Любовный контракт

— Ладно, я принимаю ваши замечания насчет меня. Но я колючая, как кактус, только когда чувствую угрозу, и в психоаналитике не нуждаюсь! Теперь, когда я знаю вас немного лучше, я готова согласиться с вашим образом, мистер Славный Парень, — на данный момент. Спасибо за прекрасный вечер, Стюарт. За розы и за компанию — вы тоже отлично танцуете. Я очень благодарна, что вы оторвали столько времени от своих английских дел, чтобы потратить его на меня.

Он взглянул на нее искоса, и она поймала его взгляд в зеркале.

— Вы, наверное, — хрипло сказал он, — связаны с кем-то долговременными отношениями, поэтому и чувствуете угрозу с моей стороны?

— Да, — лаконично ответила она.

— Ага! — он кивнул. — Как долго горит красный свет… Все еще не могу привыкнуть ездить плечо к плечу с остальными, да еще не по той стороне.

— В Канаде не левостороннее движение?

— Нет, правостороннее, так же как в США.

— Занятно, а я думала, что там должно быть левостороннее, как у нас.

— Почему вы так думали?

— Канада входит в Британское Содружество. Канадцы должны бы ездить по левой стороне, сохраняя верность матери-Англии.

— Верно… Понимаю, что вы имеете в виду…

Тут свет сменился, и последняя перед ними двухместная спортивная машина рванулась с Найтбриджа на Бромптон-роуд. Без всякой насмешки Оливия сказала:

— Я говорила о «Лэмпхаузе», Стюарт, это с ним я связана долговременными отношениями. Если вы имели в виду, есть ли у меня постоянный друг, надо было так и сказать. Ответ будет «нет». Мы расстались несколько месяцев назад, потому что он хотел того, чего не хотела я. — Она неловко помолчала, глядя на его твердый профиль. — Вот, гмм… собственно, и все. Спокойной ночи, еще раз спасибо за чудесный вечер.

Оливия взяла свой букет и ушла, оставив его на морозе. А потом жалела, что не пригласила его на чашку кофе, или горячего шоколада, или чего-нибудь еще. Да, надо было это сделать! Даже поцелуй в щечку на прощание мог бы смягчить ее образ в его глазах. Однако принципами не поступаются, девочка! По крайней мере до тех пор, пока не будешь окончательно уверена в нем и его мотивах…

На следующее утро Бэрди сказала ей:

— Ты выглядишь ужасно! Долгий вечер, да?

— Слишком короткий! Принц привез Золушку домой уже к полуночи. Но на танцплощадке «Марианны» она позабыла все принципы нашего девиза — «Правда. Верность. Честь».

— То-то я смотрю ты сегодня такая сонная… Хорошие девочки не употребляют наркотики!

— Да не «марихуана», а «Марианна», ночной клуб! Бэрди, он думает, что я — колючий кактус.

— Он не так уж не прав… Но не обращай внимания, дорогая, он прислал тебе вот эти… красивые, правда? — Бэрди понюхала тепличные гардении. — Стюарт Маккензи должен иметь постоянный допуск в цветочный отдел «Хэрродса», потому что явно любит… кактусы.

Оливия, переполненная шампанским и едой со вчерашнего вечера, уронила голову на руки и простонала:

— Бэрди, скажи честно: у тебя где-нибудь в ящике есть бутылочка «Алка-Зельцера»?

— Пойдем, дорогой кактусочек… — По пути из кабинета Оливии Бэрди продолжала бормотать себе под нос: — Будто мне, старой козе, они нужны, эти гардении…

— Да забери ты их, Бэрди, от них у меня голова болит! — завопила Оливия ей вслед. К черту, если обильная еда, неумеренное питье и составление букетов входят в список дел повседневного образа жизни миллионера, то она — пас!

Это продолжалось несколько следующих недель — манна небесная, да и только! Стюарт бомбардировал ее цветами, шоколадом, звонками днем и ночью, на работу и домой, сообщениями по факсу, приглашениями на обед и на ланч, вплоть до финального момента, когда он просил ее прийти в свой роскошный дом на трапезу собственного приготовления. Могущественный миллионер, владелец издательской империи, обратился в повара!

Он прислал за ней лимузин, который привез ее прямо к его холостяцкому логову в Докланде, реконструированном районе Лондона. И логово это смотрелось совершенно по-новому благодаря множеству дорогих машин — «феррари», «порше», «ягуаров» и БМВ, припаркованных на переднем дворе.

