В погоне за счастьем

Да, свалилась нежданно-негаданно. Как катастрофа.

Значит, Джек был в Бостоне не по работе?

Нет, он был в Массачусетском госпитале, там его наблюдало какое-то медицинское светило — один из лучших врачей в стране. Он опробовал на нем новейший метод лечения, все пытался спасти его. Но, как мне сказал лечащий врач еще за неделю до отъезда Джека, он был обречен.

По крайней мере, «Стил энд Шервуд» оплатили его лечение.

Ты что, шутишь? Они не дали ни цента.

Но он сказал мне, что собирается вернуться к ним… что они оплачивают ему больничный.

Просто он не хотел говорить тебе правду.

Какую правду?

Они уволили его два года тому назад.

Я потянулась к стакану и жадно глотнула виски.

Но он же был у них одним из лучших сотрудников, — сказала я.

Да, — ответила Мег. — Был. Пока не впал в депрессию после… — Она замялась. — Ладно, расскажу тебе всё, как было, Сара. После того как умер Эрик и ты порвала с ним, у Джека произошел нервный срыв. Он перестал спать, сильно похудел, стал появляться на работе небритым, помятым. Пару раз он даже сорвался перед клиентами. В «Стил энд Шервуд», надо отдать им должное, с пониманием отнеслись к его состоянию. После восьми месяцев такого неадекватного поведения его отправили на лечение, наняли ему психиатра за счет компании. Все думали, что ему станет лучше. Но мы ошиблись.

Это тогда ты мне написала в Париж?

Да.

Одно письмо. Всё, что нужно было от меня, — это одно короткое великодушное письмо. А я не позволила себе даже такой малости. Не могла побороть гордыню.

Как бы то ни было, — продолжала Мег, — в первые недели после его возвращения на работу все решили, что он выздоровел. Но это было не так. Он начал пропускать встречи, не мог довести до конца ни одну сделку. С ним промучились еще полгода, но однажды все-таки вызвали на ковер и попросили освободить место. И опять-таки они обошлись с ним вполне прилично: полугодовое выходное пособие, годовая медицинская страховка. Только вот теперь он не годился ни для какой работы, тем более что после увольнения погрузился в депрессию. Рождение Кейт встряхнуло его немного, но вскоре после этого он сильно сдал, проявилась анемия, вздулись лимфоузлы на шее. Я все успокаивала его, говорила, что это организм так реагирует на стресс. Но, честно говоря, я уже опасалась худшего. Как и Джек. И когда наконец поставили диагноз…

Она не выдержала и потянулась к бутылке. Наполнила доверху оба стакана.

Должна тебе сказать, эта Дороти проявила себя с неожиданной стороны. Несмотря на то что она терпеть не могла моего брата — да и вообще этот брак был страшной ошибкой — и не могла ему простить связь с тобой, она прошла с ним весь путь. До самого конца.

Джек рассказал мне, что она выгнала его из дома после того, как он дал показания в Вашингтоне.

Да, она была в ужасе оттого, что он сотрудничал с Комиссией., особенно когда узнала, что его показания привели к смерти твоего брата. Но еще больнее ей было видеть, как он страдает от разрыва с тобой. И я не осуждаю ее за это, В конце концов после моих долгих уговоров она разрешила ему вернуться домой. Думаю, ей все-таки не хотелось быть одной. И не потому, что он был нужен ей для исполнения «супружеского долга» — исключением стала единственная пьяная ночь, благодаря которой на свет появилась Кейт.

Он говорил об этом.

Что ж, но, наверное, не говорил о том, что его выходное пособие проели за шесть месяцев. А потом родилась Кейт, а чуть позже обнаружили лейкемию, но к тому времени уже истек срок его медицинской страховки. Так что последний год его жизни был полной финансовой катастрофой. У него были кое-какие акции, но пришлось продать их, чтобы оплачивать медицинские счета. Одно время было совсем невмоготу. Настолько, что мне пришлось последние три месяца оплачивать аренду их квартиры. И после счетов, которые выставили за пребывание в Массачусетском госпитале и похороны, у Дороти долг в восемь тысяч… не говоря уже о том, что двое детей на руках.

Я сделала еще один, столь необходимый, глоток виски:

Я чувствую себя виноватой во всем этом.

