Рискованное дело

Лиз инстинктивно вскинула руки вверх, пытаясь добраться до чужих рук, сдавивших ей горло. Она впилась ногтями в чужую плоть; пальцы скользнули по тонкому металлическому ободку. Она отчаянно ловила ртом воздух, но перестала вырываться, когда кожу пропороло острие ножа.

—Что вы хотите? — Мысли ее метались. Наличных у нее при себе меньше пятидесяти долларов, дорогих украшений никаких, кроме нитки жемчуга, доставшейся от бабушки. — Вон там, на столе, моя сумочка. Забирайте ее, если хотите!

Ее злобно дернули за волосы; она застонала от боли.

Куда он их дел?

Кто? Кого? Не знаю, что вам нужно.

Шарп. Не виляйте, дамочка! Если хотите жить, скажите, куда он дел деньги.

Я не знаю. — По шее у нее потекла теплая струйка. На грани истерики она закричала: — Не видела я никаких денег! Смотрите сами — здесь ничего нет!

Я уже смотрел. — Неизвестный сильнее сдавил ей шею; от недостатка воздуха перед глазами поплыли черные круги. — Шарп сдох быстро. Не всем так везет! Скажите, где они, и вам ничего не будет.

Он собирается ее убить! Лиз в ужасе соображала: она вот-вот умрет, а из-за чего — даже понятия не имеет. Деньги... ему нужны деньги, а у нее всего пятьдесят долларов. Вера... Уже теряя сознание, она вспомнила о дочери. Кто о ней позаботится? Лиз прикусила губу до крови; в голове немного прояснилось. Она не имеет права умирать!

—Прошу вас... — Она обмякла в его руках. — Я ничего не могу вам сказать... Вы мне дышать не даете.

Неизвестный слегка ослабил хватку. Лиз привалилась к нему, словно потому, что не держалась на ногах; но, едва он пошевелился, она что было силы ударила его локтем и, не оборачиваясь, бросилась бежать. Споткнулась о ковер, чуть не упала, но метнулась вперед. От ужаса она не смогла себя заставить посмотреть на него. Выбежав на крыльцо, она громко закричала, зовя на помощь.

Дом ближайшего соседа стоял от нее метрах в ста. Лиз перепрыгнула через низкую ограду, разделявшую палисадники, и бросилась к соседскому дому. Спотыкаясь и всхлипывая, взбежала по ступенькам. Когда дверь открылась, она услышала, как завизжали шины: машина у нее за спиной отъезжала прочь по гравиевой аллее.

Он хотел меня убить, — с трудом выговорила она и потеряла сознание.

* * *

—Мистер Шарп, больше я вам ничего сообщить не могу. — Капитан Моралас сидел в своем красивом кабинете окнами на море. Папка, лежащая у него на столе, была не такой пухлой, как ему бы хотелось. Следствию пока не удалось установить, почему убили Джерри Шарпа. Человек, сидящий напротив капитана, смотрел прямо перед собой. В папке у Мораласа лежит снимок жертвы, а сейчас совсем рядом — рукой подать — перед ним сидит точный двойник убитого. — Мистер Шарп, вполне возможно, что ваш брат погиб из-за чего-то, случившегося еще до его приезда на Косумель.

—Джерри ни от кого не спасался бегством.

Моралас поправил документы, лежащие на столе.

Тем не менее мы запросили о помощи власти Нового Орлеана. Там ваш брат проживал непосредственно перед тем, как приехал к нам. Во всяком случае, последний его постоянный адрес новоорлеанский.

Никогда у него не было постоянного адреса, — проворчал Джонас. Ни постоянного адреса, ни нормальной работы, ни постоянной спутницы жизни. Джерри был яркой кометой; он не жил, а горел — и по-другому просто не мог. — Я ведь передал вам слова мисс Палмер. Джерри готовился к какой-то сделке, и сделка у него намечалась здесь, на Косумеле.

Да, она имела отношение к дайвингу. — Не теряя выдержки, Моралас достал сигару. — Хотя мисс Палмер мы уже допросили, благодарю вас за то, что сообщили мне дополнительные сведения.

—Но ведь вы и понятия не имеете, что с этими сведениями делать!

Моралас щелкнул зажигалкой, глядя на Джонаса поверх язычка пламени.

Вы человек прямой. Отвечу вам так же прямо. Если и был след, способный привести нас к убийце вашего брата, след этот давно остыл. И с каждым днем он все холоднее. Мы не нашли ни отпечатков пальцев, ни орудия убийства, ни свидетелей. — Моралас взял со стола папку и помахал ею. — Но не думайте, что я собираюсь положить дело на полку и забыть о нем. Если по моему острову разгуливает убийца, я непременно его найду. Но мне кажется, что сейчас убийца уже очень далеко — может быть, в вашей стране. Первым делом мы обязаны выяснить, чем занимался ваш брат. Возможно, это поможет нам напасть на след убийцы. Откровенно говоря, мистер Шарп, ваше пребывание на Косумеле не приносит ни вам, ни мне никакой пользы.

