Вокруг тебя весь мир кружит (СИ)

В этой мужской компании она оказалась раньше меня, а Сёма, который был влюблён в неё по уши, ходил у неё в пажах, что не мешало этому крупному парню оставаться самым жёстким в этой троице. Парадокс? Может быть, но мне это мозолило глаза. Макс отнёсся ко мне с приветливой сдержанностью, и мы провели рядом не одни выходные, пока я привыкла к его испытующему взгляду. Это продолжалось до тех пор, пока я у нас с Сёмой не произошла шуточная схватка. К тому времени мне требовалась разрядка от бесконечных мелких, но достаточно болезненных для меня, подколок Лиды. А Сёму кинуть на землю - сам Бог велел. Я не собиралась никому ничего доказывать, а хотела только подтвердить случайно обронённые слова, что один на один с обычным мужиком справлюсь, имея в виду, что отобьюсь. А обычный мужик в моём понимании был мужик не из круга бойцов. Те меня скрутят в бараний рог, и при этом даже не собьют собственного дыхания, как например, Пашка.

Однажды Алекс проговорился, что я что-то умею, и Сёма сразу с энтузиазмом ухватился за возможность показать мне, что мужик всё равно мужик, хоть я будь чемпионкой мира в боевых искусствах. Я усмехнулась и привела цитату Марк Твена: "Важен не размер собаки в драке, а размер драки в собаке".

Семён, при росте 187 см, был самым высоким из всей троицы, а меня он порой называл мелкой, имея в виду мой вес 48 кг и рост 165 см. Мы встали напротив друг друга. Сеня хитро ухмыльнулся и выбросил вперёд руку, желая меня ухватить, а я увернулась, гибкой кошкой, скользнула вниз, сокращая дистанцию, протекла ручьём к нему в ноги и, уронив (не без труда) парня на траву, завершила цепочку движений, заведя его руку за спину и удерживая её там болевым приёмом.

Эта шуточная схватка вызвала аплодисменты Макса, кислое выражение лица Лиды, визг и объятия Юльки и гордость в глазах Алекса, что, впрочем, не мешало ему меня шпунять, как "молодую" в армии (именно так к нам с сестрой относился дома отец). Вот это и было порой причиной наших тихих стычек на отдыхе и шумных разборок дома.

Сёма потом говорил:

- С мужиком я разговариваю кулаком, причём бью первым, не дожидаясь, когда он встанет в одну из стоек, и ни разу меня это не подводило, а тебя я жалел, вдруг поломаю, а потом Саныч мне башку отвернёт, так что твоя победа весьма условная.

Алекс согласно кивал (непонятно в знак согласия, что башку отвернёт, если что, или, подтверждая, что меня жалели) и кидал в мою сторону насмешливые взгляды, провоцируя на ответ и ожидая встречного едкого замечания. Но ответа всё не было.

- Молчишь, Крофт,- подначивал он меня.

А я молчала, чтобы не продолжать перепалку, потому что драка - это не игра и, если бы на меня по- серьёзному напал не Сёма, то я бы точно не стеснялась. Алекс же дразнил меня, прикалывался, забавляясь моей реакцией на прозвище Крофт, произнесённое снисходительным тоном. Это раздражало, потому что, конечно же, никакая я не Крофт , а всего лишь Фёдорова и не надо меня тыкать носом, как мало я преуспела в настоящих мужских боях. Я знала это сама, а Усольцев не мог отказать себе в удовольствии подколоть меня, за что хотелось отвесить ему задушевную затрещину и уйти в дом, но на людях я опять же не могла так сделать. Это Юлька могла кулачком в грудь Макса стукнуть, но не я. Это Лида могла сказать:

- Сёмушка, принеси мне, пожалуйста, мобильник,- и парень подхватывался и бежал в дом.

А я была чем-то средним между девушкой и своим парнем. Мне это не нравилось до жути, до бешенства, которое отслеживали внимательные глаза Макса и хитрющие глазки Лидуши, и однажды в конце лета я отказалась ехать с Алексом на дачу, что послужило причиной очень крупной ссоры.

- Даже когда я под тобой, я всё равно сверху. Уяснила?- он скидывал вещи в рюкзак и в спортивную сумку, а я сидела на кровати по-турецки и буравила его злым взглядом. Последние слова меня обидно задели, но я проглотила их, потому что определённо не хотела ссориться.

