Весенний марафон

– Видала?! – увязалась за Катериной секретарша Татьяна, наплевав по такому случаю на свои обязанности по уборке и немедленному проветриванию помещения. – Это же с ума сойти, что делается, да, Кать?

– А что делается? Я не в курсе! – весело поинтересовалась Катерина, открывая ключом с намертво привязанной к нему большой железной грушей дверь своего кабинета с табличкой «Отдел культуры». Из-за этой груши ключ не влезал ни в один карман, и Катерина его оставляла где ни попадя. Но смысл груши как раз и был в том, что любой мог прочитать на ней номер кабинета и вернуть потерю рассеянной хозяйке.

– Он утром на работу пришел без фингала! – торжествующе сообщила Татьяна, усевшись в уютное, продавленное десятками сидельцев кресло «для своих» (для посетителей был предназначен вполне сносный стул).

– И что? – не поняла Катерина.

– Да как – что?! – огорчилась ее тупостью секретарша. – Значит, ему тут, в конторе, морду набили! И совсем недавно!

– А кто?

– Не знаю! – развела руками Татьяна. Вид у нее был убитый.

– Такого быть не может! – изумилась Катерина. – Чтобы ты и не знала?

– Я же у него в кабинете не сижу! – огрызнулась уязвленная до глубины души собеседница. – С утра пришел – все нормально, рожа гладкая, собой доволен. А перед планеркой смотрю – ужас! Редактор вышел, у меня спрашивает – кто его так? А я не знаю! У него же кабинет не на нашем этаже!

Свой позор Татьяна переживала так искренне, что Катерина ее даже пожалела. В конце концов, у каждого человека свой талант, и он должен реализовываться, а тут такой облом. Фингал есть – а информации нет.

– Ладно, – пожалела она Татьяну. – Потом схожу поговорю. Вообще-то если кто из наших – это свинство. Все-таки на работе, а не в притоне – такие дела устраивать.

– Да, кстати, Катюш, спасибо тебе – мне уже с утра два мужика звонили по объявлению. Один вечером за мной на машине заедет! – похвасталась Татьяна. – Я и юбку с собой взяла, и туфли, как чувствовала! Только я ему сказала, что я – журналист. Как думаешь – поверит?

– Обязательно! Помнишь, президент журналистов укорял – мол, вас прислали подслушивать, а вы подглядываете, как не стыдно! А ты у нас и по тому, и по другому – настоящий профи, можешь мастер-классы устраивать. Поверит как миленький!

Татьяна посмотрела на Катерину подозрительно – не издевается ли? Но та смотрела бесхитростно.– Сбор информации – первый этап работы журналиста, Танюх! Лучше тебя в нашей конторе это никто не делает.

– Это да, – согласилась совершенно успокоенная Татьяна. – Ой, слушай, все спросить хочу – а вот это объявление какая дура дала? Из наших? Тут ведь все наши вроде, да? А кто?

Она взяла со стола газету, раскрытую на третьей полосе, и с выражением прочитала:

– Во! «Вы – молодой, неженатый, умный, богатый, красивый, спортивный принц на белом коне. О встрече с вами мечтает Золушка, которая могла бы стать принцессой и заботливой хозяйкой в вашем замке». Замок ей с конем! Ну кто это, а? Вот бы посмотреть на эту идиотку!

– Пожалуйста! – картинно откинулась на спинку стула Катерина. – Смотри. Ну как?

– Ты, что ли? – опешила Татьяна. – Точно! То-то я смотрю – телефон вроде знакомый. Ну, ты даешь! А… зачем? Таких ведь нет. В кино только.

– А вдруг есть? – скроила романтическую физиономию и посмотрела в даль светлую Катерина. – Вдруг прискачет и увезет?

Но не выдержала, глядя на вытянувшееся лицо Татьяны, и расхохоталась:

– Да ладно тебе! Что ты так серьезно ко всему относишься? Это шутка! Посмотрим, что мне ответят, интересно же! Тем более что я решила в конце каждого двухколонника писать небольшой текст от себя, «Постскриптум», о своем опыте расскажу. И вообще, посмотрим, есть у людей чувство юмора, или все как ты… серьезные.

– Ну если шутка, тогда ладно… – отчасти успокоилась Татьяна. – Ты если узнаешь про Бабина, скажи, хорошо?