Вид на реку из его окна был великолепен, еда — превосходна, кухня — выше всяких похвал, цветы на столе и по всей уютной, со вкусом обставленной столовой были подобраны профессионально. Хрустальные подсвечники искрились в свете свечей, бросая отблеск на пол и потолок. На Оливию вечер произвел сильное впечатление, о чем она и сказала ему после затяжного поцелуя.

— Бефстроганов — само совершенство, и домашний тыквенный пирог с яблоками и ванильным мороженым — прекрасны, не говоря уже об устрицах и шампанском… Вы меня перекармливаете, мистер Маккензи, я растолстею! — пожаловалась она.

— Выходите за меня! — Он поцеловал кончики ее пальцев, погладивших ему подбородок.

У нее слегка зазвенело в голове, когда он надел ей на палец кольцо с самым крупным бриллиантом, который она когда-либо видела. А потом поднял ее на руки и отнес прямо в спальню, где опустил на свою изысканную кровать с черным сатиновым бельем. Как раз когда он закрывал дверь спальни, она икнула.

— Подожди… я хочу воды, Стюарт…

— Сейчас принесу! — поспешно сказал он, но было уже поздно — она заметила горничную и дворецкого, входящих прибраться в соседнюю комнату. Оливия мгновенно протрезвела.

— Ах ты обманщик, лгун! — Она тут же вскочила и начала лупить его подушкой. — Так ты вовсе не готовил эту чудесную трапезу? И не подбирал цветы, и не убирал ни комнату, ни ванную? Да?

— Я объясню… — Он попытался уклониться от перьев, летящих из черной сатиновой наволочки.

— Не желаю никаких объяснений, Стюарт! — Она прижала его к стене. — Ты жулик! У тебя здесь целая команда дворецких, кухарок и горничных — скажешь, нет?

— Нет…

— Врешь!

— Только экономка…

— И дворецкий!

— Ну да, но только иногда…

Подушка с глухим стуком ударила его в грудь. Как удачно, что она вовремя раскусила его! Опытный соблазнитель заставил ее поверить, будто он такой же ручной и домашний, как какой-нибудь приятель, ближайший сосед. Ну так лучше пусть у нее будет ближайший сосед, чем противный, лживый миллионер-издатель! Она так ему и сказала.

— Послушай, милая…

— Не называй меня милой! Я иду домой! — Она швырнула бриллиантовое кольцо на черную постель. — Чернота — символ твоей власти, верно? Черный «феррари», черные простыни, черный костюм… Небось и нижнее белье — черное? Я не верю человеку, который носит что-то вроде черных шелковых боксерских трусов!

— Я в них сплю — очень удобно…

— Мне плевать, в чем ты спишь! Удивительно, что контракт, провозглашающий гибель «Лэмпхауза», не был на бланке с черной каймой!

Она схватила пальто, туфли и сумочку и по пути сунула голову на кухню, чтобы сказать пухлой экономке, убирающей тарелки в посудомоечную машину:

— Вы должны когда-нибудь дать мне рецепт вашего тыквенного пирога. Он был восхитительный!

— Спасибо большое, но его готовил мистер Стюарт. Он любит повозиться на кухне, говорит — это снимает стресс от работы! Мистер Латам — это мой муж — и я, мы приходим к мистеру Стюарту в основном, когда он в отъезде или очень уж занят. Он всегда щедро платит. До свидания, дорогая, приятно было познакомиться.

Выйдя во двор без пальто, только в свитере и джинсах, Стюарт помахал перед носом Оливии ключами от машины.

— Ну, что теперь скажете, мисс Прокурор Котсволд?

— Теперь ты не захочешь везти меня домой, это уж точно!

— И ни малейшего намека на извинение?

Он склонился к ней, и она почувствовала запах шампанского в холодном ночном воздухе. Она обвила его шею рукой и положила голову на плечо.

— Прости…

— Ну, разумеется! Увидимся завтра?

— Да… Спасибо за чудесный вечер, Стюарт, еда была восхитительной. Я ожидала рыбу с картошкой или спагетти с кетчупом, уж никак не таких деликатесов!

Она поцеловала его на ночь, и он снова надел ей на палец кольцо, подобранное на кровати. Шофер был отпущен еще раньше — теперь она знала, почему! А поскольку Стюарту явно нельзя было садиться за руль после распитого вдвоем шампанского, она сказала: