Отражения

 Голос Сета был спокойным и невозмутимым, как и в начале их беседы.

 — Рут хочет заниматься с тобой.

 Линдси хотелось закричать от негодования. Она взяла бокал и сделала глоток вина, прежде чем это чувство прошло.

 — Когда я приехала в Нью-Йорк, мне было семнадцать, как и Рут сейчас. У меня за плечами уже были восемь лет интенсивных тренировок в крупной балетной школе. В восемнадцать я присоединилась к труппе. Конкуренция за каждое место просто бесчеловечная, а тренировки… — Линдси замолчала, затем улыбнулась и покачала головой. — Это неописуемо. Рут нужно все это, она это заслужила. И как можно скорее, если она хочет стать профессиональной балериной. Ее талант просто требует этого.

 Сет не спешил с ответом.

 — Рут еще ребенок, на долю которого выпало много несчастий. — Он подал знак официанту, чтобы принесли меню. — Нью-Йорк никуда не денется через три-четыре года.

 — Три-четыре года! — Линдси отложила меню в сторону, даже не взглянув на него. — Ей будет уже двадцать.

 — Хороший возраст, — сухо заметил Сет.

 — Мы говорим о балете, — ответила Линдси. — Не многие из нас танцуют после тридцати. Да, у мужчин есть несколько лет в запасе для характерных ролей, и временами появляются такие потрясающие личности, как Фонтейн. [6] Но это исключения, а не правило.

 — Поэтому ты не возвращаешься? — Все мысли Линдси замерли на этом вопросе. — Ты считаешь, что в двадцать пять твоя карьера окончена?

 Линдси подняла свой бокал, затем опять поставила его.

 — Мы говорим сейчас о Рут, — напомнила она, — не обо мне.

 — Тайны интригуют, Линдси. — Он взял ее руку и перевернул вверх, изучая ладонь, потом снова посмотрел ей в глаза. — Красивая женщина с секретами становится просто неотразимой. Ты когда-нибудь думала о том, что руки некоторых женщин просто созданы для поцелуев? Твои именно такие.

Он поднес ее ладонь к своим губам.

 Линдси казалось, что от этого контакта все ее мышцы превратились в воду. Она смотрела на него, захваченная ощущениями. Ей хотелось знать что будет, если его губы коснуться ее губ в мягком, теплом поцелуе. Ей нравились его губы и то, как они медленно изгибались в улыбке. Она резко выдернула себя из грез. Нужно помнить о приоритетах.

 — Вернемся к разговору о Рут, — начала Линдси.

Хоть она и пыталась убрать руку, Сет ее не отпускал.

 — Родители Рут погибли в железнодорожной катастрофе всего лишь полгода назад. Это было в Италии. — Он не сильно сжимал ее руку, но его голос стал натянутым. В глазах появилась жесткость. Линдси тут же вспомнила, как он выглядел тогда под дождем. — Рут была с ними необыкновенно близка, наверное, потому что они много путешествовали. Для нее было сложно строить какие-либо иные отношения. Я думаю, ты сможешь представить, каково пришлось шестнадцатилетней девочке, которая вдруг осиротела, находясь в чужой стране, в городе, куда они приехали всего две недели назад.

 Глаза Линдси наполнились болью и сочувствием, но прежде чем она смогла заговорить, Сет продолжил рассказ.

 — Она там абсолютно никого не знала, а я был в это время на строительной площадке в Южной Африке, поэтому ушло несколько дней на то, чтобы только связаться со мной. Она была сама по себе почти неделю, прежде чем я добрался до нее. К тому времени моего брата и его жену уже похоронили.

 — Сет, мне жаль. Мне так жаль. — Желание утешить было естественным. Линдси сжала его пальцы и свободной рукой накрыла их соединенные руки. В глазах Сета что-то вспыхнула, но она была слишком переполнена эмоциями, чтобы это заметить. — Должно быть, это было ужасно и для нее, и для тебя.

 Он какое-то время молчал, лишь внимательно изучал ее лицо.

 — Да, — медленно произнес он, — ужасно. Я привез Рут обратно в штаты, но Нью-Йорк слишком требователен, а она была очень хрупкой.

 — Поэтому ты нашел Клифф-Хаус, — пробормотала Линдси.

