Неукротимый огонь

Галина перевела взгляд на ствол ружья, и Рианон, не думая, прыгнула на нее. Галина вскрикнула, от неожиданности палец нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Рианон отлетела к стене, а Галину отдача швырнула на стул. Ружье полетело на пол.

Шли минуты. Неумолчный ночной шум за окнами не стихал.

Галина слышала сейчас только биение собственного сердца. Она с трудом поднялась на ноги, доковыляла до кровати. Сначала она не поняла, почему виден лес, потом разобралась: в стене появилась дыра размером с кулак. Тогда Галина взглянула вниз, на Рианон.

Соперница лежала на полу, раскинув руки; ночной столик опрокинулся на нее, кругом валялись книги и осколки стакана. На стене чернело кровавое пятно.

Галина опустилась на колени около тела, отодвинула столик, откинула с лица Рианон волосы, потрогала ее горло, желая нащупать пульс, подержала запястье, и только после этого поднялась, заметив, что стоит в луже крови.

Откуда-то издалека донесся телефонный звонок, сразу же утонувший в шумах леса. Вой гиен терзал сердце Галины. Она посмотрела на безжизненное тело, подняла голову и осмотрелась, словно ожидая обнаружить врага, затаившегося в темноте. С легкой улыбкой она прошла к двери, протянула руку и повернула ключ.

Лиззи с трудом осмысливала ночные события. Ее бросало в дрожь при мысли о том, сколько времени Рианон могла бы пролежать на полу, не позвони так вовремя Макс. Выстрел не привлек бы здесь внимания – стрелять мог и браконьер, и служитель заповедника, чтобы отпугнуть зверя. Разумеется, никто бы не подумал о Рианон, ведь никто не догадывался, что в лагере Галина. Да если бы они и знали о Галине, им бы в голову не пришло, что стреляют в человека.

Энди, еще не отключив телефон после разговора с Максом, уже громко звал Дуга. Братья велели Лиззи оставаться на месте, а сами побежали к Рианон и нашли женщину в луже крови; над ее кроватью болталась петля. Оказалось, к счастью, что стена забрызгана вовсе не кровью; на нее попало содержимое графина. Обнаружив у Рианон слабый пульс, Энди поспешно отнес ее в их коттедж, под опеку Лиззи, а Дуг и Элмор бросились на поиски Галины. К этому времени проснулись туристы. Некоторые смельчаки выбежали из своих коттеджей, чтобы узнать, из-за чего кутерьма. Пока один из егерей пытался их успокоить, Энди промывал полученную при падении рану на голове Рианон и накладывал швы, а Лиззи пыталась унять кровотечение. Произошло настоящее чудо: пуля только царапнула плечо женщины, а сознание она потеряла, ударившись головой о край кровати. Если бы выстрел попал в цель, у Рианон не было бы ни единого шанса выжить: егеря использовали пули, способные свалить слона.

Еще до рассвета Дуг и Элмор нашли Галину и принесли ее тело в лагерь. Никто так и не узнал, хотела ли она убежать или же предприняла попытку изощренного самоубийства.

Ясно было одно: хищные звери ее не тронули. Последнее обвинение Галине предъявила змея.

Сейчас Лиззи сидела возле Рианон. Раненая спала. Одному Богу было известно, какой кошмар предшествовал этому выстрелу, поэтому Лиззи испытала колоссальное облегчение, узнав, что Макс уже вылетел в Южную Африку. Наверное, только ему сейчас под силу все уладить.

Услышав шум мотора, Лиззи на цыпочках вышла из комнаты, чтобы посмотреть, кто приехал.

– Как она? – спросил Энди, выбираясь из джипа. Его небритое лицо выглядело измученным.

– По-моему, ничего, – ответила Лиззи. – Заходи, выпей что-нибудь.

– А ты как?

Он обнял ее, и они вместе вошли в дом.

– Со мной все в порядке, – улыбнулась Лиззи. – Не волнуйся за меня.

– Обязательно буду, – нежно откликнулся Энди. Лиззи улыбнулась.

– Что же теперь будет? – прошептала она.

Некоторое время Энди задумчиво глядел в пространство, потом медленно покачал головой:

– Не знаю. Может быть, из-за этой истории сюда устремится столько любопытных, что мы не сможем всех принять. Этот сорт людей выводит меня из себя.

