Непутевая

— Делать вам нечего, — прорычал Джо Боб.

— Очень мило, — не унимался первый. — Тебе идет голубое, приятель.

— Это жердочка Бэбкока, — удивился второй, наверное, сообразив, что машина принадлежит майору. Я спряталась в уголке, прижав колени к груди и укрывшись джемпером Джо Боба.

— Стоянка здесь не запрещена…

— На первый раз, Спаркс, мы тебя просто предупреждаем, — милостиво заявил первый патрульный. — Но впредь выбирай места поприличней. А лучше всего — это мой личный совет — делай то, что велит тренер.

— Это он послал вас? — пискнул Джо Боб. — Как он узнал?

— Нет, не он. Но послушай, сынок, в игре ты неподражаем. Весь город знает, что тебя отстранили. Неужели честь города ничего для тебя не значит? Тренер знает свое дело. Если он велит тебе в десять ложиться в постель, а не таскаться с женщинами, — значит так надо.

— Да, сэр.

Сломав две юные жизни, патрульные сели в машину и уехали. Джо Боб сел на сиденье, закрыл глаза и застонал.

— Что с тобой?

— Голубые яйца, — прохныкал он.

— Что?

— Голубые яйца.

— Да что это значит?

— А то, что если возбуждаешься, но не кончаешь, — сквозь зубы процедил он, — яйца синеют и могут отсохнуть.

— Поехали, — вздохнула я. — Копы велели тебе вовремя ложиться спать.

Он торопливо снял резинку и выбросил в окно. Потом схватил меня за руку.

— Потри его, пожалуйста.

Борясь с отвращением, я взяла его пенис в руки. Кто их знает, эти яйца, вдруг и правда отсохнут? Мне стало жалко несчастного Джо Боба, а главное, я не хотела, чтобы он думал, будто я только дразню его, — в школе таких девушек называли динамистками. Что мне тогда останется? Торчать дома, когда все развлекаются в кинотеатре на свежем воздухе? Пока я с ужасом представляла такую перспективу, мягкая тряпочка в моих руках отвердела и встала торчком. Джо Боб протянул под джемпером руку, и палец привычно нашел свое место. Я вспомнила, как несколько лет назад Клем Клойд учил меня доить корову, и осторожно — вверх-вниз — стала двигать руками. Так мы и сидели — я, укрытая его джемпером с яркими буквами «Х.С.Ш.», и он — моей юбкой. Наши руки двигались, как заведенные. Я подавила зевок и подумала о том, что неплохо бы получить университетское образование…

Джо Боб дернулся и затих. Палец скользил во мне медленней, медленней, и, наконец, замер совсем.

— Ты в порядке? — я испугалась, что у него эпилепсия, да и сердце колотилось, как бешеное. Этого мне только не хватало: голого припадочного Джо Боба на заднем сиденье «мерседеса» майора. Если он умрет, решила я, мне останется только бросится в Крокетт.

Я осторожно приподняла его веко.

— Чего? — пробормотал он.

— Ты в порядке?

— Чего?

В конце концов мы разобрали, где чья одежда, и стали одеваться. На новенькой голубой юбке темнело пятно.

— Сперма, — идиотски улыбаясь, объявил он.

— Ах! — Я отшвырнула юбку. Что делать? Мои познания в этой области формировались мультиками Диснея: в одном из них нехороший Сэмми Сперм прижал к стене милую деревенскую девушку и угрожал ей спермой. Я ненавидела сперму, как коммунистов.

— Убей ее! — закричала я. — Убей!

Джо Боб засмеялся, решив, что я хочу его посмешить.

— Будешь носить мой джемпер? — вдруг спросил он. — Тебе идет. — Меня охватила радость. Такой джемпер с крупными буквами «Х.С.Ш.» — Халлспортская средняя школа — больше, чем простое кольцо. Тем более джемпер Джо Боба — самый знаменитый в школе, с заплатками в виде футбольных и баскетбольных мячей.

Я крепко обняла Джо Боба за шею. Он встрепенулся, схватил мой сосок и стал вращать, как ручку настройки радио.

— Режим, — шепнула я. Он подпрыгнул и стал одеваться.

На следующий вечер после ужина майор отвел меня в сторону и, задыхаясь от ярости, прошипел:

— Вирджиния! Я не хочу, чтобы моя дочь шлялась на задворках, как сучка во время течки. Ясно?

— Что ты хочешь этим сказать? Сеть фискалов майора могла бы посрамить даже ФБР.

— Черт тебя побери! Не понимаешь?

— Мы с Джо Бобом просто разговаривали.

