Искажённая правда (ЛП)

Бросив эти слова ему в лицо, я вижу, как в глазах Айзека вспыхивает боль, прежде чем её сменила злость.

– Ты не можешь танцевать грёбаный стриптиз перед этими парнями… – На миг он замолкает, проводя рукой по волосам. – … Они все хотят урвать от тебя кусочек.

– Ну, возможно, я хочу дать им кусочек себя! – Кричу я, вскинув руки в воздух.

Остановившись, Айзек развернулся, а после в один шаг оказался рядом. Его огромное тело с легкостью могло бы толкнуть меня назад, но именно окружающая его аура заставляет меня отступить на несколько шагов – едва ли это останавливает его. Мужчина всё ближе и ближе. Я всё отступаю, пока мои ноги не упираются в диван, но Айзек и не думает остановиться. И в тот момент, как его тело касается моего, нависая сверху – я падаю на кушетку. Но и это не заставляет его прекратить, и Айзек, заключив меня в ловушку своих рук, наклоняется вниз. Он опускает голову, пока не касается своим ртом моего. Приоткрыв губы, мы чувствуем тяжёлое дыхание друг друга. Наша грудь опадает и поднимается. Быстро. Синхронно. Не моргая, мы смотрим друг другу в глаза.

– Не давай им частичку себя.

Его голос звучит так мягко, что я почти уверена, что мне послышались эти слова.

– Что? – Шепчу в ответ, хоть и знаю, что Айзек услышал меня. Я вижу это по его вспыхнувшим глазам.

И прежде чем у него появился шанс ответить, с тихим шумом открывшаяся дверь в ванную, нарушает наше пространство. Малена быстро подходит к входной двери, бормоча извинения. Но мы не отводим друг от друга взгляд. Несмотря ни на что. Когда девушка уходит, закрыв за собой дверь, кажется, это становится спусковым крючком для его мозга. И, прикрыв глаза, он разрушает наш момент. Всё ещё зажмурившись, Айзек делает глубокий вдох, прежде чем выдохнуть, а после – отстраняется. И это расстояние между нами словно ветерок горечи.

– Одевайся, ты не будешь заниматься этим дерьмом. Ты лучше этого – показывать своё тело выпившим мудакам. Это не танцы, и совершенно не важно, что ты думаешь. Если ты не можешь разобраться со своим дерьмом – я позвоню твоей маме.

Его слова, словно нож, впиваются в моё сердце. Мне казалось, что после этого момента, мы могли бы вернуться назад. Мне следовало понять, что это не так. Стоило выучить этот урок. Пора оборвать связывающие нас нити. Нити, за которые держалась только я одна.

– Возвращайся к Шелли.

Шёпот срывается с моих губ, и, когда он вздрагивает, я понимаю, что он услышал в этих словах мою боль.

– Иди, – вновь повторяю.

Айзек сжал челюсть, и я могу видеть, как дёрнулись мышцы на его щеках. А потом мужчина просто разворачивается и направляется к двери.

Пуф.

Он снова ушёл.

ГЛАВА 9

АЙЗЕК

Хлопок, удар… Хлопок, удар… Хлопок, удар.

Я наблюдаю за тем, как раскачивается мешок, а после бью его ещё раз, как только он возвращается на прежнюю позицию.

Хлопок, удар…

– Какая муха укусила тебя за задницу? – Спросила Шелли, остановившись в дверях.

Продолжая отрабатывать на мешке удары, я даже не смотрю на женщину. Худая, с рыжими волосами – Шелли была ростом под метр восемьдесят. На её носу и щеках была редкая россыпь веснушек, а её глаза были светло-карими. У неё была крошечная щербинка между передних зубов. Шелли – красивая, и глупо отрицать это. Но, что работает ей на пользу, так это её образ невинной девочки. Никто бы и не подумал о её принадлежности к спецслужбам. Что говорить о том, что она может убить кого-то в считанные секунды. И это работает ей на пользу, как и мне. Неоднократно.

Между нами ничего не было и не могло быть, но, когда мы придём на юбилей дяди Кона и тёти Пи – мне нужно сделать так, чтобы все подумали иначе. Шелли пойдёт со мной в качестве моей новой девушки. Мне хотелось бы пойти одному, но отец всем разболтал ту ложь о наших отношениях, так что ей придётся составить мне пару. Только четверым людям в моей семье известно, чем я занимаюсь: моей маме, отцу, дяде Дейну и Тобиасу. И единственный, кому известно об этом, вне организации – мой друг, оставивший эту жизнь год назад.