Лиззи подняла голову, заглянула ему в глаза:

– Где сейчас Галина?

– В коттедже Рианон. У дверей стоит охранник, чтобы не пускать наглецов, которым непременно надо сделать фотографию для семейного альбома.

Лиззи погладила его по щеке. Глаза их встретились, и Энди принужденно улыбнулся.

– Прости. – Он коснулся лбом ее лба. – Да, злиться бесполезно.

– Ты еще раз говорил с Максом?

Энди кивнул.

– Макс скоро будет здесь.

Рианон смотрела на Макса, ласкала взглядом каждую черточку его лица, каждую морщинку. Он был близко-близко. Густые черные ресницы. Взгляд темных проницательных глаз устремлен на нее. Нахмуренные брови, бледные губы, заросший щетиной подбородок – все отражало горе и страх. Но он улыбался. Рианон попыталась улыбнуться в ответ и проговорила:

– Мне обещали, что ты будешь здесь, когда я проснусь.

– И ты поверила? – шепотом отозвался он.

– Не знаю. По-моему, я пришла в себя всего на пару минут.

– Точно, – подтвердил он и посмотрел на нее с тревогой. – Как ты себя чувствуешь?

Она ответила не сразу.

– Кажется, ничего. Болит голова, плечо онемело, но в целом – нормально. – Помолчав, она добавила: – Галина рассказала мне про Марину.

Кадык Макса дрогнул.

– С ней все будет в порядке, – сказал он. – Придется потрудиться, но в конце концов она оправится. – Он закрыл глаза и некоторое время молчал. – Я не хотел верить, что дочка это сделала, но улики… Когда я вернулся домой… и увидел пистолет… Я слышал, как они ссорились с Каролин, и все-таки отказывался верить. Мы никогда об этом не разговаривали. Я только сказал Марине, что все обойдется, а потом сделал то, что мне тогда казалось единственно возможным. – Он вздохнул и покачал головой. – В такой ситуации легко допустить ошибку. Это же шок… Логика отказывает. Она ведь маленькая… Она не должна была пройти через такое. И вот я принял решение, а когда во всем разобрался… было поздно. – Он невесело усмехнулся. – Понимаю, что поступил неправильно, но я не знал, что делать. Я до смерти боялся, что у Марины было помутнение рассудка и что оно может повториться. Не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. Марина не должна была страдать. – Лицо его потемнело от гнева. – Каролин пыталась предупредить меня, а я…

– Ш-ш-ш. – Рианон приложила палец к губам. – Не стоит обвинять себя, все равно ничего не изменить. Нужно думать о будущем, найти какой-то щадящий способ помочь Марине оправиться. Дочь любит тебя, и твоя любовь ей поможет. – Помолчав, она спросила: – Как она отнесется к тому, что случилось с Галиной?

Макс понурил голову.

– Не знаю. В последнее время они отнюдь не были близки, но как Марина воспримет ее смерть, предсказать невозможно.

Макс долго смотрел в глаза Рианон, словно в них мог почерпнуть ответы на терзавшие его вопросы. А думал он о том, что никогда прежде – с тех пор как стал взрослым – он не испытывал такой необходимости поделиться собой с другим человеком, не нуждался так остро в доверии и любви.

– Ты знал, что она использовала бабушкины страдания для того, чтобы заставить тебя жалеть ее? – спросила Рианон.

– Знал, – кивнул он. – Но знаешь, с этой ложью мы все жили так долго, что она начала восприниматься как правда. В мире много людей, которые получают удовольствие от страданий, поэтому я считал своей задачей не допустить, чтобы это зашло слишком далеко. Раза два Галина переходила все границы, но, в общем, я считал, что контролирую ситуацию. Морис? Ну, он-то видел во всем этом возможность осложнить мне жизнь, так что его это устраивало. Они оба знали о Марине…

Макс перевел дыхание и заглянул в глаза Рианон. Она улыбнулась:

– Ты забыл, про нее нечего было знать.

Он тоже улыбнулся. По глазам мужчины было видно, насколько легче ему от ее слов, и Рианон почувствовала тепло.

– Значит, Галина все же шантажировала тебя? – спросила она.

– Нет. Я позаботился об этом. Перед свадьбой дал Галине понять, что если она попробует меня шантажировать, я вышвырну ее прежде, чем она успеет собрать чемоданы.