— Какого черта! Мало того, что ты нацепила кольцо этого кретина, так еще и этот джемпер! — Рукава были слишком длинны, и если бы я не закатала их, они свисали бы до колен. — Ты похожа в нем на идиотку. И знай: если я когда-нибудь увижу вас вместе…

— Что тогда?

— Если тебе повезло унаследовать у матери инстинкт самосохранения, ты не узнаешь, что будет тогда.

Я презрительно тряхнула хвостом и направилась к себе. Что делать? Майор все-таки мой отец, он косил меня на руках, когда я была маленькой

…На следующий день в фотолаборатории я вернула Джо Бобу кольцо и джемпер, а потом обняла и чуть не утопила в слезах. Успокоившись, я, как дрессировщик, старающийся вести за хобот упирающегося слоненка, схватила пенис Джо Боба и стала тискать, пока, тяжело дыша и кряхтя, он не кончил в раковину.

— Что нам делать, Джо Боб? — Я не хотела, чтобы меня называли «Всем дают» или динамисткой, но хотела соблюсти приличия. — Что делать?!

С тех пор во время больших перемен я сидела в окружении умирающих от жалости подружек и бросала тоскливые взгляды через весь Халлспорт на печального Джо Боба. Трижды в неделю мы встречались в фотолаборатории, где он включал на четыре минуты таймер, расстегивал «молнию», и я, как искусная домохозяйка, выдаивала его над раковиной. Потом мы обменивались нежными поцелуями, и я мчалась обратно в класс, где тренер сверлил меня злобным взглядом.

Наступило лето, и доступ в фотолабораторию прекратился. Каждый вечер, курсируя по Халл-стрит, — я — со своими друзьями, Джо Боб — со своим, — мы обменивались пылкими взглядами. Однажды Джо Боб высунулся из окна и протянул мне мятую записку. «Завтра в девять вечера будь на углу Халл-стрит и Броуд и жди Доула».

Ровно в девять вечера я крутилась на этом углу, провожая взглядом проносящиеся мимо машины. Наконец показался коричневый «додж» Доула — «тюфяк на колесах», как он его называл. За рулем сидел Доул, рядом с ним — его подружка Дорин.

«Додж» остановился. Дорин весело помахала мне рукой. Я ждала. Доул вышел, прислонился спиной к дверце и стал смотреть на машины.

— Где Джо Боб? — крикнула я, не выходя из-за дерева. Он не ответил, насвистывая что-то сквозь зубы. Наконец появился огромный черный «де сото», подполз к «доджу» и притормозил. Доул широко улыбнулся. Окно опустилось, и я услышала голос тренера: «До комендантского часа осталось сорок восемь минут, Роллер!»

— Да, тренер!

«Де сото» скрылся с глаз. Доул открыл дверцу.

— Залезай!

— Чего?

— Залезай! Я — лучший друг Джо Боба. Быстрей! — приказал он.

Я подошла к машине и увидела лежащего на заднем сиденье Джо Боба.

— Ну как? — горделиво спросил он. — Здорово я придумал?

— Не знаю, — кисло пробормотала я, устраиваясь рядом с ним.

— Так лучше? — он уткнулся губами мне в шею и запыхтел.

— Куда мы едем?

— Увидишь?

Я почувствовала, как в бок воткнулась, будто гангстерский револьвер, твердая палка. Наверное, вот так и похищают невинных девушек, заставляя стать проститутками. Я вздохнула. Джо Боб расстегнул джинсы, я опустила руку и принялась за привычное дело. Я делала все, что могла придумать, лишь бы отдалить мгновение, когда, словно облако пыли под копытами коней гуннов в последние дни Рима, мою руку зальет его сперма.

Хлопнула дверца.

— Приехали, Спарки! — Осторожно мы сели на своем заднем сиденье.

— Вам будет видно? — обернулась к нам Дорин. Я заметила, что она расстегнула блузку и задрала бюстгальтер.

— Да, спасибо, — ответил Джо Боб.

— Не за что, Спарки. Мы хотим вам помочь.

На экране шел фильм «Десять заповедей», но я мало что слышала: с переднего сиденья доносились громкие вздохи, звуки поцелуев и скрип.

В самый разгар фильма, когда, казалось, только чудо может спасти героиню, мы увидели голую задницу Доула, ходуном ходившую на переднем сиденье. Притворившись, что ничего особенно в этом нет, мы отвели глаза — и, как солдаты, падающие в окоп при виде вражеского снаряда, сползли вниз: через две машины от нас, невозмутимо жуя поп-корн, сидел в своей черной «де сото» тренер.