Она неохотно встала и направилась к выходу, но в дверях обернулась:

– Слушай, Кать… Если тебе кто позвонит… Тебе ведь все равно не надо, у тебя муж есть. Ты мне скажи, ладно? Шутки шутками, а вдруг?

– Непременно! – заверила ее Катерина, с трудом удерживаясь от смеха.

Как только за Татьяной закрылась дверь, зазвонил редакционный телефон.

– Алло, вы давали объявление? Про Золушку?

Голос был женский, этого Катерина не ожидала и поэтому ответила осторожно:

– Да… давала.

– Девушка, как вам не стыдно? Из-за таких, как вы, люди несерьезно относятся к объявлениям о знакомстве. Нельзя же писать такие глупости! Надо быть скромнее! Вот вы сами что собой представляете?

– Я? Я обыкновенная… – отчиталась Катерина.

– Ну вот! – Голос зазвучал торжествующе. – Что же вы чепуху пишете? И мужчин отпугнете, и сами никого не найдете. Напишите так: возраст, рост, вес. Материально и жильем обеспечена…

– А если я не обеспечена? – полюбопытствовала Катерина. – Если я как раз и хочу, чтобы он меня обеспечил. Принц. Ну то есть мужчина этот.

– Глупости! – отрезала незнакомая благодетельница. – Таких нет! Это же солидная газета. А не журнальчик для проституток, мечтающих попасть на содержание. Вот скажите – вам уже принцы звонили?

– Нет, – созналась Катерина. – Пока не звонили. Но я надеюсь…

– И напрасно, – отрезала дама. – Поверьте моему опыту, дорогая, мужчины сами хотят, чтобы их обеспечили. Поэтому лучше напишите так…

Выслушав рекомендации, Катерина вежливо поблагодарила, положила трубку и задумалась, глядя на приколотую к стене вырезку из газеты – заголовок «Культура, блин! Где я?!». Заметка была опубликована не в их газете, а в «Уральском рабочем», но заголовок произвел на Катерину такое мощное впечатление, что она вырезала и повесила, и не сняла, хотя редактор, заглядывая к ней в кабинет, каждый раз морщился и настоятельно рекомендовал убрать «эту гадость». Да уж, отдел культуры, блин, где я… До сих пор у корреспондента отдела культуры Катерины Титовой был строго определенный круг вопросов, милые интеллигентные посетители, проверенные авторы. Но похоже, с появлением этой рубрики у нее начнется немного другая жизнь: ей будет звонить множество незнакомых людей, будут приходить в редакцию и писать письма («Нормальные люди в газету не пишут», – поучали новичков старые журналисты, и в их словах был резон). Будут рассказывать свои истории, требовать внимания, и ей придется во все это вникать, разбираться, отвечать… Тоже мне, сваха! Самой бы разобраться.

Катерина вздохнула, поглядела в окно – серый, нерассветный день, дым из труб стоит столбом в морозном воздухе. Из щелей оконной рамы дует. Надо было осенью самой утеплить, а не полагаться на уборщицу, не ей ведь тут сидеть целый день. Принцев, как говорят, тоже нет на свете. И вот скажите на милость, чем бедной женщине, только что подавшей на развод, согреть душу? Верхом на обогревателе она уже сидела. Остается разве что кофе выпить.

Пить кофе – это был ритуал. Она принесла на работу старую кофеварку и варила настоящий кофе, потому что терпеть не могла растворимый. Из баночки вкусно пахло, кофеварка уютно фыркала и шипела, в прозрачной колбе булькал коричневый напиток, а по кабинету полз – нет, летел! – замечательный запах. Вот это был единственный минус. Потому что на запах обязательно кто-нибудь приперался и норовил выпить кофе на халяву. А как отказать? Разве что закрыть дверь изнутри на ключ и сделать вид, что никого нет дома. Один запах. Иногда этот номер проходил.

Катерина подошла к двери и открыла ее, чтобы достать торчавший снаружи ключ с грушей. Ойкнула, потому что за дверью стоял Бабин.

– Тут у тебя пахнет, – задумчиво сообщил он.

Катерина пожала плечами – отрицать было глупо.

– Дай кофе, а? – вдруг попросило начальство. – Настроение поганое…

Катерина впустила, все-таки заперла изнутри дверь, налила ему горячий кофе в свою чашку, а себе стала готовить новую. Бабин, зябко обняв пальцами кружку, вдыхал кофейный аромат. Молчал, исподлобья взглядывая на Катерину.

– Больно? – спросила она, показав глазами на синяк.