Это глупо, и ты это знаешь, — ответила Мег.

Но я должна была написать ему то письмо, о котором ты просила.

Да уж, это было бы нелишним. Но помогло бы оно ему выбраться из депрессии? Кто знает? Он продолжал казнить себя за Эрика. А что касается его болезни… Сара, дешевые романисты могут выдумывать что угодно, но разбитое сердце никогда не вызывает лейкемию. Джек столкнулся с генетической судьбой. Все очень просто.

Но если бы я простила его тогда, сразу…

Теперь тебе требуется покаяние?

Я была неправа.

Согласна. Но неправ был и Джек. И да, какое-то время я действительно ненавидела тебя за то, что ты не помогла ему, когда он так нуждался в тебе.

А сейчас?

Она затушила сигарету и тут же закурила следующую:

Я потеряла брата, моего единственного родного человека. Так же, как ты в свое время. Поэтому я полагаю, ненависть неуместна в подобных обстоятельствах, не так ли? Как бы то ни было, последняя встреча с тобой, две недели назад, многое значила для него.

Если бы только он сказал мне, насколько серьезно болен…

И что бы это изменило? Правильно он сделал, что не сказал тебе. Точно так же, как ни в одном своем письме не упомянул ни о депрессии, ни об увольнении. Уж я-то знаю. У Джека тоже было чувство собственного достоинства. Более того, он сознавал, что и так причинил тебе много страданий, и не хотел, чтобы ты мучилась еще и от чувства вины. Он не уставал повторять мне, как сильно по тебе скучает, как виноват перед тобой.

Я так и не прочитала его писем.

Можешь сделать это сейчас.

Я их выбросила.

Мег пожала плечами:

Он любил тебя, Сара. Ты бы видела его лицо, когда он говорил о тебе. Он буквально преображался на глазах. Я никогда не видела ничего подобного. Честно говоря, даже не понимала — потому что сама не испытывала таких чувств ни к кому. Да, он не был ангелом, мой брат. Он совершил немало идиотских поступков. Он пасовал перед трудностями. У него была привычка психовать по любому поводу. И господи, как же он ненавидел себя за то, что дважды предал тебя. Предал Эрика. Точно так же он ненавидел себя за то, что обманывал Дороти и детей. Но я знаю, что на самом деле он просто шел по жизни, спотыкаясь, как и все мы. Пытался сделать как лучше. Возможно, ему это не всегда удавалось. Но, по крайней мере, он искренне любил тебя. Беззаветно. И часто ли в жизни такое бывает?

Я знала ответ на этот вопрос, но ничего не сказала. У меня не было сил.

Ты не могла бы сделать кое-что для меня? — наконец спросила я.

Сомневаюсь. Но… ладно, говори, что там у тебя.

Я хочу, чтобы ты попросила Дороти о встрече со мной.

Забудь об этом. Возможно, у меня больше нет к тебе ненависти. Но она тебя ненавидит. Всегда ненавидела. А сейчас… сейчас у нее полно других забот, помимо того, чтобы отпускать тебе грехи. Чего — даю тебе слово — она никогда не сделает.

Мне не нужно ее прощение. Я просто хочу…

Мне плевать, чего ты там хочешь. Моя невестка никогда не согласится на встречу с тобой, это исключено.

Выслушай меня, — попросила я.

Мег выслушала. И какое-то время сидела молча, после того как я договорила.

Хорошо, — сказала она. — Я посмотрю, что можно сделать.

Через несколько дней она позвонила мне домой:

Я говорила с Дороти. Это было нелегко, но она согласилась встретиться с тобой. Я не стала объяснять ей что к чему. В самом деле, я ничего не объясняла — сказала только, что это очень важно, чтобы вы встретились. Поверь мне, она крайненеохотно восприняла эту идею. Но я уговорила ее, сославшись на то, что у тебя к ней жизненно важный разговор. Только не рассчитывай, что это будет приятная встреча, Сара. Она по-прежнему считает тебя виновной во многих ее неприятностях.

Она права. Так и есть.

На углу Амстердам-авеню и 86-й улицы есть кафе. Сможешь быть там завтра в четыре? Я договорилась на работе, что уйду пораньше, так что посижу с Чарли и Кейт.