Ангел без нимба, крыльев и... совести (СИ)

– Я не уверен, что это хорошая идея, – озвучил я свои сомнения. – А мне кажется, что наоборот. Раз уж вы все-таки помирились, то это лучший вариант для твоей матери показать, что она приняла тебя таким, какой ты есть. Уважь мать, – сказал Питер и с нежностью посмотрел на нее. – Хорошо. Только нужно выбрать подходящее время и предупредить Митчелла, – смущаясь ответил я, и они оба засмеялись.

После ужина я и отчим уединились в его кабинете. Я рассказал ему все, что знал, объяснил все нюансы ситуации, предупредив, что обладание этой информацией может привести к непредсказуемым последствиям. Питер долго молчал, размышляя над моим рассказом.

– Да... Ситуация неординарная... Но окажись я на твоем месте, то обратился к самому главному, тем более, что тебе есть, что предложить взамен, – наконец, изрек он. – Но я даже не знаю, кто главный в этом... проекте. Да, и чип до сих пор вживлен в Нэтали, – ответил я. – Мальчик мой, ты же вроде никогда не был глупым? В таких длительных проектах может быть только один главный, который может дать допуск к информации в обход исполнителей, который может не знать всех нюансов, но знает цель, – намекнул он. – Но... – задумался я и, когда до меня дошел смысл его слов, сказал, – К нему на прием мне никогда в жизни не попасть... Тем более к нему нужно идти с хорошо подготовленной презентацией. – Дэниэл, вы, молодежь, слишком серьезно относитесь к его статусу. Он такой же человек, просто нужно прийти к нему и все рассказать, как ты рассказал всю эту историю мне, – ответил он. – Но это не так просто, я про «прийти», – сомневаясь, сказал я. – А с этим я, как раз, могу помочь, – ответил он. – Спасибо, Питер, – с надеждой сказал я.

После разговора с отчимом начал вырисовываться план действий. Где-то глубоко внутри затеплилась надежда на возможность все исправить.

Домой я приехал эмоционально вымотанным, но все же на позитиве.

– Как прошло с мамой? – с порога спросил Митчелл. – Хорошо. Она приглашает нас всех на вечеринку, – ответил я, словно это было само собой разумеющееся дело. – О, у кого-то смотрины, – съехидничал Скотт. – Вообще-то, она приглашала всех, – заметив беспокойство на лице брюнета, ответил я. – А мы-то здесь причем, – удивился блондин. – Они хотят познакомиться с моими друзьями, – сказал я. – А-а-а, – понимающе протянул Скотт и скрылся за дверями своей комнаты. – Ты не хочешь с ними знакомиться? – уточнил я у Митча. – Нет, что ты... Я же познакомил тебя со своими, – задумчиво произнес он. – Тогда, что тебя беспокоит? – спросил я. – А вдруг я им не понравлюсь? – тихо произнес он. – Глупый, похоже они уже тобой очарованы. Мне даже ничего рассказывать про тебя не пришлось. Мой отчим слушает ваши песни, – с улыбкой ответил я и обнял его. – Ну, раз так. Тогда, наверное, ничего страшного, если я познакомлюсь с твоими близкими, – закончил он, улыбаясь.

Ближе к ночи на мой телефон поступил звонок. Сквозь легкую дрему я протянул руку и уставился на экран. Звонил мой отчим. Сдвинув иконку трубки, я принял звонок.

– Дэни, извини, если разбудил, но у меня две новости и обе хорошие. Значит так, послезавтра тебе нужно быть в Вашингтоне, я договорился насчет встречи. Только хорошенько подумай, стоит ли ввязываться в это дело. А вторая, мама приглашает вас в воскресенье к нам, – выпалил он. – Спасибо за новости, – пробубнил я. – Так вы придете? – не унимался он. – Да, да, – ответил я и сбросил вызов. – Кто это? – сквозь сон спросил Митч. – Питер. Мой отчим. Я завтра улетаю в Вашингтон, и мама устраивает для нас вечеринку в воскресенье, – пробубнил я, обнимая брюнета. – Но это через три дня! – встрепенулся он. – И что? – не понял я. – Ну, мне надо привести себя в порядок. Подобрать костюм. Сходить в парикмахерскую, – не унимался он. – О, Господи, Митч! Ты прекрасно выглядишь. И если уж на то пошло, то у тебя целых три дня. Все, спи, – сказал я и снова попытался уснуть. – А зачем тебе в Вашингтон? – вдруг спросил он. – Мне нужно встретиться с одним важным человеком, – ответил я, не открывая глаз. – С кем? – не унимался брюнет. – С президентом, – ответил я. – Который Соединенных Штатов Америки? – продолжал допрос Митч. – Да, – ответил я. – А зачем? – спросил он. – Хочу одолжить машину времени, – съехидничал я. – Нет, я серьезно, – надулся Митч. – По делам компании, – соврал я, поскольку не известно, чем это еще закончится. – Ну, ладно, – все еще сомневаясь, произнес Митч, но все же угомонился.

