Только ты

Кейтлин поднялась и сделала шаг к двери.

– Ну, спасибо, мистер Шор, э-э, Макс, за то, что принесли мне договор. Я подготовлю его для вас через день-два, – произнесла она тоном, завершающим разговор, потом сделала паузу, ожидая, что он поймет намек и уйдет.

Макс откинулся на спинку дивана, скрестив руки на груди и чувствуя себя, как дома.

– Поскольку вы уже поднялись, – сказал он, – могу ли я попросить стакан воды? Сегодня довольно жарко, вы не находите?

Кейтлин еще раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Может быть, хотите чаю со льдом или фруктового сока? – предложила она, умудряясь говорить вежливо, но холодно.

– Чудесно, – ответил Макс с улыбкой. – Или того, или другого. Я не привередлив. – Он прекрасно понял ее прозрачный намек и ее желание отделаться от него. У него для нее есть новость. Он не собирается никуда уходить.

Обезоруженная, Кейтлин пошла на кухню. Она было подумала, что он понял намек. Не был же он настолько тупым, чтобы не понять его. Просто он настолько упрям, что проигнорировал его.

– Или то, или другое. Я не привередлив, – передразнила она его, выдавливая ломтик лимона в чай. Он такой упрямый, подумала она, рассеянно выдавливая второй ломтик лимона. Она чуть ли не открыто просила его уйти, но он, очевидно, вместо этого решил действовать ей на нервы. Она выдавила третий ломтик, затем четвертый, размышляя над тем, как один мужчина может настолько раздражать ее.

Она вызовет в нем ответное раздражение, если он еще что-нибудь себе позволит, решила она, неся ему стакан.

«Ева со своим яблоком», – подумал Макс, поднимаясь и беря напиток из ее протянутой руки. Он сделал большой глоток и чуть не подавился, когда кислая жидкость, не подслащенная ни единой ложечкой сахара, полилась ему в горло. Он ухитрился сохранить невозмутимое выражение лица, и даже вежливо улыбнулся ей, делая очередной глоток, на этот раз лучше подготовленный к кислому вкусу.

– Именно то, что мне нужно, – пробормотал он, пристально глядя на нее. – Немного чая с лимоном.

Кейтлин покраснела от смущения, когда внезапно заметила количество ломтиков лимона, плавающих в стакане. Ой, как же это случилось? Она поежилась под его пристальным взглядом. Она, честное слово, не собиралась этого делать, но в нем было нечто такое, что лишало ее рассудка и здравого смысла. Он никогда не поверит, что она сделала это не нарочно, поняла она, глядя в его слегка прищуренные глаза.

Судя по выражению глаз, он размышлял над тем, переломать ли ей руки и ноги или поцеловать. Она не была уверена, что бы ей больше понравилось. Но когда он пробормотал, что ему нужно немного сладкого, она поняла, на чем он остановился.

Широко раскрыв глаза, с сильно бьющимся сердцем, она почувствовала, что ноги ее подгибаются, когда он очень нежно обнял ее за шею. Его движения были медленными и осторожными, будто он знал, что резкое движение может заставить ее отскочить. Большим пальцем он играл с мочкой ее уха, а остальные пальцы запустил в ее все еще влажные волосы.

Его глаза – какого они цвета – индиго? лазурные? – ласкали ее губы, и их прикосновение было почти таким же ощутимым, как настоящий поцелуй. Несомненно, настоящий поцелуй не мог бы заставить ее сердце забиться еще быстрее, а ее лицо не могло покраснеть еще больше, чем сейчас. Кейтлин замерла, ожидая, когда нахлынет старая знакомая – паника. Странно, но тепло, исходящее от его прикосновений, по-видимому, усмирило панику.

– Мам? Мистер Шор? Вот Джерри. Можно, мы посмотрим телефон в машине? – завопил Джордан, входя со своим приятелем в дом через парадный вход.

С видом, который говорил, что он ни в коем случае не отказывается от своих намерений, Макс улыбнулся двум малышам.

– Конечно, Джордан. Привет, Джерри. – Пожав руку мальчику с волосами цвета пакли, он представился: – Я – Макс Шор, – затем повел двух взволнованных мальчишек к машине.

Кейтлин резко села, когда за ними закрылась дверь, и уставилась на стакан с чаем, который Макс поставил на стол. Она только теперь осознала, что не испугалась его. Когда он прикоснулся к ней, странное ощущение нехватки воздуха поразило ее, и ноги ослабели и подогнулись от разлившегося ощущения теплоты. Но страха не было. Паники тоже. И почему-то это испугало ее больше всего.

Макс провел больше часа на улице в обществе двух жизнерадостных мальчишек. Всякий раз, когда Кейтлин выглядывала из дверей дома, она видела либо Джерри, либо Джордана, говорящих по телефону с большим оживлением, и Макса, стоящего, облокотившись о машину, со снисходительной улыбкой на лице. Один раз она рискнула выйти к ним с двумя стаканами молока для мальчиков, коробочкой изюма и остатком чая для Макса.

– Ваш чай, – предложила она с нейтральным выражением лица.

– Вот здорово! – сказал он с дразнящей улыбкой. – А можно мне тоже молока?

– Конечно, – ответила Кейтлин чопорно и повернулась, чтобы идти в дом.

– Только без лимона, – крикнул он ей вслед.

Кейтлин поспешно удалилась, пока улыбка, которая просилась ей на губы, не появилась на ее лице. Она улыбалась все время, пока наливала ему молоко, особенно тогда, когда, повинуясь причуде, пристраивала ломтик лимона на край стакана.

Ей удалось сохранять серьезность, когда она несла Максу молоко, но один взгляд на его лицо, когда он увидел этот ломтик лимона, лишил ее выдержки, и она не смогла удержаться, чтобы не хихикнуть. Ее смех несколько заржавел от нечастого употребления, однако это все-таки был смех.

Максу было ясно, что смеялась она не часто, и его удивила внезапная нежность, наполнившая его. Он поклялся себе, что сделает все от него зависящее, чтобы она смеялась, и смеялась часто. Тени, которые, казалось, всегда таились в ее глазах, поведали ему, что в ее жизни было немного причин для смеха.

Эта нежность отразилась в его взгляде, когда он посмотрел в ее глаза, а потом внезапно подмигнул ей. Он взял ломтик лимона и опустил его в молоко. Большой глоток оставил над его ртом, растянувшимся в мальчишеской ухмылке, молочные усы.

У Кейтлин вырвался еще раз смешок, и она закатила глаза:

– Вы сумасшедший.