимая губ, пробормотала она. — Мама ничего не слышит.

— Ты это точно знаешь?

— Нет.

— Тогда зря не болтай.

Джек оглянулся на Хоуп, все еще стоявшую у двери, и кивком головы позвал ее к себе. Девочка испуганно отшатнулась.

— А что они делают, чтобы привести ее в сознание? — спросила Саманта.

— Видишь вот эту капельницу? — И Джек указал на одну из емкостей, содержащих (а может, и нет) то лекарство, о котором говорил врач. — Эта жидкость помогает уменьшить опухоль в голове, чтобы кровь и кислород могли свободно течь и заживлять поврежденные ткани.

— А почему нельзя просто сделать какой-нибудь укол, чтобы мама очнулась?

— Это невозможно.

— А ты спрашивал?

— Нет.

— А ты вообще разговаривал со специалистом?

Джек вздохнул:

— Я это сделал в первую очередь. Ты уж не считай меня полным кретином, ладно? — И небрежно добавил, обращаясь к Рэйчел: — Когда же эта девица наконец научится сдержанности?

— Если брать пример с тебя, будет нормально? — язвительно спросила Саманта.

«Эх, уж лучше бы ее испуг так и не прошел, — подумал Джек. — То ли дело в возрасте, то ли я почему-то пробуждаю в ней самые худшие эмоции. В любом случае с этим надо кончать, тем более в присутствии Рэйчел».

— Я вот что тебе скажу, — начал он. — Сейчас я уйду и оставлю тебя с мамой. Не стесняйся — смело говори ей, какой я плохой. Скажи, что ей пора очнуться, потому что ты не желаешь переезжать в город. Скажи ей, что я ничего не умею. Выложи ей все. А мне пока нужно сделать несколько звонков. — Повернувшись к двери, Джек обнаружил, что там стоит Кэтрин, обнимая за талию Хоуп. — Привет, Кэтрин! — сказал он. — Я пока выйду в коридор. — И добавил, обращаясь уже к Хоуп: — Я буду в коридоре. Я ненадолго.

Уходя из палаты, Джек чувствовал себя дезертиром, но зачем ему было там оставаться? Саманта ничего хорошего ему так до сих пор и не сказала, Хоуп не оторвать от двери, да и Рэйчел реально ничем не поможешь.

— Доктор Бауэр здесь? — спросил он, подойдя к сестринскому посту.

— По вторникам он с утра проводит занятия в городе, — сказала сидевшая за мониторами сестра.

— Вы мистер Макгилл? — спросила женщина, корпевшая неподалеку над бумагами. Под врачебным халатом на ней была шелковая блузка, в ушах висели жемчужные серьги, весьма массивные. Как предположил Джек, они были предназначены для того, чтобы их обладательница казалась старше своих приблизительно тридцати лет.

— Да, я Джек Макгилл.

Женщина отложила ручку, протянула руку и сказала:

— Меня зовут Кара. Доктор Кара Бейтс. Я работаю в неврологическом отделении заместителем доктора Бауэра. Перед своим уходом он смотрел вашу жену, она дышит самостоятельно.

— Но она пока не пришла в сознание. Доктор говорил о внутричерепном давлении. Как обстоит дело с ним?

— Все то же самое.

— Значит, капельница не помогает?

— Возможно, помогает, раз ей не становится хуже. Чтобы увидеть улучшения, нужно еще немного подождать.

— Неужели пока больше ничего нельзя сделать? — спросил Джек, понимая, что ведет себя как Саманта, но — видит Бог — он тоже испуган.

— Пока нет. Это ваши девочки? — спросила Кара Бейтс, глядя в сторону палаты.

За стеклом Кэтрин уговаривала Хоуп подойти к постели Рэйчел. Хотя Саманта была ростом почти с Кэтрин и на голову выше Хоуп, обе девочки казались очень маленькими и очень испуганными.

— Не уверен, что стоило привозить их сюда. Возможно, лучше было оставить их дома. Я твержу им, что все это ненадолго, но они не верят, а я не знаю, что им еще сказать.

— Давайте я попробую, — предложила Кара.

Мысленно пообещав простить ей жемчужные серьги, Джек проводил ее до палаты, но внутрь входить не стал. Женщина спокойно пересказала девочкам большую часть того, что ранее сообщил Джеку Стив Бауэр. Они внимательно слушали, глядя то на Рэйчел, то на Кару. Когда Кара спросила, все ли понятно, они согласно кивнули и не стали спорить, когда она объяснила им, что нужно делать. К тому времени, когда она закончила, Хоуп уже без всякого принуждения стояла возле постели Рэйчел, а Саманта держала мать за руку — и тут Джек почувствовал, что страшно обижен на то, что две посторонние женщины, не имеющие никакого отношения к его дочерям, сумели установить с ними контакт, тогда как ему это не удалось.

А ведь такого быть не должно. Его семья должна быть сплоченной, в ней должно царить полное взаимопонимание — то, чего так не хватало Джеку в семье его родителей.

С тяжелым сердцем он направился к телефону-автомату в коридоре.

Джек сделал два звонка — оба в Сан-Франциско.

— Компания «Сунг и Макгилл», — сказала, подняв трубку, Кристина Чанни.

Она работала с Джеком с момента создания фирмы, на первых порах выполняя роль секретаря, помощника и даже посыльного. Прошедшие десять лет ее нисколько не изменили. Красно-коричневые волосы были все такими же густыми, смуглая кожа — такой же гладкой, манера поведения — как и прежде, спокойной и невозмутимой. В те годы, когда Кристина еще сидела за стойкой, у нее был такой вид, что никто из посетителей не мог даже усомниться в процветании фирмы, хотя до действительного успеха было еще очень далеко. Теперь Кристина отвечала на звонки только тогда, когда у постоянной секретарши был перерыв, занимаясь в основном документацией и связями с общественностью. Но самой ценной ее особенностью была преданность Джеку.