Я никуда не уеду.

Разумеется, вы имеете право находиться здесь — только не вмешивайтесь в работу полиции.

Зажужжал стоящий на столе телефон; Моралас стряхнул пепел и снял трубку.

—Моралас! — Капитан надолго замолчал. Джонас увидел, что капитан сдвинул густые черные брови. — Да, соедините. Мисс Палмер, говорит капитан Моралас.

Джонас, который прикуривал, замер и стал прислушиваться. Он в который уже раз подумал: Лиз Палмер — ключ ко всему делу. Надо только выяснить, к какому замку этот ключ подходит.

—Когда? Вы ранены? Нет, прошу вас, оставайтесь там, где вы сейчас. Я сам к вам приеду. — Моралас повесил трубку, уже вставая. — На мисс Палмер напали.

Джонас кинулся к двери:

—Я еду с вами!

Полицейская машина понеслась из центра города по направлению к побережью. От напряжения у Джонаса заныло все тело. Вопросов он не задавал. В глубине души Джонас живо представлял себе Лиз такой, какая она стояла на капитанском мостике всего несколько часов назад — загорелая, стройная, слегка вызывающая. Он вспомнил самодовольную улыбку, которой она его наградила, когда он тащил из воды большую рыбину. И как ловко Лиз от него сбежала, едва они вернулись!

На нее напали. Почему? Потому что она знает больше, чем говорит? Кто она — лгунья, лицемерка или трусиха? Интересно, сильно ли она пострадала...

Они повернули на узкую дорогу; вскоре Джонас увидел дом Лиз. Дверь открыта, шторы задернуты. Она живет здесь совсем одна — такая ранимая, такая беззащитная!

С крыльца оштукатуренного соседнего домика спустилась женщина в легком платье и фартуке. В руках она сжимала бейсбольную биту.

Вы из полиции? — Моралас показал свое удостоверение, и соседка удовлетворенно кивнула. — Меня зовут сеньора Альдерес. Она внутри. Хвала Деве Марии, мы были дома, когда она к нам прибежала.

Спасибо вам.

Джонас вошел в дом следом за Мораласом и сразу увидел Лиз. Она свернулась калачиком на диване, закрытом покрывалом из лоскутков, и сжимала обеими руками бокал с вином. Руки у нее сильно дрожали; жидкость в бокале подрагивала и мерцала. Когда они вошли, Лиз медленно подняла голову; сначала покосилась на Мора аса и затем перевела взгляд на Джонаса. Ее глубоко посаженные карие глаза смотрели безо всякого выражения. Потом она медленно опустила взгляд назад, на свой бокал.

—Мисс Палмер! — ласково начал Моралас, присаживаясь рядом с ней. — Если вам не трудно, расскажите, пожалуйста, что случилось.

Она отпила маленький глоток, ненадолго поджала губы, вспоминая, и начала говорить — как будто рассказывала наизусть заученный рассказ:

—Я вернулась домой на закате. Входную дверь оставила открытой, чтобы проветрить дом. Пошла прямо в спальню. Шторы были задернуты, и я еще подумала, что утром, кажется, раздвигала их. И шнур не был закреплен, поэтому я подошла и закрепила его. Тогда-то он набросился на меня сзади, схватил, будто собирался задушить, и приставил к горлу нож. Он немного поранил меня. — Лиз инстинктивно дотронулась до небольшой царапины, которую соседка уже промыла и обработала. — Я не вырывалась, потому что мне показалось, что он меня убьет. Он и собирался убить меня. — Лиз вскинула голову и посмотрела Мораласу в глаза. — Это было ясно по его голосу.

Что он вам сказал, мисс Палмер?

Он спросил: «Где они?» Я не поняла, о чем он. Сказала, пусть забирает сумку со всеми моими деньгами. Он еще сильнее придушил меня и спросил: «Куда он их дел?» Он сказал: Шарп. — На сей раз Лиз посмотрела на Джонаса. Когда она подняла голову, Джонас заметил багровые кровоподтеки у нее на шее, которые уже начали синеть. — Он велел мне не вилять, если мне хочется жить. И если я не скажу ему, где деньги, он меня убьет... Джерри умер быстро, не всем так везет. Когда я ответила, что не знаю ни про какие деньги, он мне не поверил. — Теперь она обращалась непосредственно кДжонасу. Под ее взглядом в нем росло чувство вины.