 Сет поднял бровь на ее слова, но ничего не сказал.

 — Я хотел дать ей стабильность, хотя прекрасно знал, что она не в восторге от идеи переезда в маленький городок. Рут слишком похожа на своего отца. Но я думаю, что на данный момент ей нужно именно это.

 — Кажется, я могу понять то, что ты пытаешься сделать, — задумчиво сказала Линдси. — И я уважаю подобное решение, но у Рут есть и другие потребности.

 — Мы поговорим о них через полгода.

 Его тон был настолько окончательным и спокойно властным, что Линдси тут же неосознанно закрыла рот. На ее лице промелькнуло раздражение.

 — А ты настоящий диктатор, да?

 — Так мне говорили. — Казалось, его настроение переключилось мгновенно. — Голодна? — спросил он и осторожно улыбнулся.

 — Немного, — призналась она, но тут же задумалась, открыв меню. — Фаршированный омар здесь особенно хорош.

 Пока Сет делал заказ, Линдси вернулась к виду за окном. Она четко могла себе представить Рут полгода назад, одинокую, напуганную, охваченную горем, вынужденную иметь дело с кончиной родителей и ужасными последствиями. Слишком хорошо она помнила панику, которую чувствовала после сообщения о катастрофе своих собственных родителей. Нельзя было забыть ужасную поездку из Нью-Йорка в Коннектикут, после которой она узнала о том, что ее отец погиб, а мать находится в коме.

 А ведь она тогда была уже взрослой и почти три года жила самостоятельно. «Я была в родном городе, окруженная друзьями». Теперь ей как никогда казалось, что она должна помочь Рут.

 «Шесть месяцев, — размышляла она. — Если я буду работать с ней индивидуально, это время будет не совсем потеряно. И возможно, лишь возможно, мне удастся уговорить Сета раньше. Он должен понять, насколько это важно для Рут. С таким человеком как он излишняя эмоциональность не поможет, — призналась она, — значит, я должна найти другой путь».

 Возвращаясь к их разговору, в памяти у Линдси всплыли его слова. «На строительной площадке в Южной Африке». Чего ему могло понадобиться в Южной Африке? Прежде чем она успела прикинуть варианты, в голове прозвенел звоночек.

 — Баннион, — произнесла она вслух, заставив Сета удивленно поднять брови. — С. Н. Баннион, архитектор. Я только сейчас поняла.

 — Неужели? — Он казался немного удивленным. Затем сломал гриссини [7] и протянул половину ей. — Удивлен, что у тебя было время интересоваться архитектурой.

 — Нужно было жить в пещере последние десять лет, чтобы не слышать этого имени. Где же это было… Ньюсвью? Да, Ньюсвью, около года назад. Там был краткий очерк о тебе с фотографиями твоих самых известных зданий. Трейд Центр в Цюрихе, МакАфи Билдинг в Сан-Диего.

 — У тебя прекрасная память, — подметил Сет.

В пламени свечей ее кожа казалась мраморной. Линдси выглядела такой же хрупкой, как фарфор. Ее глаза были темными и живыми и, кажется, улыбались ему.

 — Безупречная, — согласилась Линдси. — Я так же помню несколько интересных статей о тебе и огромном числе женщин. Я отчетливо помню наследницу сети универмагов, профессиональную австралийскую теннисистку и испанскую оперную певицу. Разве ты не был помолвлен с ведущей новостей Билли Маршал несколько месяцев назад?

 Сет повертел в руках бокал.

 — Я никогда не был помолвлен, — просто ответил он. — Это обычно ведет к женитьбе.

 — Ясно. — Линдси рассеянно откусила от гриссини. — И это не одна из твоих целей?

 — А у тебя такой цели нет? — задал он встречный вопрос.

 Линдси замолчала и нахмурилась, всерьез задумавшись над этим.

 — Даже не знаю, — пробормотала она. — Наверно я никогда не думала об этом в таком смысле. На самом деле, у меня было не так уж много времени, чтобы вообще об этом думать. Должно ли это быть целью? — размышляла она вслух. — Или скорее сюрпризом, приключением?

 — Так говорят романтики, — заметил Сет.

 — Я и есть романтик, — согласилась Линдси без стыда. — Как и ты, иначе ты бы никогда не купил Клифф-Хаус.