Какая еще любовь?

Похоже, Синара готова была наложить в штаны от восторга. Доминик понял, что женским щебетом он сыт по горло. Оглядевшись, он увидел, что Дерек созрел раньше его. Доминик встал и вышел вслед за ним в сад.

Лучше бы он этого не делал.

— Так, Ник, вываливай, кто эта фифа?

Доминик выразительно изогнул бровь.

— Вываливай? Фифа? Что за выражения, Дерек? Ты что, на прослушивании для «Парней и куколок»? [9] Ты еще закатай брюки и пройдись вприсядку.

— Не увиливай, дружище. Твоя нянюшка болтает по-французски. С Синарой. Ну-ка, припомни, ты когда-нибудь видел женщину, которая сумела пробыть возле Синары дольше трех минут и не получить от нее удар ножом в спину?

— Да ну, брось. Синара вовсе не такая сволочь. Просто она уже немного старовата для главных ролей.

— Как и все мы. Как насчет няни? В особенности — я не слишком развязен? — ее ног. Господи, если Троянская война разразилась из-за лица Прекрасной Елены, вообрази, каких бед может натворить эта крошка своими ногами. Можешь продолжать вешать мне лапшу про то, что она просто няня, а не замена Синаре. Валяй, постарайся меня в этом убедить.

— Дерек, она — просто няня, — сказал Доминик. Выводы Дерека (дважды два равно пять) не произвели на него большого впечатления. Актеры — одни из самых мнительных людей на земле, они дня не могут прожить без подобной математики. Теперь его ничем не разубедишь, только правдой. — Не веришь, спроси у детей. Она работает в том детском центре, куда я их отправил. Теперь центр закрыт на каникулы, и Молли согласилась две недели пожить здесь и присмотреть за племянниками.

— Хорошо, что ты стал продюсером, Ник. Сценарист из тебя никакой. Вранье от первого до последнего слова. В каком захолустном детском центре ты видел воспитательниц с такой фигурой?

Доминик потер живот. Может, выложить все как есть? А как же его клятва Молли? Почему-то она не хотела быть Маргарет Эпплгейт. А он не хотел с ней расставаться. Тьфу, то есть он не хотел, чтобы дети с ней расстались. Она ведь им так понравилась.

Да. Дело именно в этом.

— Ладно, ладно, сдаюсь. — Доминик потащил Дерека подальше от террасы. Если нельзя рассказать ему всю правду, надо сократить ее до половины. — Видишь ли, меня беспокоит состояние Синары. Тейлор звонил мне на мобильный, пока я ездил за детьми, и все рассказал. Ты прав, Синара эту партию не вытянет.

Дерек закивал с видом знатока.

— И ты решил привезти сюда ноги. Теперь понятно, почему тебя так долго не было, — чтобы успеть подхватить их в аэропорту. Ноги.

— Да что ты заладил — ноги, ноги! Я просто хочу сказать, что привез Молли сюда. Все!

— Мне теперь делать вид, что я ничего не знаю? Помалкивать? Синару, значит, долой?

— Нет, Дерек, не долой. Просто я знаю, что у нас могут появиться трудности.

Дерек опять кивнул.

— И когда прослушивание?

— Какое еще прослушивание? Завтра у нас репетиция с Синарой. Две песни. И с тобой, между прочим.

Потеплело к вечеру, что ли? Доминик оттянул ворот рубашки. Раньше вранье удавалось ему гораздо лучше.

— Я не про Синару, Ник. Не путай. Конспиратор из тебя тоже никудышный. Когда мы прослушаем Молли?

Доминик решительно сунул руки в карманы. Ладно, сейчас он соврет. И на этот раз удачно; продюсер он, в конце концов, или кто?

— Мы? Дерек, прослушивать ее буду я и Тони. А он, как тебе известно, болтается сейчас где-то в океане, наслаждается очередным медовым месяцем. Так что до его приезда ничего не изменится. Если вообще что-нибудь изменится. У Синары вполне может все получиться. Только не говори никому, ладно? Сюда идет Синара.

— Я не хочу, чтобы она страдала, — тихо сказал Дерек. Доминик быстро взглянул на него — в устах Дерека это было равносильно признанию в любви.

— Ник! Твоя няня просто куколка. — Синара приподнялась на цыпочки и поцеловала Доминика в щеку. — Она вспомнила, что у нее в сумочке есть номер мобильного телефона Ангела, и позвонила ему. Мы договорились на завтра, на девять. Не могу поверить — она в Вирджинии всего две недели и уже успела узнать мобильный телефон лучшего в Фэйрфаксе стилиста. Предупреждаю, что могу ее у тебя украсть. Пойдем, Дерек. Твоей красоте нужен отдых. Спокойной ночи, Ник.