- Почему я должна обязательно ехать с тобой? Могу я провести выходные по собственному усмотрению? Почему ты решаешь, где мы будем в уикэнды, не считаясь со мной?- я не хотела ехать на дачу, просила его об этом, причём не в первый раз и пыталась миром закончить этот неприятный разговор.

- Потому что мы живём вместе, и мои друзья нас ждут,- отрезал Алекс.

- Я не желаю больше терпеть выходки твоей Лидуши. Меня тошнит, что вы все втроём потакаете ей. Мы с Юлькой крутимся, как белки в колесе: встаём первыми, готовим завтрак, накрываем на стол, потом убираем, а она ведёт себя, как королева, да ещё и смотрит на нас с превосходством. И вы молчите, как будто - так и надо. А потом она смеет повиснуть на тебе и сладко промурлыкать:

- А помнишь, Алекс, как мы катались на резиновой лодке в детстве?- с ехидцей, передразнила я Лиду. - Она всегда показывает мне, что у вас с ней особые отношения. Зачем она это делает, не догадываешься? Так вот эта тихоня - та ещё змея! А ты молчишь, улыбаешься и киваешь. Тебе плевать, что мне это не нравится?

- А что я должен ей сказать? Всё, что она рассказывает, правда,- даже удивление в голосе прозвучало.

Действительно, что такого? Лидочке всё можно, а мои претензии - это капризы.

- Я никуда не еду,- заявила я.- Мои выходные предназначены для отдыха моей любимой нервной системы, а не для ублажения вашей Лидуши.

- А мне прикажешь что делать?- Усольцев хмуро посмотрел на меня и слегка набычился, сунув ладони в карманы джинсов.

- Поезжай один или останься со мной. Хотя бы один раз,- попросила я, почти умоляюще (!) глядя на него.

- НАС ЖДУТ,- произнёс он раздельно и непреклонно.- Завтра утром мы собираемся на рыбалку, и я поеду к ним, невзирая на твои капризы. А ты делай выбор: или сейчас едешь со мной, или остаёшься в гордом одиночестве, демонстрируя собственную независимость. Но учитывай все дальнейшие последствия своего выверта,- назидательный тон Усольцева пообещал лично мне много неприятностей в случае неподчинения. Оборзел!

- И что это значит? Ты что, мне угрожаешь? Сверху он! А я, что? Всегда снизу? - я прищурила глаза, а по спине тонкой струйкой пробежал холодок. Мне обещали наказание? За что? За то, что хотела просто отдохнуть от дачной суеты с готовкой еды, от Лиды и всё подмечающих глаз Макса. Я устала быть в постоянном напряжении, следить за словами, чтобы ненароком не сказать что-то не то Алексу при его друзьях или Лиде при её Сёме, потому что с глазу на глаз я могла и послать порой, если меня сильно доставали. И что услышала в ответ? Меня поняли? Нет. Мне почти приказали. В кого я превратилась? Я, которая никогда не позволяла никому взять над собой верх (кроме отца, а ему можно). Никто не решал за меня. Никто не пренебрегал моими интересами. Когда я осознала всё это, то, как будто резко затормозила на бегу.

- Это значит, что я обещал приехать с тобой. А ты встаёшь в последний момент в позу и требуешь, чтобы я остался. Почему, Лара? Почему ты хочешь выставить меня перед друзьями человеком, нарушающим собственные обещания?

- Знаешь, милый, это ты всё время чего-то требуешь и не хочешь меня слышать. Так вот: или ты считаешься со мной, или мне придётся самой позаботиться о собственных интересах. Но тогда ...мне лучше быть одной,- обида уже перелилась через край моего терпения. Всегда он. Его желания. Его друзья. Его слово. А я?

- Ты что - ставишь условия? Хочешь уйти? Да иди! Только помни: уходя - уходи. Мне эти "пришла-ушла" и игры в догонялки не интересны,- он психанул и снова напомнил мне того незнакомца из клуба, который считал, что раз он позвал, то сделал величайшее одолжение. Алекс закусил удила и мчался вперёд, не разбирая дороги и топча всех, кто стоял на пути. Ближе всех была я.

Я стремительно выскочила в холл, нервно схватила свою сумку, сунула ноги в балетки и хлопнула дверью. Вещи заберу завтра или сегодня вечером. Усольцев уедет к Максу на дачу, а я спокойно всё соберу и перееду к Соне. С какой стати я должна терпеть его безобразное отношение к себе? За то, что он такой распрекрасный, умный, успешный, умелый в сексе и выбрал меня? Да ни за что!