Опасные игры [Все ради тебя]

— Кстати о табаке, раз уж мы сидим под открытым небом, никто не против, если я закурю? — спросил Джок. — Если вы боитесь надышаться, Джорджи, я могу спуститься на пирс.

Джорджи рассмеялась.

— Киньте и мне одну, — попросила она. — Время от времени я позволяю себе.

Подавшись вперед, Джок полез в карман брюк. Вынув из пачки сигарету, он приподнялся, чтобы кинуть пачку Джорджи. Собаки вскочили.

— Место! — резко крикнула Джорджи. Все следили за тем, как пачка перелетела через две черных головы с открытыми пастями и Джорджи ловко поймала ее.

— Лежать! — скомандовала она. Джок встал со своего стула и двинулся через террасу к Джорджи, доставая свой золотой «Ронсон». Обойдя собак, он подошел к Джорджи, зажег ее сигарету, затем свою собственную и уселся на пустой стул рядом с ней.

Если уж ты такой туз, — с раздражением подумал Хьюго, — почему ты не бросил и свою дурацкую зажигалку?

Вообще-то Хьюго ничего не имел против Джока. Просто сегодня его все раздражало. Хьюго передал Джоку его стакан, который тот забыл на столе.

Он посмотрел на Лизу.

— Лотти и Хэммонд хотят сравнить наши моторки. Хотите прогуляться с нами на пирс? — предложил Хьюго девушке.

Выходя с террасы, Лиза скинула сандалии. Увидев ее маленькую загорелую ножку на крупном раскаленном песке, Хьюго почему-то вдруг вспомнил детство. Потом он обратил внимание, что платье Лизы вырезано так низко, что под ним, конечно же, не может быть лифчика.

На террасе Джок играл в гляделки с доберманами, не сводившими с него глаз. — Господи, Джорджи, неужели вас не пробирает дрожь, когда эти баскервильские собаки кружатся вокруг? — спросил он.

Латунные клепки на черных кожаных ошейниках собак очень красиво сочетались с золотыми браслетами Джорджи. Черное с золотом. Белое с золотом. Джоку нравился ее стиль. Но в то же время очень хотелось, чтобы эти две образины перестали дышать в ухо. Небось весят пару сотен фунтов каждая. Кто-то однажды сказал ему, что собаки дышат через язык.

— Почем ты знаешь, Джорджи, что в один прекрасный день они не свихнутся и не решат позавтракать сырым Хьюго?

Джок поискал взглядом четыре фигурки, взбирающиеся на пирс. Он готов был спорить на что угодно, что как раз в эту самую минуту Хьюго Кэррол прикидывает, как бы ему наложить лапы на Лизу. Брак с такой бабенкой, как эта Джорджи, наверняка имеет обратную сторону.

Джорджи засмеялась:

— Если кого и съедят, то только не Хьюго: он помогал их дрессировать. В основном этим занимался мистер Пирс, наш сосед. Он служил когда-то в интендантских войсках, а одна из их обязанностей — подготовка боевых собак. Он — настоящий профессионал. Он и меня научил, как обращаться с этими песиками. А Хьюго всю жизнь возился с собаками…

— Я думал, что джентльмены с юга увлекаются гончими, а не людоедами, — перебил ее Джок.

Глаза их встретились, и Джорджи отметила про себя, что читать мысли по темно-карим глазам гораздо труднее, чем по голубым. Она всегда знала, о чем думает Хьюго, а сейчас у нее не было ни малейшего представления, что на уме у Джока.

— Хьюго что-нибудь скрывает от вас? — спросил Джок, допивая джулип. — Я имею в виду в смысле работы. Например, кто докладывает ему об истинных планах Пентагона или израильской торговле оружием. Мы, простые ребята — лоббисты, обычно все рассказываем о том, чем занимаемся. Вот вы, журналисты, народ скрытный.

Джорджи посмотрела вдаль, на четыре фигурки около лодочного сарая. Наблюдая за ними, она ответила Джоку:

— Хьюго рассказывает все — кто на самом деле постарался, чтобы генерал не получил следующую звезду, что сказал ему президент, прогуливаясь среди рододендронов, и сколько из сказанного было правдой. Когда я писала обзоры для «Вашингтон пост», Хьюго снабжал меня всей закулисной информацией. Когда я начала редактировать «Базар», он тоже мне помогал. Только с тех пор, как я перешла в «Уорлд», мы стали как бы соперниками, потому что пишем теперь одновременно об одних и тех же событиях. При таком положении вещей Хьюго, естественно, уже не так рвется мне помогать.