– Мы должны сегодня пойти на этот праздник? – Спрашивает Шелли, понимая, что я не собираюсь отвечать на её первый вопрос.

– Боюсь, что да.

Отстранившись, я перехватываю мешок в полёте, заставляя его остановиться. Подойдя к скамейке, я беру полотенце и вытираю им лицо.

– Дерьмо, ненавижу эту часть, – проворчала женщина, рассматривая свой маникюр. Но, судя по всему, это не очень-то её и беспокоит.

– Ты и я, вместе, – дразню её.

– Окей, милый. У тебя месячные? – С ухмылкой спрашивает Шелли.

– Просто будь чуть женственней, – приказываю я, глядя на её тренировочные штаны и бесформенную майку – её обычный наряд.

– Хорошо, – простонала оппонентка, скрывшись за дверью.

Я прислоняюсь к стене тренировочного зала. Отремонтировав дом, мне удалось построить здание в глубине сада, что позволило иметь собственный тренажёрный зал. Я собирался вернуться только на несколько недель, но время всё тянулось, а одно задание превратилось в два. Казалось, что теперь все отморозки мира обосновались в Лондоне. Мне везёт.

Каждый миг здесь боль разрывает меня в безысходном желании вернуть Вию.

Кажется, что нынешняя Виа и та Виа, которую я знал когда-то – совершенно разные личности. Её волосы сострижены в короткую причёску стиля пикси, у неё есть татуировки. И каждый раз, как я вижу её – боль искажает прекрасное девичье лицо. Это совершенно чужая Виа. Из той девочки, что я знал когда-то, она выросла в чертовски сексуальную женщину. И как бы я себя не чувствовал, мне всегда приходится сдерживаться, чтобы не отправиться к ней. Я никогда не верил в то, что наша семья примет это. Примет нас. К тому времени, как я признал, что не совершал то дерьмо, в котором они подозревали, мне дали всего одну ночь – ночь, что заставила меня понять, что Виа – моё будущее. Ночь, которая изменила мою жизнь.

Вот почему мне нужно познакомить её с Шелли. Чтобы она поняла, что я недоступен. Но есть кое-что большее – мне самому нужно вспомнить об этом. Я всегда держал Вию на расстоянии – она заслуживает больше, чем я могу предложить. Меня не покидала надежда, что девушка пойдёт дальше, ради себя самой, даже если заберёт с собой моё сердце. Независимо от того, как долго она в моих мыслях, я не могу позволить своему эгоизму победить. Я не хочу тащить её в свой мир.

А теперь в моей голове есть проблема большего масштаба, и она тоже связана с Вией – она стриптизёрша. Если мне не удастся заставить девушку бросить это занятие, тогда дядя Дейн пойдёт к её родителям. Мне нужно убедить её. И чёрт знает, как это сделать. Правда в том, что я больше её не знаю, так что не могу нажать на нужные кнопки. Виа ненавидит меня, и я не могу винить её в этом. Годом ранее Тоби рассказал мне, что она становится неугомонной. Виа собиралась навестить меня, так что мне пришлось передать ей через брата записку. Он сделал вид, что я передал ему её, когда Тоби навестил меня в тюрьме. Эта записка настолько свежа в моей памяти, что, казалось бы, чернила на ней ещё не высохли. Я знал, что те четыре строчки причинили Вие боль. Четыре строчки, которые раздавили то, что осталось от моего сердца.

Оливия,

Прекрати спрашивать всех обо мне.

Сейчас в моей жизни есть более важные вещи.

Я занимаюсь собой, ты – собой.

Айзек.

Письмо было холодным. Я даже использовал её имя, а не привычное нам двоим прозвище. Я хотел, чтобы она ненавидела меня. И, кажется, мне это удалось. Но, чёрт возьми, эти слова не могут вернуться ко мне же и ударить меня под зад. Проблема в том, что я на перепутье. И этого никогда не случалось. Я тщательно выбираю собственный путь и меняю маршрут только в случае крайней необходимости. Виа – аномалия для меня. Не потому что я не могу её контролировать, хоть эта девушка определённо принадлежит к числу непокорных, а потому что не могу контролировать собственные чувства к ней. Мое сердце, мозги и член – все предпочитают разные варианты, когда Виа занимает все мои мысли, и этой чёртовой женщине даже необязательно быть в комнате.