На следующий день, под неусыпным контролем и чутким руководством брюнета, я собрал вещи и направился в аэропорт. По дороге Митч не унимался и давал мне советы, как себя вести, что говорить и как смотреть, но я решил себя вести так, как мне посоветовал Питер.

К середине дня в воскресенье я вернулся домой. Моя квартира напоминала сумасшедший дом. Судя по всему, вся пятерка ребят была у нас. Из гостиной доносился почти фальцет визжащего Митчелла. Я прошел туда и увидел следующее: комната напоминала не то салон красоты, не то будуар светской модницы. Митч ругал Кирсти за слишком броский макияж, усиленно стирая с лица девушки косметику. Блондинка, в свою очередь, материла брюнета на чем свет стоит, пытаясь отнять у него влажные салфетки. Ави и Кевин сидели в уголке и откровенно ржали, наблюдая за ними. Эстер, уже при полном параде, примостилась на диване, заваленном различными предметами гардероба, и что-то напряженно изучала в телефоне. Скотт же, лохматый и в одних домашних шортах, скакал по комнате и кривлялся, под громко играющую, музыку.

– Хоуинг, твою мать! Быстро топай в душ! – завизжал на блондина Митч, проиграв битву за коробку салфеток. – Митчи, времени еще вагон. Я все успею, – ответил Скотт, не переставая танцевать. – Мы к шести должны быть готовы, а ты похож на бабуина, только что вырвавшегося из клетки, – не унимался Митч.

Я прислонился к косяку и наблюдал за всем этим бедламом.

– Митч, а ты сам-то когда собираешься одеваться? – спросил я растрепанного брюнета.

Наконец, на меня обратили внимание: Скотт весело помахал мне рукой, Ави и Кевин перестали смеяться и подошли ко мне поздороваться, Кирсти через зеркало послала мне воздушный поцелуй, а Эстер, оторвавшись от телефона, кивнула в знак приветствия и улыбнулась. Митч же стоял и, как рыбка, выброшенная на сушу, открывал и закрывал рот. Наконец, к нему вернулся дар речи и, широко улыбнувшись, он подлетел ко мне и повис на шее.

– Почему ты не позвонил? Я бы встретил тебя, – заботливо спросил он. – Ну, я подозревал что-то подобное, – сказал я, обведя комнату рукой, – Правда, не в таких масштабах. По-этому не стал тебя беспокоить. – Как прошло в Вашингтоне? – тихонько спросил он. – Лучше, чем я мог желать, – ответил я с улыбкой. – Ты устал? – спросил он.

Я отрицательно помотал головой и нежно прикоснулся к его губам своими.

– Тогда топай в душ и одевайся. Все уже приготовлено. Лежит на кровати в нашей комнате, – прервав поцелуй, распорядился он.

Я, повинуясь, пошел в ванную. После бодрящего душа облачился в элегантный темно-синий костюм, нежно голубую рубашку с черным галстуком и классические туфли. Из чемодана вытащил документы и, сложив их вдвое, спрятал во внутреннем кармане пиджака. Когда я покинул спальню, Скотт уже вышел из душа с уложенными волосами, а через час все были готовы к выходу.

Посовещавшись, мы решили заказать лимузин, чтобы не было соблазна сесть за руль в алкогольном опьянении, поскольку я знал, что на вечеринках моей мамы алкоголя всегда предостаточно. Пока мы ехали к дому моих родителей, ребята оживленно обсуждали какие-то свои дела и предстоящий очередной тур, но немного попритихли, когда машина остановилась у парадного входа особняка. Митч, буквально, вцепился в мою руку и восхищенно разглядывал фасад дома.

– Я хочу такой же дом, – прошептал он. – Ну, после свадьбы можно что-нибудь поискать, – так же вполголоса ответил я, накрывая его руку своей.

Он, как вкопанный, встал и уставился на меня.

– Это официальное предложение? – спросил он, хлопая глазами. – А ты согласен? – уточнил я с легкой улыбкой. – Ну, я надеялся на что-то более романтичное, но если это официальное предложение, то скорей согласен, нежели против, – пробубнил брюнет.