Джок отметил про себя, что в голосе Джорджи не было упрека. Интересно, почему. Потому что не хотелось демонстрировать их разногласия с мужем постороннему? Или ей теперь не так важна была его помощь?

В этот момент псы вскочили, пристально вглядываясь в приближающиеся фигуры.

Джок взглянул на виляющие обрубки хвостов. Хотя Джок довольно хорошо умел скрывать свои чувства, сейчас рот его искривился от отвращения.

— Кто купировал им хвосты? — спросил он.

— Вы наверняка думаете, что я, — рассмеялась Джорджи.

— Ну да, вы — сильные женщины — это обожаете — хвосты, глотки, кое-что еще — резать, рвать, грызть, есть.

Джорджи снова расхохоталась.

— Если хотите знать, когда Пирс и Хьюго подрезали им хвосты, я выполняла одну из старомоднейших женских обязанностей — рожала Джеми. Это было три года назад. Собаки почти одного возраста с моим сыном.

— Х-м-м… — Джок успел потерять всякий интерес к доберманам, а Джеми его и подавно не интересовал. — Мы через пару минут уезжаем, Джорджи. Лотти договорилась обедать с каким-то типом — советником «Уорлд Бэнк». У него тоже домик здесь неподалеку. Лотти говорит, что он мне нужен. Вы и Хьюго с ним тоже знакомы. Почему бы не поехать всем вместе?

— Мы думали об этом. Но знаете, уик-энд всегда кажется таким коротким. Мы с Хьюго хотим подольше побыть вместе. Знаете в чем секрет удачных браков? Нужно всю неделю жить врозь. Начинаешь больше ценить друг друга.

— Ага. Слушайте, Джорджи. У меня есть парочка большихклиентов в Нью-Йорке. Так что я иногда летаю туда. Почему бы мне как-нибудь не звякнуть вам и не сводить вас куда-нибудь выпить? Может, у меня найдется что-нибудь горяченькое для «Уорлд». Или просто хорошо проведем время. Хотя, сдается мне, вы ничего не делаете просто. — И, не обращая внимания на полувопросительную улыбку Джорджи, Джок добавил: — Как, впрочем, и я. Так что мы должны поладить.

8

Оба мужчины, ехавшие в лифте с Лизой Табор, пристально разглядывали девушку. Правда, одному из них приходилось довольствоваться ее отражением в зеркалах лифта. Сама Лиза глядела на закрытые двери. Один из ее попутчиков вышел на девятом этаже, второй — на двенадцатом.

Лиза вспомнила, как она впервые поднималась в этом лифте два года назад. Тогда в зеркале отражалась совсем другая Лиза — девушка старалась выглядеть не очень сексуальной в своем коротеньком костюмчике и торопливо расчесывала на ходу белокурые волосы. Сегодняшнюю Лизу не особенно заботило ее отражение — она лишь мельком взглянула в зеркало: бежевый льняной пиджак с темно-синей отделкой, того же цвета плиссированная юбка, кремовая шелковая блузка, темно-синие открытые босоножки. Ноги Лизы успели загореть уже настолько, что девушка вполне могла позволить себе ходить без колготок. Не то, что бы она так уж сильно изменилась за эти два года, но сегодняшняя Лиза была куда опытней. Ей были теперь известны извилистые ходы вашингтонского лобби. Не все, конечно, но некоторые.

Двери лифта открылись на шестнадцатом этаже.

С первого взгляда было видно, что те, у кого офисы на этом этаже, — большиешишки. Напротив лифта стоял резной стол с огромной корзиной свежих цветов. В свое время отделкой помещения занимался один из известнейших в Вашингтоне художников по интерьерам. Холл покрывал бледно-голубой ковер толщиной дюйма в два. На дверях самого офиса висела латунная табличка «Дж. Д. Лиддон Интернейшнл». Джок был показушником, хотя при желании умел быть и очень скрытным человеком. Эта маленькая табличка как бы говорила посетителям: «Предоставьте все мне».

— Привет, Дон.

— Привет, Лиза.

Дон выглядела как идеальная секретарша — безукоризненная прическа, шикарный костюм, никаких украшений, кроме жемчужных клипсов в ушах. Она сидела в приемной, оклеенной белыми обоями, чуть в стороне от главного входа, так что те посетители, которые шли прямо к Джоку, могли миновать ее стол. Она щелкнула коммутатором.