— Э-э… спокойной ночи, Синара.

Его прима взяла Дерека под руку, и оба направились к дому для гостей.

Доминику вдруг захотелось дойти до ворот поместья и отыскать на дороге трупик черной кошки — не иначе, он сбил одну сегодня, когда торопился за детьми в «Беззаботное детство». Но он сдержался. И пошел обратно к дому и к Молли.

Она сидела спиной к нему и говорила по мобильному.

— Да, Ангел, спасибо тебе. Клиентура просто шик. А насчет остального мы договорились? Ну, обо мне? Отлично! Я знала, что ты не сплетник. Тогда до будущей недели. Да, знаю, знаю. Как обведу вокруг пальца? Поэтому-то мне и нужно к вам по полной программе. Угу. Да. Ты просто чудо, Ангел. Целую. Пока-пока.

Она захлопнула крышку телефона и повернулась к Доминику, широко улыбаясь.

— Ого! Я смотрю, вы тоже умеете подслушивать?

— Если я и подслушиваю, то не объявляю об этом так, словно совершил подвиг. — Доминик уселся в кресло, которое до сегодняшнего вечера считал своим. — Что все это значит?

— Ничего. Просто я еще раз позвонила Ангелу, чтобы попросить его не делать круглые глаза при виде Синары. И, — просияла она, — договорилась с ним о встрече. В следующую субботу. — Она развела руки в стороны, приглашая Доминика полюбоваться собой. — Надеюсь, вы не думаете, что это все досталось мне само собой?

— Меня меньше всего интересует, как вам это досталось, — отчеканил Доминик. Может, на всякий случай прикрыть нос рукой? Говорят, у тех, кто много врет, носы отрастают. — А этот Ангел не расскажет Синаре, кто вы такая на самом деле? Или он не знает?

— Нет-нет, он знает. Перед тем как приехать сюда на замену Джейни, я договорилась со своим стилистом в Вашингтоне, и он мне устроил встречу с Ангелом. Но он — сама скромность. Пообещал меня не выдавать. — Она искоса взглянула на Доминика. — Или вы уже всем разболтали?

— Спокойной ночи, Молли. — Доминик поднялся.

Нет, не поднялся — потому что Молли толкнула его обратно в кресло. Его. Толкнула.

— Мне жаль, что так вышло, — сказала она. Непонятно было, за что она извиняется — за свой вопрос или за рукоприкладство.

— А уж мне-то как жаль, что я только сегодня прочел договор с «Беззаботным детством». Присаживайтесь, Молли.

— Гм. У вас какой-то зловещий тон. И к тому же до чертиков мне знакомый. Присаживайтесь, Молли, у меня для вас печальная новость. Присаживайтесь, Молли, и попробуйте объяснить, зачем на уроке рисования вы изобразили голого мужчину во всех подробностях. Кажется, темой урока был натюрморт? Присаживайтесь, Молли, и подождите, пока упакуют ваши вещи. Лимузин вас отвезет. Сегодня же — пока у нашей школы не отобрали аккредитацию. Понимаете? Ничего хорошего от такого начала не ждешь.

— Присаживайтесь, Молли, — повторил он.

Она уселась в кресло, руки сложила на коленях, ссутулилась, скосолапила ноги — ни дать ни взять робкая школьница. Здорово получилось.

Настоящая актриса. Опасная женщина.

— Прекратите, — вырвалось у Доминика. Она выпрямилась. Положила ногу на ногу.

Взяла бокал с вином и поднесла к губам. Смерила его ледяным взглядом. Испуганная школьница превратилась в светскую львицу.

— Что? — сказала она. — Кажется, у вас проблемы, мистер Лонгстрит? Может, поделитесь?

Она играет.

Женщина-хамелеон.

От нее у Доминика дух захватывало.

Несколько минут он молча смотрел на нее.

— Что я хотел спросить?

— По-моему, ничего, — ответила Молли и допила вино. Доминик как загипнотизированный смотрел на ее длинную белую шею и считал каждый глоток.

— Ничего? — усилием воли он сбросил видение. — Стоп. Я задал вам чертовски важный вопрос. Или вы по-прежнему надеетесь, что я поверю в то, как вы всю жизнь мечтали быть просто Молли Эпплгейт, няней?